Марченко Анатольевич - Офицерские звезды
Владимир еще раз настойчиво и громко застучал по двери и женщина проснулась. Она растерянно-настороженным взглядом посмотрела на офицера своими широко расставленными серыми глазами и, встав на ноги, что-то сказала на своем языке.
- Вы солдата сегодня здесь видели?- показывая взглядом на вошедшего следом за ним Корнева, спросил Владимир, поняв, что женщина не говорит по-русски и пытаясь таким способом растолковать ей свой вопрос. – Ну, солдата?.. Солдата?..- положив руку на плечо Корнева, он еще раз уточнил свой вопрос, видя, что та смотрит на него непонимающими глазами.
Неожиданно, женщина, нагнувшись, протянула руку под слой сложенных многочисленных одеял и, достав оттуда штык-нож от автомата, протянула его офицеру. При этом на ее лице промелькнул не то гнев, ни то упрек.
- Водка…- сказала она по-русски и пальцем показала туда, где стояло помойное ведро: там рядом с ним стояла пустая бутылка из-под водки.
После мгновенного шокового оцепенения, Владимир снял с головы свою зеленную фуражку, вытер ладонью вспотевший лоб и не в силах сдержать ярость, прошипел:
- Поймаю - убью гада!
Выбежав из юрты, он огляделся и, обращаясь к женщине, вышедшей за ним следом, спросил:
- Куда он пошел?.. Куда, спрашиваю, солдат пошел?- вновь, указывая взглядом на Корнева, стал допытываться Владимир.
Женщина не понимала.
Владимир с восьми до пятнадцати лет прожил вместе с родителями в Казахстане и некоторые слова, которые он тогда слышал, вдруг стали сами выплывать откуда-то из глубины его памяти.
- Кайда барасен?- спросил он женщину по-казахски.
Женщина махнула рукой туда, куда ушел Асхаков.
- Давно? – Владимир постучал пальцем по циферблату часов.
Подойдя вплотную к офицеру, она внимательно посмотрела на его часы и ткнула пальцем в цифру четыре.
Владимир прикинул разницу: выходило, что тот, уйдя отсюда в четыре часа, уже более трех часов где-то скрывается. Но где?
Прощально кивнув женщине, он, срываясь с места, бросил Корневу:
- За мной!..
Владимир был в шоке. Он ожидал чего угодно, но такого…
«Если так дальше пойдет,- вдруг со злостью подумал он,- то следующим предметом обмена или продажи автомат будет».
Подумав об этом, Владимир тут же испуганно остановился, пытаясь вспомнить: не оставался ли в пирамиде лишний автомат после того, как все разобрали свое оружие, поднявшись по команде: «В ружье!». Но как он ни напрягал память, вспомнить, никак не удавалось.
«Не дай Бог он с оружием ушел!- панически пронеслось в голове. – Как же я об этом раньше не подумал?!» - Тут же он схватился за радиостанцию и, включив ее, поднес к губам микротелефонную гарнитуру. Несколько раз повторив позывной поста, он услышал трудно пробиваемый в эфир голос сержанта Козлова:
- «Шарканд-2» на приеме!
- «Шарканд-2», я «Шарканд-1» - как ты меня слышишь?
- «Шарканд-1», я «Шарканд-2» - я вас слышу.
«Ну, хоть это радует»,- облегченно вздохнул Владимир.
- «Шарканд-2» - проверь наличие в пирамиде автомата разыскиваемого объекта. Как понял меня? Я на связи!
Через минуту в наушнике послышалось сначала щелканье нажимаемой Козловым тангенты, потом его голос:
- «Шарканд-1», я «Шарканд-2» - как слышите меня?
- «Шарканд-2», я «Шарканд-1» - я тебя слышу, что имеешь для меня?
- «Шарканд-1», я «Шарканд-2» - автомат объекта находится на месте, в пирамиде. Связь с заставой поддерживается. Новых сведений об объекте на пост не поступало. В направлении нашего поста выдвигается резерв части. Как меня поняли? Прием.
- «Шарканд-2», я «Шарканд-1» - Я тебя понял, - радуясь полученной информации, отозвался лейтенант, и тут же, он вновь громко заговорил в микрофон: - Передай первому, что я вышел на след разыскиваемого объекта и двигаюсь в направлении заставы «Калиновка» . Скорее всего, он находится в тяжелом алкогольном опьянении и наверняка прячется где-то здесь, в долине, возможно, у кого-то в юрте. По прибытии резерва необходимо блокировать всю эту долину. Наши заслоны смести еще на километр влево, с задачей не допустить возможного ухода объекта за границу. Как понял меня? Прием.
- «Шарканд-1», я «Шарканд-2» - я вас понял.
- «Шарканд-2», я «Шарканд-1» - до связи!
Облегченно вздохнув, Владимир попытался выйти на связь с заставой, но на все его попытки, в наушнике слышалось лишь ровное шипение. Не теряя более времени, лейтенант вновь сорвался с места. Он был уверен, что теперь, когда он напал на след Асхакова, тот от него не уйдет.
