Александр Журавлев - Рассказы о героях

После беседы командир полка подвел Юркина к карте и, указывая на красный овал, перехватывающий синюю жилку Западной Двины, пояснил:

— Вот смотрите сюда: слева деревня Улла, а вниз по течению Двины — устье речушки Уллы. Вам нужно с рассветом переправиться на противоположный берег в этом месте, захватить плацдарм и удерживать его до подхода батальона.

Накрапывал мелкий дождик. Западная сторона горизонта, затянутая сизо-свинцовой пеленой, предвещала ненастный день. «Моросит, ну и пусть, к лучшему, затруднит немцам наблюдение», — размышлял Борис, направляясь к бойцам. Отдав необходимые указания о подготовке лодки, оружия и боеприпасов, он пошел к начальнику разведки.

Пробрались к берегу, замаскировались в кустах. Начальник разведки объяснял:

— Запоминайте, сержант, ориентиры на том берегу. Они вам пригодятся. Смотрите, вон справа купа деревьев — устье речки Уллы. Там были сегодня засечены две огневые точки. А напротив нас — густой камыш и шиповник — хорошее место для высадки. Дальше прибрежная высота и траншеи противника. Они расположены выше, чем кромка берега. Перед ними есть мертвое пространство, к тому же поворот реки затрудняет наблюдение со стороны фрицев. Здесь вам и нужно переправляться.

Незаметно спустились сумерки, они быстро сгущались, переходя в безлунную ночь. Монотонно струила свои прохладные воды Двина. От легкого ветерка таинственно шуршал камыш. Испуганно подрагивали нависшие над водой ветки ивняка. Казалось, все погрузилось в глубокий сон. Но тишины не было. Ее нарушали далекие залпы, полеты «кукурузников», сбрасывавших на головы фашистов зажигательные бомбы и гранаты, работа моторов…

Борис смотрел на реку. Напрягая зрение, пытался разглядеть ту сторону, куда он должен перебраться первым. Где-то за камышами затаился враг. Оттуда изредка постреливали, по-видимому, наугад, для острастки. Через несколько часов он должен быть там, отбить у врага клочок берега и цепко держать его.

Юркин не думал о деталях предстоящего боя, был уверен в себе. Чтобы ни случилось, какие бы ни встретились препятствия — он все равно задачу выполнит. А опасности? Опасность на войне дело привычное. Она подстерегает бойца на каждом шагу, живет всегда с ним рядом. Так что к ней всегда нужно быть готовым. Мысли об опасности не тревожили Бориса. Омрачало его другое. На подступах к Западной Двине ранило Петра Волкова и полюбившегося Борису волжанина Ильина. Жалко товарищей. Крепко успел он с ними сдружиться.

Перед рассветом поднял бойцов, распорядился:

— В лодку! Занимайте свои места. Пошли…

Справа и слева пальба усиливалась. Били наши минометы и пушки. Шла артподготовка. Нарастала ответная стрельба со стороны противника. Борис торопил гребцов:

— Быстрее к берегу, пока нас не накрыли фрицы.

Рядом с лодкой разорвалась мина, взметнув вверх султан воды, обдав брызгами солдат. Гребцы работали веслами во всю мощь. Скоро лодка врезалась в заросшую береговую кромку.

Сверху резанула пулеметная очередь. Рой пуль, со злым свистом пролетев над головами смельчаков, пробежался кипящими фонтанчиками по зеркалу реки.

— Заметили нас, — сказал Борис. Приказал: — Лодку в камыши, оружие к бою! За мной!

Бойцы, продираясь сквозь заросли камыша и шиповника, поднимались вверх по крутому склону. Обливаясь потом, с исцарапанными руками, изодранными гимнастерками, выбрались на прогалину. Из замаскированного на фланге дзота по ним ударил пулемет.

Юркин взял связку гранат и пополз к пулеметной точке. Изловчившись бросил гранаты. Подождал, прижавшись к земле.

Впереди желтел бруствер траншеи. Немцы из нее вели интенсивную автоматную стрельбу. Из лощины, позади траншеи, бил миномет. За перелеском слышались пушечные выстрелы. Мины и снаряды ложились посередине реки и у нашего берега, где готовились отчалить подразделения.

Требовалась быстрота действий. Юркин вскочил, крикнул:

— Вперед! За мной!

И первым устремился к траншее, на ходу метая гранаты. Подбежал к траншее, ловко спрыгнул вниз, выстрелом в упор уложил кинувшегося на него фашиста. Из-за поворота выскочило еще трое. Сержант встретил их короткой очередью.

Прошли считанные минуты, и немецкая траншея оказалась занятой смельчаками.

— Ну что же, начало неплохое, — запыхавшись, подытожил Борис. — Теперь главное — не дать фрицам спихнуть нас в Двину. Главное — берегите патроны. Бить только наверняка.

Не успели солдаты оглядеться, как на них, справа, из-за кустарника высыпали десятка два немцев, строча на ходу из автоматов. Их встретили дружным огнем. В тесной траншее завязалась рукопашная схватка. Юркин, орудуя прикладом и ножом, уложил четырех.

А тем временем гитлеровцы повели атаку с другой стороны. Но и эти получили отпор, попятились, оставив до десятка человек убитыми и ранеными.

Прибрежная полоска земли, захваченная смельчаками во главе с Юркиным, расширялась. Прибывало подкрепление.

И в это время случилось непоправимое. Шальная пуля вошла Юркину в грудь, пронзила сердце. Борис, теряя сознание, сел, пытаясь рукой зажать рану. По лицу расползалась пепельная бледность. Подбежавшие товарищи принялись за перевязку. Сержант, еле шевеля помертвевшими губами, сказал:

— Мы свое выполнили. Прощайте…

Так пал смертью храбрых молодой коммунист, наш земляк Борис Иванович Юркин.

Решительные и инициативные действия взвода, который он возглавлял, позволили нашему полку форсировать Западную Двину, расширить плацдарм и содействовать выполнению главной задачи фронта — уничтожению витебской группировки противника.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. М. Шверник писал Пелагее Степановне Юркиной:

«За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном Борисом Ивановичем в борьбе с немецкими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР своим Указом от 24 марта 1945 года присвоил ему посмертно высшую степень отличия — звание Героя Советского Союза».

Герой похоронен в деревне Рукшеницы Глыбачанского сельсовета Лепельского района Витебской области. Средней школе совхоза «Глыбачаны» присвоено имя Героя. В пришкольном саду ему воздвигнут памятник.

Хранят дорогую память о своем замечательном земляке — Герое Советского Союза — и оренбуржцы. В Оренбурге одна из улиц носит его имя.

С матерью Героя — Пелагеей Степановной Юркиной — поддерживают переписку пионеры Глыбачанской и других школ Белоруссии, а также советские воины. Отвечая на одно из писем солдат, Пелагея Степановна писала:

«…Гордитесь, молодые воины, своей любимой и цветущей Советской Родиной. Зорко стойте на страже ее рубежей. Никогда не забывайте тех, кто в суровые годы Великой Отечественной войны ковал для Родины победу, принес ей счастье».

И молодые защитники Советской Отчизны ответили матери:

«Память о героях войны для нас священна. Мы всегда их помним, готовимся стать такими же умелыми и смелыми воинами, какими были они!»

1969 г.