Иван Новиков - Руины стреляют в упор
А Бывалый так и остался жить здесь под видом родственника одной из женщин, случайно попавшего в Минск. Вначале выходил на улицу редко.
В скором времени немцы открыли «заявочное» бюро при городской управе. Все местные жители, потерявшие свои документы, должны были подать заявления, чтобы получить временные удостоверения и прописаться в домовых книгах. Только нужно было иметь двух поручителей. Хозяйки комнаты поручились. Так Борис Григорьевич Бывалый сделался постоянным жителем города Минска. Теперь ему можно было смелей выходить на улицу, встречаться с людьми. Появились новые знакомые, главным образом командиры, попавшие в окружение.
Собравшись как-то у Бывалого, командиры Бочаров, Бодров, Соколов договорились, что нужно добывать оружие. Взять его можно только у врага.
Бочаров и Соколов однажды вечером пошли в парк имени Горького. Давно уж не было дождей, листья стали серые от пыли, и даже на аллеях дышалось тяжело.
Пройдя по берегу Свислочи, свернули в руины. Несмело проложенная тропинка вилась между огромных груд битого кирпича, мимо уцелевших стен разрушенных домов. Зашли за одну высокую стену, сели.
Золотистым багрянцем налилось солнце за Свислочью. Золото постепенно блекло, приобретало малиновый цвет. Командиры сидели задумчивые и прислушивались. Было тихо, будто на кладбище. Сгущался сумрак, и в его бездонной глубине издалека было слышно, как со свистом пролетала над головой летучая мышь. Вдруг где-то в парке послышался надрывный крик совы. Командиры насторожились. Может, это сигнал какой? Откуда же сова в городе?
Крик больше не повторился. Не было слышно и никаких других звуков. Кто его знает, может, война и сову прогнала с насиженного места? Мало ли что может случиться в такую небывалую завируху?
Они уже собирались идти домой, когда услыхали неровные шаги и бормотанье. Со стороны Комаровки, шатаясь и размахивая руками, плелся пьяный немец. Он что-то ворчал себе под нос, видимо проклиная кривую неровную дорогу. Пропустив его, Соколов сзади ударил пьяного тяжелым куском железа по голове. Забрав пистолет, оттащили труп в руины и забросали кирпичом.
Глухими тропинками пробирались на свои квартиры.
В другой раз пошли на добычу оружия в руины возле Театра оперы и балета. Теперь уже у них был пистолет. Но, чтобы не нарушать тишины, расправлялись с фашистами ножами.
Оружия и патронов становилось все больше и больше. Но не всегда везло на пистолеты и автоматы. Часто под руку попадались рядовые гитлеровцы, у которых, кроме тесаков, ничего не было. В укромном местечке собралось уже около дюжины тесаков.
— Когда-нибудь и они потребуются, — подбадривал товарищей Бывалый.
Он тем временем искал подполье. Удалось напасть на какой-то след. Во второй половине сентября 1941 года получил явку, встретился с подпольщиками, которые уже приметили деятельность группы военных.
Встреча произошла на квартире командира Красной Армии Георгия Глухова, проживавшего на Советской улице неподалеку от Дома правительства. Кроме хозяина квартиры здесь было еще несколько человек. Один из них сразу же привлек к себе внимание Бывалого. Это был кавказского типа человек с резкими чертами лица. Большие темные глаза его проницательно заглядывали в самую душу собеседника. Этот человек напоминал «морского волка», которому довелось многое повидать на своем веку. Знакомясь, он крепко пожал руку и отрекомендовался:
— Славка Победит.
Борис Григорьевич назвал свою фамилию.
— Неплохо, если бывалый, — принимая фамилию за подпольную кличку, заметил Славка. — Ну, а если вы человек бывалый, то и дело с вами легче вести. Мы, - и он показал на присутствующих, — уже некоторое время имеем вас на примете. Ваша группа делает неплохое дело, уничтожая фашистов. Но все, что уже сделано, — только крупица того, что можно сделать и к чему обязывает вас партия.
На душе у Бывалого посветлело. Значит, партия действует! Она внимательно следит за поведением каждого из тех, кто очутился в тылу врага. Глаза ее видят, кто и как ведет себя в эти суровые дни.
— Наша общая первоочередная задача, — продолжал Славка Победит, — установить связь с партизанскими отрядами. Они есть, но, видимо, еще маленькие, неорганизованные. Кроме того, нужно создавать новые отряды. Вы, военные, должны сыграть в этом деле решающую роль. У вас есть соответствующая подготовка, умение руководить людьми в бою. А этого как раз не хватает молодым партизанским отрядам, которые организуются из гражданских людей. Если у вас что-нибудь конкретное наметится, дайте мне знать.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду партизанский отряд. Если вы организуете хорошую группу, обязательно сообщите. У нас найдется кое-что для отряда. В частности, есть у нас оружие, боеприпасы, продукты, медикаменты, одежда. Главное — умело организовать людей в самом начале. Потом недостатка в бойцах у нас не будет, если народ увидит наши дела.
