Николай Шпанов - Заговорщики (книга 1)
Геринг молча поднялся и, гневно топоча, побежал к двери. В мозгу его бешено билась одна-единственная мысль:
«Увидим… Увидим!..»
Ненавистью к сопернику он сознательно старался заглушить в себе страх перед угрозой Тельмана. Истерика Гитлера заразила его. Вид шеи фюрера, перевитой надувшимися жилами, вызвал в его мозгу чересчур яркое представление о том, что сначала показалось ему чем-то вроде весёлой шутки: хруст собственных шейных позвонков в случае провала начатой большой игры… Нет! Нет! Все, что угодно, только не это! Американцы должны помочь ему выбраться живым, хотя бы ему одному. И помогут, безусловно помогут. Он достаточно много дня них сделал. И сделает ещё больше… Все, что угодно… Хотя бы от этого затрещали шейные позвонки всех немцев… Только не это, только не это!..
Держась рукою за жирные складки собственной шеи, он упал на подушки автомобиля.
Только не это!.. Он не пророк, не пророк, этот Тельман! Откуда он может знать?!.
Пальцы Геринга судорожно шарили по жилетным карманам в поисках коробочки с кокаином.
Часть третья
Буржуазия ведёт себя, как обнаглевший и потерявший голову хищник, она делает глупость за глупостью, обостряя положение, ускоряя свою гибель.
Ленин1
По сложности и значительности политических событий 1939 год был выдающимся. Его начало обнадёжило фашистских агрессоров и стоявших за их спиною поджигателей войны. Ликвидация чехословацкого государства и образование вместо него плацдарма для развёртывания немецко-фашистских армий вблизи границ Советского Союза; удушение Испанской республики; создание вместо неё франкистской станции для снабжения германо-итальянской военной машины американскими военными материалами, стратегическим сырьём и нефтепродуктами на случай большой войны; разгром Польши, — все это окрыляло заговорщиков против мира, прибившихся в министерских и банковских кабинетах Лондона, Парижа, Вашингтона, Нью-Йорка.
Но дед Мороз не принёс этим господам под ёлку главного подарка, которого они ждали, — смертельной схватки фашизма с советским народом. Одно за другим приходили разочарования. Попытка произвести нажим на Советский Союз путём военной диверсии на Дальнем Востоке стоила жизни сотне тысяч японских солдат. «Инцидент» на берегах Халхин-Гола показал, что Советский Союз зорко следит за происками заговорщиков. Ни вторгнуться в пределы Монгольской народной республики, ни, тем более, перерезать Сибирскую железнодорожную магистраль или выйти через Монголию в тыл Китайской народной армии японцам не удалось.
Следующим разочарованием, ещё более тяжким для политических интриганов, оказалась дальновидность советского правительства, проявленная в московских переговорах. Согласие СССР на предложение Германии о заключении пакта ненападения свело на нет все усилия англо-французов изолировать Советский Союз и оставить его у барьера один на один с гитлеровской агрессией. Правда, загрустившие было заговорщики воспрянули духом, когда их усилия «канализировать» гитлеровскую агрессию на восток увенчались видимым успехом: Гитлер вторгся в Польшу. Нацистская армия стремительно двинулась к границам Советского Союза. Брошенная на произвол судьбы Польша должна была сыграть роль жертвы, принесённой Гитлеру в оплату его «военных усилий». Разбойничий налёт на Польшу, получивший у придворных историков Гитлера наименование «польского похода», должен был, по мысли подстрекателей этого преступления, явиться прелюдией к развязке — нападению на СССР. Сапоги гитлеровских солдат безжалостно топтали польскую землю. Руины польских городов, пепелища деревень, задымлённые стены Варшавы — вот всё, что через две недели осталось от Польши как государственного организма. Проданный фашизму министрами-изменниками, покинутый «великими гарантами» — Англией и Францией, польский народ платил своей кровью по счёту нацистского агрессора его тайным американо-англо-французским подстрекателям и сообщникам.
Степень осведомлённости американской, британской и французской разведок о гитлеровских планах разбойничьего налёта на Польшу имеет историческое значение как важная черта в характеристике морального облика буржуазных режимов этих стран. Кроне не напрасно был своим человеком у Геринга: американцы знали больше, чем хотели показать. Как ни плохо работало французское Второе бюро, но и у него были данные, вполне достаточные для суждения о серьёзности удара, нависшего над Польшей. Англичане же были осведомлены лучше французов.
