Сергей Чуев - Украинский легион
Особую тревогу командования дивизии вызывали эти «родительские дни». Это было следствием близкого расположения Хайделагеря к Галичине. В конце каждой недели в лагерь прибывали сотни родителей и друзей военнослужащих, нагруженные тоннами подарков и продуктов (включая горилку). Застолье принимало угрожающие размеры, с песнями и возлияниями. Вскоре такие «праздники» были воспрещены, но солдаты дивизии быстро нашли выход из создавшегося положения — они встречали родных на станции в Дебице и располагались в близлежащих лесках. Близость родных мест также сказывалась на дисциплине, фиксировались случаи дезертирства. Командование дивизии обратилось в вышестоящие инстанции с просьбой перевести место формирования дивизии в Германию, однако там не было свободных лагерей.
Приезды родителей рождали и инциденты. Ярослав Овад так описывает один случай:
«Солдат отвел свою маму до станции и ждал прибытия поезда. В поездах и на станции господами были польские «баншутцы» — железнодорожные полицейские, набранные немцами из поляков. Один из этих баншутцев то ли не пускал, то ли выбросил маму из вагона. Увидев это, наш дивизионник, недолго думая, подскочил к бан-шутцу и штыком ударил его в бок. Не знаю, точно, убил он его или ранил. Мама уехала, а его задержала военная полиция. Военные власти оправдали его и в награду дали день отпуска. Немцы придерживались старого имперского принципа «разделяй и властвуй», противопоставляя поляков и украинцев».
В минуты отдыха молодые солдаты старались вырваться из замкнутого пространства лагерей на волю, и иногда удавалось отдохнуть на славу, особенно когда в отдыхе были заинтересованы унтер-офицеры. Тогда содрогались близлежащие городки и увеселительные заведения.
Роман Лазурко, обучавшийся в школе подготовки унтер-офицерских кадров в Голландии, сам принимал участие в одном таком загуле:
«…Не прошла и неделя нашего обучения, как вечером, после занятий, заходит к нам ротный Крафт.
— Украинише фрайвиллиге! Украинские добровольцы! Кто из вас имеет голландские гульдены?
Гульденов мы, к сожалению, не имели.
— Черт побери! Я имею приказ от унтерштурмфюрера Редера вывести вас в город и попеть ваши славные украинские песни. Что же нам теперь делать?
Повисла густая тишина. Тонким голоском кто-то отозвался:
— Мы можем спеть… в кредит.
— Гут… Зеер гут… Парадный мундир, штык на пояс, сбор во дворе, бегом марш!
Вечер чудный, погода теплая, на улицах полно народа. Наши песни голландцы уже знали, т. к. мы пели, следуя на учения и обратно, а кроме того, в годы Первой мировой войны здесь стояла какая-то часть синежупанников, которая оставила о себе добрую славу, и их слава перешла и к нам. Рядом с нами маршировали детишки, а поблизости шли девчата. В этот вечер мы начали концерт песней «Мы танкоистребители», за ней «Черную курочку», далее более юморную «Мала мама»…
Так промаршировали мы к одному красивому ресторану. Осматриваюсь — элегантно, как перед войной в Львове. Крафт остановил нас, мы ударили сапогами, так что эхо разнеслось под каменными сводами, а Крафт в окружении других старшин пошел на разговор в ресторан. Владелец ресторана был разумным голландцем, сразу понявшим, что выиграть спор с немцем в войсковом мундире и ротой в количестве 52 человек ему не светит. Однако то, что все они будут иметь вскоре деньги, в этом он сомневался. Даст ли он нам выпить в кредит? Наступил решающий момент. Напротив него стоят пять здоровенных унтеров, на улице стоит в ожидании целая рота. Голландец подумал и согласился. Он даст выпить в кредит.
Мы вошли в ресторан. Это впервые за шесть месяцев учебы мы вошли в культурную обстановку и к тому же к славным напиткам. Выпили мы здорово, продемонстрировали наши концертные номера, пропили семьсот гульденов и, церемонно попрощавшись, вышли на улицу. Провожал нас весь ресторан. Девчата с сожалением, владелец со вздохом облегчения. На улице сбор, и с маршевой песней возвращаемся в казармы. Но…
Беда не спит. Несчастье поставило нам на дороге еще один ресторан, в котором играл хороший оркестр. Ну как не потанцевать, когда ноги сами ходят! Гауптшарфюрер Крафт скомандовал: «Хальт!», «Все вперед!» — и, как гусак, ввел нас в ресторан. Набравшись смелости, мы зашли сюда уже не робея. А ресторан весь полный вермахтом, персоналом батарей ПВО, обслугой аэродромов (дивизия «Герман Геринг»), летчики, саперы, а каждый с паненкой, оркестр играет сердечное танго и вальсы, аж плакать хочется, у микрофона поет дивчина душещипательные песенки. Наш Крафт захотел произнести речь, но певичка не стала ему уступать. Тогда он деликатно отобрал у нее микрофон, зал поднялся, он только успел крикнуть в микрофон: «Ахтунг, украинише фрайвиллиге!» — и разбил им лампу. Наши предчувствия относительно этого вечера начали сбываться, наши нервы лопнули. Как будто нас кто-то поджег, мы взялись за кресла, стулья, ножки столов и давай лупить кого попало. Такая концентрированная атака вызвала панику. «Бротбойли» и «Герман Геринг» через окна и двери, саперы попробовали дать отпор, мы их разнесли, как татарву по степи, летуны вылетали, помахивая руками, девки спрятались под столами, отлично!