— Хорошо, товарищ Победит, — согласился Бывалый. — Мы будем искать новые связи с бойцами и командирами, которые застряли в Минске. Потом, по-моему, нужно активней выводить командиров и бойцов из лагерей военнопленных...
— Это уже делается. У нас есть все данные считать, что это дело организовано неплохо. Но и вы действуйте более энергично.
Первая встреча с подпольщиками подбодрила группу Бывалого. Была найдена ниточка, которая должна была оторванных пока что от всего мира, но до конца преданных Родине людей связать с партией, а значит — со всем советским народом.
В скором времени к Бывалому зашел политрук Бочаров. Он был чем-то озабочен.
— Борис Григорьевич, я напал на следы какого-то полковника, который уже организовал партизанский отряд, и находится он в Минске. Мне говорили, что полковник охотно возьмет нас к себе.
Партизанский отряд в Минске? Небольшая группа — иное дело, а то — целый отряд! Правда, в городе часто рассказывают об убитых ночью немцах, о минах, которые взрываются то в фашистских учреждениях, то на железной дороге. По всему видно, что действуют партизаны и подпольщики.
— Ты уверен, что это не провокация?
— Конечно, гарантии дать не могу, но с полковником многие держат связь и никто еще не провалился. Можно попробовать.
— Хорошо. Назначим ему встречу в руинах возле Театра оперы и балета послезавтра в три часа дня. Посмотрим, что там такое.
Большой группой идти нельзя — заметят фашисты. Отправились вчетвером. Бывалый, и Бодров шли впереди, а позади, на определенном расстоянии, держались вооруженные пистолетами Бочаров и Соколов. В случае провокации Бочаров и Соколов должны были огнем прикрывать отступление Бывалого и Бодрова.
Среди руин стояла небольшая деревянная хатка. Из-за нее навстречу Бывалому и его друзьям вышел высокий худой человек. Гражданская одежда не могла скрыть от опытного глаза безукоризненную выправку профессионального военного. За ним, держа руки в карманах, также на некотором расстоянии, шли еще двое. Они внимательно следили за группой Бывалого, как видно готовые в любой момент пустить в ход оружие.
— Кто вы? — строго, требовательно спросил, будто скомандовал, стройный худой человек, сверля Бывалого суровым взглядом черных глаз.
— А вы кто?
— Нет, я первый спросил, вы должны и ответить.
— Почему я? Назовите вы себя, тогда я скажу.
— Что же, мы так весь день будем торговаться? Если вы всерьез хотите, иметь дело со мной, то должны ответить на мой вопрос.
— Как же я могу ответить на ваш вопрос, не зная, кому я отвечаю?
Минут десять прошло в таких спорах. Охрана, одна и другая, начала нервничать. Тогда незнакомец сказал:
— Я — командир двести восьмой стрелковой дивизии полковник Ничипорович.
— Из чего это видно?
— Вот мое удостоверение...
Он достал из нагрудного кармана и, не выпуская из рук, показал свой документ.
Бывалый назвал себя, добавив:
— Ну, а у меня нет никаких документов, все уничтожил. Зато меня знают люди. Я пришел к вам потому, что слыхал, будто у вас есть отряд. Хочу совместно биться с врагами.
— Да, отряд есть, — подтвердил Ничипорович. — Только он еще не действует.
— Сколько у вас людей?
— Не считал. Человек пятьдесят.
— Все военные?
— Почти что. А у вас сколько?
— Около этого. Человек тридцать.
— Вот что, товарищ Бывалый, давайте мы завтра еще раз встретимся на Червенском рынке в это же время. Согласны?
— Хорошо.
После того как пришли фашисты, рынки стали самыми многолюдными местами в городе. В магазинах ничего не было. Рынок спасал город от голода и холода. Здесь кишели спекулянты, перекупщики, гестаповцы и полицейские шпики. Рыночной суетой часто пользовались и подпольщики.
В толчее крикливой, горластой толпы Бывалый еще издалека увидел высокого, статного Ничипоровича, который азартно торговал что-то у спекулянта. Подойдя, Бывалый вмешался в разговор. Он нарочно давал никчемную цену за товар, который ему совсем был не нужен. Сделав вид, что они оба разозлены упрямством торгаша, Бывалый и Ничипорович отошли, ругая скупердяя.
