Алексей Суконкин - Спецназовские байки
И вдруг Слава понял. Все понял. Убили его. Уже убили. Нет его. Умер он, не дождавшись помощи своих товарищей. Задушил его боевик. Задушил, передавил шею, выдавил кадык, раздавил гортань… все… и нет больше в этой жизни молодого разведчика… нет его… убили разведчика…
В глазах темно, остатки сознания уже покидают тело… погибает тело. Погибло тело.
И вдруг последняя вспышка в глазах. Последняя мысль — "Я УБИТ". Я умер. Чего ты боялся раньше? Смерти? Так вот она. Уже пришла. Ничего в ней страшного нет… ничего…
А раз так, то уже и бояться нечего. Чего бояться, когда ты уже прошел через ту черту, которая разделяет жизнь от смерти. Которую боится каждый нормальный человек… а ты ее прошел и увидел, что ничего там нет страшного… ничего.
Последним усилием воли, последней мыслью своей угасающей вспомнил Славка, что в кармане на бедре у него нож лежит. НРС-2.
Последнее усилие, и нож в руке. Рука ослабшая, но нож остер. Вот тебе в бок, вот еще раз, и еще…
И вдруг глаза изменились. Глаза врага вдруг потухли. Погас в них огонь смертельный. И хватка на горле ослабла…
И вдруг ротный в проеме двери появился. Помощь пришла…
Славка сел на полу и надрывно дышал — боль не позволяла даже повернуть головой. Шея наливалась сплошным синяком.
Рыжий кованными ботинками ожесточенно добивал в углу бородатого мужика, что-то приговаривая. Иванов повернул на спину Матюшина, который уже пришел в себя, и выл от боли.
Слава глянул на друга — дуплетом картечи Матюшину разнесло пару автоматных магазинов на груди, разбило тангенту 157-й радиостанции и вломило по самое "не хочу" в грудную часть бронежилета. Но он был жив…
Расстегнули бронежилет — ни одна картечина до тела не дошла, однако перелом нескольких ребер явно был налицо.
— Ты как? — спросил ротный Матюшина.
Матюшин удовлетворенно кивнул.
— А ты? — ротный повернулся к Черкасову.
— Чуть не сдох… — Славу начало трясти. — Я его подрезал, кажись…
— Что ж ты его сразу не завалил? — усмехнулся ротный.
— Не успел…
Слава отвел затворную раму своей винтовки и увидел, что в СВД нет ни одного патрона… горло свело, и он опять зашелся в кашле, сплевывая кровавые сгустки…
К дому подогнали «Урал». К месту происшествия стали подходить местные жители. Начались крики и вопли. Иванов отвел свои силы к окраине села.
Черкасов во всеуслышание пообещал сломать челюсти Гавриленко и Данилову, как только они найдутся.
К вечеру их нашли. Вернее их холодные тела.
Спустившись в село, в поисках алкоголя они навестили несколько домов, а потом в доме, где позже чуть было не погибли Матюшин и Черкасов, требуя выпивки, из автомата ранили жену хозяина дома. В ответ хозяин убил из ружья их обоих. Когда спецназ вошел в село, хозяин уже вернулся из больницы, куда он отвез свою жену, перетащил трупы на окраину и вооружившись, вполне обоснованно ждал повторного визита не прошенных гостей. Поэтому и такая реакция…
Жена хозяина умерла в больнице. Автоматы нашли. Хозяина судили. Нарушителей дисциплины похоронили со всеми воинскими почестями.
С кем мы воевали?
Выходит, что САМИ С СОБОЙ…
ЭВАКУАЦИЯ
Разведывательный отряд специального назначения вторую неделю находился "на войне". Местом временного базирования была выбрана железнодорожная станция Червленая-Узловая, откуда разведгруппы работали в сторону Гудермеса и по рядом стоящим населенным пунктам. Разведчики жили в комфорте — в пассажирском вагоне, любезно выделенным дистанцией пути, а вернее нагло захваченным самими разведчиками…
Конец февраля 1995 года выдался вполне теплым, что было совсем непривычно разведчикам, которые прибыли на ридну чеченщину из суровой уссурийской тайги. В страшный замес в Грозном отряд практически не попал, коснулся лишь самого края, и вот сейчас большие командиры российской армии выгоняли спецназ на борьбу с ночными передвижениями духов. Дело было в том, что по ночам действовал комендантский час, особенностью которого было разрешение не спрашивать приближающегося о его принадлежности и смело мочить его со всех стволов…
Группа майора Семенова ходила на засаду в район железнодорожного моста у Брагуны, который охранялся бойцами внутренних войск, и которые, по данным разведки, по ночам за небольшую сумму пропускали через мост чеченских боевиков. Решено было в один прекрасный момент задолбить этих духов, а потом еще и разобраться с охраной моста — кто-откуда призывался…
Группа ходила "на мост" две ночи подряд, но в эти ночи никакого крупного движения замечено не было. И вот, под вечер третьего дня группа, получив оружие, заряжалась, снаряжалась, в общем, готовилась…
Разведчик-пулеметчик Рафик Баширов взяв из ружпарка свой пулемет, уселся с ним поудобнее на бревно, заменяющее скамью, расстелил кусок брезента и принялся чистить свою "швейную машинку". Напротив него, на другом бревне, устроился старший разведчик Петя Злобин с автоматом, оснащенным прибором бесшумной и беспламенной стрельбы. Рафик и Петя были закадычными друзьями, призывались с одного города и во взаимной нелюбви друг к другу замечены не были.