«Он где-то рядом,- думал Владимир,- главное, его не вспугнуть, а то запаникует чего доброго и начнет прятаться, а еще хуже, если он, испугавшись возмездия, решит прорываться за границу!»
Вдруг до его слуха донесся клокочущий гул вертолета.
«Ну вот, началось!.. - пронеслось в голове.- Теперь весь резерв части «на уши» поставлен. Ну и кашу заварил этот Асхаков, будь он проклят!»
Через несколько минут два вертолета «Ми-8» на бреющем полете пронеслись над головой лейтенанта.
Проводив взглядом вертолеты, он направился дальше. Бежали они еще минут тридцать, наконец, под лай собак они подошли к старенькой ободранной юрте.
Навстречу им в сопровождении трех малолетних неухоженных до крайности сопливых детей вышел мужчина, внешне похожий на китайца. Его черные грязные волосы сосульками свисали на замусоленный воротник куртки.
Он долго пытался понять, чего от него хочет офицер, и, наконец, поняв вопрос, отрицательно замотал головой, мол, солдата не видел.
«Странно»,- подумал Владимир и, не теряя более времени, побежал дальше, все еще надеясь на то, что Асхаков уже где-то совсем рядом. Но жильцы следующей юрты его тоже не видели.
«Где же этот долбанный Асхаков - будь он проклят! Неужели он стал прятаться? Как бы с испугу в Китай не ушел! Да, - тут же размышляя с самим собой, со злостью думал он, - весело будет, если Асхаков в Китай уйдет – сорвут с моих плеч офицерские погоны и пнут под зад к чертовой матери! Достался же мне подарок!!!»
Лейтенант зверем метался по равнине от юрты к юрте, солнце уже опустилось за горы, а Асхаков как сквозь землю провалился.
Наконец, загнанно дыша, Владимир остановился возле одиноко растущего дерева у подножия высокого холма и огляделся. Далеко отстав от него, еле живой тащился Корнев.
Не дожидаясь солдата, Владимир взобрался на холм, лег и поднес к глазам бинокль. Напрягая зрение, взглядом скользнул по сумрачным склонам гор, затем по долине. Он внимательно всматривался в людей, появляющихся в его поле зрения, но Асхаков на глаза не попадался.
Подошел Корнев и беспомощно повалился на землю рядом.
Владимир отнял от глаз бинокль, потер уставшие глаза и взглянул на Корнева так, как будто хотел ему что-то сказать, но увидев, как тот жадно хватает ртом воздух, а взгляд его отрешенных глаз мученически устремлен куда-то в пространство, раздумал и снова приник к окулярам бинокля.
Лейтенант ощупывал взором каждую кочку, каждый камень, каждый выступ скалы, но, не увидев ничего, заслуживающего внимания, опустив бинокль и устремив глаза вдаль, продолжал лежать в печальном оцепенении.
Наконец, словно спохватившись, он поднес к губам микротелефонную гарнитуру. Он несколько раз повторил позывной поста, потом - позывной заставы, но в ответ на его настойчивые вызовы в наушнике слышалось лишь неприятное шипение.
Со злостью чертыхнувшись, лейтенант тут же со злостью подумал о том, что не зря у военных существует понятие: «Связь – это нерв армии».
«И что же мне теперь делать?- стал напряженно размышлять он.- По горячим следам мне найти и задержать Асхакова не удалось, связи нет, и я не то, что руководить личным составом, - я даже не знаю, что на участке заставы происходит. От поста я удалился минимум километров на десять: впереди начинается участок соседней заставы - наверняка тоже поднятой по тревоге. След Асхакова утерян, а время для его поиска и задержания утекает как вода между пальцами, потому что наступает ночь, а искать в темноте на таком обширном горном участке человека знающего эту местность, да еще и без технических средств – крайне затруднительно. Что же мне делать?!»
В бессильной ярости скрипнув зубами и с силой сжав кулаки, лейтенант уткнул голову в землю. Мысли в его голове метались: «За что мне это?!», «За что моя офицерская судьба так несправедлива ко мне?!» - Его словно оголенные нервы были превращены в туго натянутые вибрирующие струны, и эта вибрация пронизывала все его измотанное тело. В его воспаленном мозгу вновь и вновь проносились эпизоды недавнего прошлого: то выпуск молодых офицеров, на котором ему в торжественной обстановке генерал вручил диплом офицера. То прибытие на заставу, омраченное тревогой отсутствия на ней опытного начальника. То борьба за выживание заставы в условиях вечно поломанной машины. То бесконечные разборки со старослужащими солдатами, не желающими выполнять на заставе работу, унижающую их «дедовское» достоинство. То растерянная физиономия Асхакова в бытовке и разговор с ним Минаева в канцелярии. То бегающие глаза тупоголового сержанта Козлова…
