Валентин Зуб - Тайна одной башни (сборник)
— Ну, ну, расскажите, где вам так повезло?
Эх, Витька, надо было тебе про золото говорить! Кто же так шутит со взрослым? А теперь говори правду.
И Витька рассказал.
Пожалели ребята потом, что признались, да поздно было. Вместе с ними на реку искать ящичек в сомовьей яме напросился и новый киномеханик. Будто в клубе у него не было другой работы.
В сомовьей яме, однако, того черного ящичка не нашли. Наверное, водой смыло и погнало по течению. Река большая, разве найдешь? И хорошо, что не нашли. А то разошелся киномеханик. Всю дорогу, пока ехали втроем на велосипеде, не унимался: "И у меня такой небольшой ящичек пропал. Черный, с ремешком. Может, это мой и есть?" А тут на тебе! Ныряли, ныряли — и не нашли.
— Вы, ребята, никому о ящичке не рассказывайте, — назидательно говорил киномеханик. — Потому что скажут выдумали. А тут, брат, на чужой язык только попадись, — отъезжая, подмигнул он Сереже и Витьке.
Уехал.
А мальчики остались. Нанырялись, разыскивая Витькину находку, потом легли в траву на берегу. Слушали жаворонка над головой. Провожали птицу глазами, пока она не становилась маленькой точечкой, а затем не исчезала совсем. Удивительно, с маковое зернышко тот звонок, не уследить глазом, а песня на весь луг звенит.
— Не нравится мне что-то киномеханик. Сначала нравился, а теперь не нравится, — признался Витька.
Сережа согласился. Действительно, никак в нем не разберешься, в киномеханике. Все ему интересно, про все он знает. Даже где зубровка растет. Если знаешь, так иди сам и рви. Нет, вы сходите! Если б не пообещали, ни за что не пошли бы. А так придется идти.
Назавтра в полдень они снова направились в Пожарницу.
Сначала пошли взглянуть на дубок в каске.
Из Засмужья пришли к забытой лесной дороге. Она была все такой же: глухая, заросшая травой. И высокие старые ели по сторонам — те же. Шумели островерхими вершинами да покачивали, словно серьгами, набухшими смолой шишками. Место глухое, что тут изменится?
В рыжей от ржавчины каске не было ни песчинки. Только муравьи забрались в середину. Пусть ползают. Вреда они не принесут.
Посидели мальчики немного возле дубка да и пошли с лукошками бором. Вон девчата-ягодницы сколько уж дней подряд приносят землянику. Надо и им набрать немного ягод. На березовую поляну успеют и к вечеру. Никуда не убежит. Сначала насобирают ягод, а когда наполнят лукошки, нарвут зубровки и прикроют ею ягоды сверху.
На высоком суходоле попали на ягодное место. Мелколесье, росшее здесь, казалось, потонуло в земляничнике. Загляни под широкие листья — все обсыпано ягодами. Красными, сочными.
Поставили лукошки, а сами собирали ягоды и полными горстями бросали в рот. Ели, пока не нагнали оскомину. Потом свернули из тонкой ольхи кору и сделали кузовки-набиралки. В них и собирали. Кто быстрей. Так разохотились, что и о времени забыли. Только тогда, когда солнце запуталось лучами в верхушках деревьев, а лукошки были полными, мальчики стали искать березовую поляну.
Пошли, как предполагали, напрямик, а попали в заросшее ольхой моховое болото. Стали выбираться обратно и на одной из кочек нашли интересное гнездо. Белые остроконечные яички лежали прямо на кочке. Но задерживаться здесь не было времени. Мальчики постарались запомнить это место и двинулись дальше. Вечерело, и они спешили.
Почти всегда, когда спешишь, получается что-то не так. Вот и Витька с Сережей, изрядно покружив по лесу, неожиданно вышли к дому лесника. Между деревьев уже проглядывали стены строения. Вдруг Сережа остановился как вкопанный.
— Смотри, смотри, — потянул он за руку друга.
Среди деревьев мелькнула чья-то фигура.
— Новый киномеханик. Честное пионерское, — негромко проговорил Сережа.
— Ха, киномеханик! Чего он здесь будет, — сказал Витька, но особенно не возражал Сереже, ибо и сам заметил чью-то фигуру среди деревьев. Не узнал только — кто.
Мальчики пробежали вперед, но нигде никого не было. Киномеханик исчез, словно призрак. Кинулись вправо — никого, влево — то же самое. Куда же он делся? Может, сам зубровку ищет? Так зачем прятаться? А может, он пришел в лес проследить, как они выполняют обещание? Если так, пускай следит!
И они пошли к дому лесника.
— А-а, следопыты? Заходите, заходите во двор.
Ребята зашли, только двор ли это, они сами не знали. Ни забора, ни ворот около дома не было. Подошли к плоскому камню-порогу, на котором сидел хозяин и что-то строгал, поздоровались.