Обыкновенный треп языком во время чистки оружия — святое дело. Бойцы вспоминали прошлый выход, обменивались шутками, подначивали друг друга. В прошлом выходе Злобин наступил в глубокую яму с водой и почти всю засаду просидел с промокшей ногой. Вымучился он здорово, но, приложив максимум мужества, на предложение командира группы снять засаду и вернуться в ПВД, отказался.
— Да что ей будет? — вопрошал Злобин, имея в виду свою ногу.
Осмотревший его после выхода врач отряда капитан Кириллов покачал головой:
— Смотри, герой, еще один такой выход и можно тебе ногу отстегивать. Ты больше так не рискуй. Пусть лучше засада сорвется, чем ты ногу на хрен отморозишь…
А теперь Злобин сидел на бревне и героически рассказывал о своих мучениях:
— Да ты Рафик, не представляешь, чего мне это стоило! Знаешь, как у меня нога от холода ныла? Я думал, что все — кранты, думал, что уеду из Чечни этим, как его… Маресьевым…
— На протезах? Круто… — смеялся Баширов. — У тебя погоняло будет: Петруха — Деревянная Нога…
— Тебе смешно, а я сижу на своей позиции, пальцы на ноге вообще не чую, думаю, что всё… но засада важнее, как же я вас подведу… да меня пацаны в отряде потом засмеют… никто же про лужу не вспомнит… все будут только помнить, что я замерз…
— Да герой, герой… — смеялся Рафик. — Говорил я тебе — давай на засаду водки с собой возьмем… мигом бы отогрелся…
К друзьям подошел начальник медпункта капитан Кириллов.
— Как твоя нога? — обратился он к Злобину.
Тот подскочил:
— Нормально, товарищ капитан!
— Не болит?
— Никак нет!
— Не почернела?
— Никак нет!
— А ну, покажи… а то за твою отмороженную ногу мне командиры голову быстро скрутят…
Разведчик быстро разулся и показал ногу. Все было в порядке. Каким-то чудом нога не понесла никаких потерь…
— Ладно, обувайся… и смотри… больше по лужам не ходи.
— Так я же не видел эту лужу. Там такая темень была… хоть глаз выколи…
— Ладно, бывай…
Капитан ушел. Его сменил командир роты майор Семенов, который ходил на засаду в качестве командира группы.
— Ну что… Маресьев…
— Да все нормально, товарищ майор, меня сейчас врач смотрел, все хорошо, нога в норме…
— Точно?
— Точнее некуда… товарищ майор.
— Ну раз так… смотри у меня!
— Есть…
Семенов ушел.
Рафик поставил пулемет на сошки, проверяя работоспособность механизмов. Вставил короткую ленту с двадцатью пятью патронами. Несколько раз дернул затворную раму. Механизм подачи ленты работал прекрасно…
Злобин сидел как раз напротив среза ствола пулемета. Он радостно сказал:
— Я свою ногу теперь беречь пуще прежнего буду.
В этот момент раздался хлопок одиночного выстрела.
Петя глупо смотрел на срез пулеметного ствола, из которого тонкой струйкой тек серый дым. Так же глупо на пулемет смотрел и Рафик.
На коленном сгибе чуть было не отмороженной ночью ноги, на камуфляжной штанине виднелась крохотная дырочка. Оба бойца некоторое время смотрели на эту дырочку, пока Петя не понял, что она значит, только после чего догадался проследить возможную траекторию. Взгляд его скользнул вдоль ноги, с каждым сантиметром обозреваемого тела сердце его замирало… и замирало… и наконец взгляд уперся в вывернутую наружу дырку на самой ягодице.
Крови еще не было, но было уже предельно ясно, что пулеметная пуля калибром 7,62 мм вонзившись под коленную чашечку, прошла вдоль всей ноги и благополучно вышла из ягодицы, перебив по ходу своего движения все, что только можно было перебить в многострадальной ноге старшего разведчика…