Команда «Ахтунг!» — и мы спокойно вышли на улицу. Славно окончив вторую часть нашего выступления, с песней на устах маршировали в казармы…»
В Голландии не только рестораны пришлись по душе будущим унтерам. Так, на одной из улиц городка стояла на столбе миниатюрная копия голландской мельницы. Однажды вечером ветрячок исчез. Славный украинский доброволец Вовк залез на столб, снял миниатюру. Впоследствии ветрячок, а также миниатюра карлика «Гуго», вывезенные из Голландии «на память», кочевали вместе с украинцами по вагонам, блиндажам и казармам.
На смену веселым праздникам приходили муштра на плацу и полевые учения.
По свидетельству бывших военнослужащих, дивизия (ее первое формирование) снабжалась превосходно. Оружие и снаряжение приходили новенькими прямо с заводов и фабрик. Оружие получали под таким слоем вазелина, что на чистку уходило много времени. Орудия и полевые кухни сверкали новой краской. Войска СС снабжались в приоритетном порядке, нежели части вермахта.
Зимой 1944–1945 года 14-я дивизия СС «Галичина» состояла из следующих частей и подразделений:
1. Штаба дивизии.
2. 1-го СС-добровольческого полка (SS-Freiwilligen-Regiment)
3. 2-го СС-добровольческого полка
4. 3-го СС-добровольческого полка
5. СС-велосипедного батальона (SS-Radfahrer-Bataillon)
6. СС-истребительно-противотанкового дивизиона (SS-Panzeijàger-ABteilung)
7. СС-артиллерийского СС полка (SS-Artillerie-Regiment)
8. СС-дивизиона зенитной артиллерии (SS-Flak-Abteilung)
9. СС-саперного батальона (SS-Pionier-Bat.)
10. СС-дивизиона связи (SS-Nachrichten-Abt.).
Гетман Иван Мазепа Тарас Шевченко Император Австро-Венгрии Франц-Иосиф I Габсбург Профессор М. Грушевский Принц Вильгельм Габсбург-Летринген, он же Василь Вышиванный Один из инициаторов создания Легиона УСС, адвокат К. Трильовский Командир Легиона УСС Антон Варивода Основатель УВО — ОУН полковник Евгений Коновалец Командир рот Легиона УСС Полковник Андрей Мельник Ярослав Стецко Степан Бандера Офицеры ДУН «Роланд». В центре (отдает честь) — Р. Ярый Военнослужащие 115-го украинского полицейского батальона. 1943 год Пропагандистский плакат «Гитлер — освободитель» Начальник штаба 115-го полицейского батальона Г. Васюра на судебном процессе. 1986 год Палач Хатыни Петро Войновский. Послевоенное фото Офицер Люфтваффе Роберт Олейник Идеолог Полесской Сечи Иван Митринга Отец Василь Лаба Украинские помощники Люфтваффе Отец Северин Сапрун — духовник украинских помощников ПВО и Люфтваффе Проф. д-р Владимир Кубийович Фриц Фрайтаг— брнгадефюрер СС и генерал-майор войск СС. Майор Вольф-Дитрих Гайке — единственный линейный старшина, который принадлежал к сухопутным войскам (Вермахт), а не к СС. Вывеска призывной комиссии Львовские добровольцы маршируют на призыв Боевой Управы Дмитро Палиев Евген Побигущий Майор Владимир Хладич Офицеры 14-й дивизии СС «Галичина» Полевые занятия Фрайтаг, Гиммлер и Вехтер (слева направо) Присяга Ветераны в дивизии «Галичина» После выхода из Бродского котла Подразделение УПА Застолье с родителями Немецкие и украинские офицеры и унтер-офицеры СС Отступление. Последние часы войныВ мае 1944 года дивизия закончила обучение. Тогда же место формирования в Нойхаммере посетил с инспекционной проверкой рейхсфюрер СС Г. Гиммлер. К тому времени дивизия состояла из трех пехотных полков (29-го, 30-го и 31-го), артиллерийского полка, дивизиона связи, саперного и фузилерного батальонов, дивизионов зенитной и противотанковой артиллерии, батальона охраны, конного эскадрона, отдела полевой жандармерии (после Бродов — сотня), музыкальной роты, 2 технических рот, запасного батальона и учебного полка.