По своим последствиям для всего хода мировой истории имело, конечно, большое значение то, как нацистская военная машина раздавила Польшу, но ещё большее то, почему ей не удалось, прорезав Западную Украину и Западную Белоруссию, подойти вплотную к границам Советского Союза.
По «Белому плану» армии вторжения состояли из 47 пехотных и 9 бронетанковых дивизий. 3-я армия численностью в 8 дивизий наступала из Восточной Пруссии на юг — в направлении Варшавы и Белостока. 4-я армия, в 12 дивизий, двигаясь из Померании, должна была смять польский заслон в Данцигском коридоре и тоже прорваться к Варшаве берегами Вислы. Главный удар возлагался на самую сильную 10-ю армию в составе 17 дивизий, двигавшуюся прямо на Варшаву. Её левый фланг прикрывался неподвижной 8-й армией в составе 7 дивизий. На юге 14-я армия численностью в 14 дивизий под командованием генерал-полковника Гаусса занимала важнейший промышленный район на запад от Кракова. Двигаясь через Львов, она вторгалась в Западную Украину и поворачивала на север на соединение с частями 3-й армии, замыкая, таким образом, огромный котёл и отрезая полякам пути отхода на юг — к Карпатам и к Румынии. В этом котле и должна была быть перемолота живая сила польской армии.
Чтобы обезопасить наступающие армии от ударов польской авиации, полторы тысячи немецко-фашистских самолётов должны были атаковать польские аэродромы на рассвете 1 сентября, прежде чем хоть один поляк сумеет подняться в воздух. С уцелевшими от этой неожиданной атаки польскими самолётами борется нацистская истребительная авиация, добивая их в воздухе и на земле. Остальные силы люфтваффе, численностью не менее тысячи самолётов, наносят удары по польским коммуникациям и поддерживают свои войска на поле боя. Особо выделенные воздушные соединения резерва Геринга занимаются бомбардировкой Варшавы и других жизненных центров страны, чтобы вызвать панику среди мирного населения и дезорганизовать аппарат управления страной. С момента полной ликвидации польских воздушных сил на земле и в воздухе в действие вступают фашистские части, сформированные из устаревших машин всех типов. Они бомбят и обстреливают из пулемётов населённые пункты — города, и деревни, и шоссейные дороги с потоками беженцев.
Этому до наглости самонадеянному, разбойничьему плану с польской стороны ничего не было противопоставлено. Никаких ясных планов кампании не было ни у польского командования, ни у правительства, державшего страну я армию в полном неведении о внешнеполитической обстановке и о положении Польши.
Происходило это в значительной мере потому, что армией руководили авантюристы-пилсудчики, старые агенты немцев. Ведущая клика так называемых «старых пилсудчиков» включала в себя наиболее реакционные фашистские элементы. Но и в среде пилсудчиков не было ни единства взглядов, ни взаимоуважения. Взявшие было одно время верх взгляды французского генерального штаба (благодаря тому, что основные офицерские кадры создаваемой армии учились во французской академии) вскоре потерпели крах. Виновниками были сами французы. Они пытались использовать своё влияние в Польше для захвата поставок на польскую армию, для овладения ключевыми позициями польского хозяйства. Общественное мнение ещё не окончательно фашизированной армии быстро разоблачило корни французских симпатий и военных «услуг» Вейгана. Отказавшись от корыстной помощи Франции, польский генералитет метнулся к дружбе с ещё более опасным «благодетелем» — Гитлером. Наследники Пилсудского не хотели считаться с заведомой агрессивностью гитлеровской Германии. Они наивно полагали, что, выслуживаясь перед Гитлером, можно направить его захватнические аппетиты в сторону Прибалтики, Чехословакии, а быть может, послужить ему в «походе на Москву». Так началась серия всяческих «услуг» и одолжений, оказываемых немцам в обмен на пустые обещания. Ворота Польши были распахнуты для проникновения гитлеровского влияния на всю политическую жизнь страны и армии, для бредовых идей расизма, оголтелого национализма и антисемитизма. Пошли «охоты» нацистских вельмож. Геринг повадился в Беловежскую пущу стрелять заповедных зубров. Начались идеологические и краеведческие визиты многочисленных немецких разведчиков. Формировались отряды фашистского хулиганья. Национальные противоречия искусственно обострялись.