— Шомпол вот сломался, новый делаю, — сказал, словно отчитался, лесник и спросил: — За ягодами ходили?
— Ага, за ягодами, — ответили ребята.
— Ягод много. Будто кровью земля обрызгана… столько земляники, проговорил лесник и замолчал.
Он с усердием строгал ореховую палку и словно не замечал мальчиков. Те переступали с ноги на ногу и не знали, как им быть дальше. Вот лесник встал, отряхнул стружки с колен. Вскинул новый шомпол и посмотрел, прижмурив левый глаз, прямой ли? Отошел к колодцу, напился из ведра. Рукавом вытер бороду.
— Угощайтесь, дядя Сильвестр, — предложил ему свое лукошко с земляникой Сережа.
— Попробуйте ягод, берите из моего тоже, — сказал Витька.
— А-а, нет, спасибо, — отказался лесник. — Я в лесу живу, мои и ягоды первые. Несите домой. Что там нового, кстати, рассказали бы.
Мальчики оживились:
— Нашему земляку, который на шахтах, орден дали…
— И новый киномеханик у нас…
— Кто такой? — поднял глаза лесник.
Сережа хотел что-то сказать, но Витька моргнул ему: мол, не говори, пока сами не разобрались.
— Выходит, не знаете?
— А еще мы гнездо в лесу нашли, — чтобы исправить неловкость, сказал Сережа.
— Нет, не гнездо, — возразил Витька.
— Гнездо, — не сдавался Сережа.
— И совсем не гнездо…
— Так что же вы нашли? — поинтересовался лесник.
— Белые яички. Прямо на кочке лежат. Остроконечные такие, — объяснил Сережа.
Лесника это заинтересовало:
— Белые, говорите? Остроконечные? На кочке? А в каком месте то гнездо?
— Совсем недалеко, — сказал Витька. — Шли и нашли.
— А-а, — прогудел свое обычное лесник. — Ведите, показывайте вашу находку.
Кочку с белыми остроконечными яичками отыскали быстро. Лесник опустился перед ней на колени, надрал в подол рубашки мха и начал перекладывать яички. Каждое подносил к глазам, вглядывался. Сережа и Витька из-за его спины тоже смотрели. Солнце уже было не ярким, но все равно сквозь белую скорлупу виднелись продолговатые черные полоски-жгутики.
Домой лесник возвращался, словно с праздника. Усмехался в бороду. Даже глаза под нависшими бровями посветлели.
Пришли, как говорил лесник, к нему во двор. Он вынес из сарая лохань и выложил все из подола. Лохань поставил на прогалину, куда не падала тень.
— Яички эти ужиные. Скоро рождаться будут, — потирал он свои короткие узловатые пальцы. — Приходите, полюбуетесь. А сейчас угостить бы вас за такой подарок, но, ей-богу, нечем. Не приготовлено, — говорил лесник.
— Мы не хотим есть, — сказал Витька. — Нам бы воды на дорогу напиться.
Лесник сходил к колодцу и принес полный ковш воды. Мальчики напились, поблагодарили и пошли через лес.
Зубровки в этот раз так и не нарвали. Домой вернулись поздно, и в наказание им запретили в ближайшие дни ходить в лес. Пусть поскучает один дубок в каске. Подождет и зубровка, а с ней и новый киномеханик. Тем более, остается загадкой, что он за человек.
СТРАШНАЯ НОЧЬ
Ужи вылупливаются из яиц. "Привет от Евы". Киномеханик — кто он? Тревожный сон
Подаренный лесником противогаз мальчики переделали под водолазное снаряжение. Вскрыли коробку, высыпали крупу активированного угля, выдрали белые прокладки. Пустую коробку закрыли крышкой. Вот и баллон для воздуха. Дырку в дне забили деревянной пробкой. Везде, где могла просочиться вода, залепили пластилином. С маской только ничего не придумали — клапан пропускал воду. Но воздуха хватало, чтобы осмотреться на дне. Нет, получилось здорово!
Все дни теперь Сережа и Витька проводили на реке. Один отдыхал, а другой нырял. А что! Ходи себе по речному дну, выколупывай из песка моллюсков. Любуйся мальками. Мальки подплывают к самому лицу, тычутся своими толстыми рыльцами о стекло окуляров. Вот только в руки не даются, бросаются врассыпную. Река, словно огромный аквариум, и ты — посреди него. Бултыхайся, пока хватит воздуха в коробке противогаза.
Для деревенских мальчишек Сережа и Витька стали признанными авторитетами. Вся детвора Засмужья с восторгом наблюдала, как ныряют, а потом важно они выходят на берег. Некоторым мальчишкам они даже давали свои водолазные приспособления, и те тоже ныряли. Восторгу тогда не было границ! Но Витька и Сережа не были особенно щедрыми, потому что и сами еще не натешились.
