Борис Соколов - Сто великих тайн Первой мировой
Всего в плену у противника оказалось 655 офицеров и 41 300 солдат, немцами и австрийцами было захвачено: 257 орудий, 191 миномет, 546 пулеметов, более 50 000 винтовок, 14 бронеавтомобилей и 2 бронепоезда. Общие потери русских армий превысили четверть миллиона человек.
Еще 6 июля 1917 года А. И. Деникин заявил: «У нас нет армии. И необходимо немедленно во что бы то ни стало создать ее… Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Армию развалили другие, а большевики — лишь поганые черви, которые завелись в гнойниках армейского организма».
И барон А. П. Будберг, который большевиков терпеть не мог, отмечал в октябре: «Уже июньское наступление достаточно ярко показало, что по боевой части мы безнадежно больны и что никакие наступления для нас уже немыслимы… Июньско-июльские опыты Главковерха из адвокатов помогли немцам не менее, чем Ленин со «товарищи»… Товарищ Керенский вообразил, что армии можно поднять на подвиг истерическими визгами и навинчиванием толпы пустопорожними резолюциями; он так привык к словесным победам над слабыми головами русских судей, над настроением публики больших политических процессов путем многоглаголания и сбивания всмятку мозгов у слушающих, что считал, что эти методы применимы и при воздействии нате вооруженные толпы — массы, который именовались армией…»
Тайна восстания в Ля-Куртине
Осенью 1915 года французский политик Поль Думер, будущий президент Французской Республики, выехал в Россию, чтобы, среди прочего, получить согласие на постепенную отправку на французский фронт 300 000 русских солдат в обмен на поставляемое в Россию оружие. К концу ноября 1916 года было сформировано и отправлено во Францию и Салоники через Архангельск и Владивосток четыре отдельных бригады, по две на каждый фронт, а всего 745 офицеров и 43 547 солдат. Особые бригады состояли из пехотных частей, не имея ни своей артиллерии, ни инженерных войск (кроме созданных позднее саперных полурот), которые придавались французами. Про солдат русских Особых бригад позднее говорили: «Проданные за снаряды».
Русские бригады мужественно сражались с немцами под Верденом, участвовали в провальном наступлении Нивеля. 1-я и 3-я особые пехотные бригады были отведены на отдых в военный лагерь Ля-Куртин близ Лиможа, где их объединили в особую дивизию под командованием генерал-майора Н. А. Лохвицкого. Большие потери и Февральская революция способствовали росту антивоенных настроений среди русского экспедиционного корпуса во Франции. Их поддерживали многие жившие во Франции русские эмигранты, представлявшие социал-демократические фракции пораженческого направления. Солдаты 1-й русской бригады отказались подчиняться российским и французским властям и потребовали немедленного возвращения домой. Солдаты отказались выходить на военные занятия. Состоялся митинг, на котором был избран Временный дивизионный совет солдатских депутатов во главе с унтер-офицером Балтайсом. 3-я бригада в основном сохранила лояльность командованию и была выведена из лагеря Ля-Куртин в лагерь Фельтен. Туда же ушли все офицеры и часть солдат 1-й бригады, подчинившиеся в конце концов командованию экспедиционного корпуса. Оставшимся солдатам 1-й бригады была прекращена поставка продовольствия и выплата жалованья. Представитель Временного правительства при русских войсках во Франции генерал-майор Занкевич и комиссар Временного правительства Е. И. Рапп предъявили ультиматум восставшим, требуя сложить оружие и покинуть лагерь Ля-Куртин. Ультиматум был отвергнут. 1 августа генерал Занкевич с согласия французского правительства принял решение подавить восстание силой. А. Ф. Керенский направил генералу Занкевичу следующую телеграмму: «При действиях против частей неповинующихся для приведения частей в порядок предлагаю вам не останавливаться перед применением к неповинующимся силы оружия. Невозможно допустить, чтобы пришедшие д ля усмирения части сами переходили на сторону неповинующихся, как это имело место и что указывает на неправильную организацию для приведения частей в порядок. Обращение за содействием к французам является недопустимым и неприличным». Восстание должны были подавить добровольцы из состава 3-й Особой бригады и направлявшейся в Македонию 2-й Особой артиллерийской бригады, направлявшейся в Македонию. О восстании в Ля-Куртине оставил воспоминания штабс-капитан Вячеслав Афанасьевич Васильев из 2-го Особого полка 1-й бригады: «Разнузданная, распропагандированная толпа в солдатских шинелях, потерявшая человеческий облик, с озлобленными, озверелыми лицами, бушует, пьянствует и безобразничает в военном лагере «Ля-Куртин».
Жители соседних сел по вечерам запираются на запоры. Трагическое положение русских офицеров, оскорбляемых своими же солдатами. Никакие «грозные» приказы из Петербурга не в состоянии утихомирить эту толпу, разжигаемую появившимися из всех дыр юркими революционерами- пропагандистами интернационального типа.
«Долой войну — домой, в Россию — на раздачу земель!» Но не все чины 1-й особой пехотной дивизии поддались этой пораженческой пропаганде.
Если 1-я Бригада (1 и II особые полки), набранная главным образом из фабрично-заводского элемента Московской и Самарской губерний, сразу же стала выдвигать антимилитаристские лозунги и требовать немедленного возвращения в Россию, то 3-я Бригада (V и VI особые полки), набранная из здорового крестьянского элемента уральских губерний, пыталась противостоять наступающей анархии».
Произошел раскол.
Русские войска во Франции. Справа с шашкой — генерал НА. Лохвицкий. 1916 г.11 июля 1917 года, рано утром, около 7 утра, верные солдаты со всеми офицерами оставляют лагерь и проходите ощетинившимися штыками и направленными на обе стороны заряженными пулеметами между двух стен разъяренной толпы с грозящими кулаками и дикими криками: «Продажные шкуры!»…
10 августа отряд был перевезен по железной дороге в летний лагерь Курно, близ Аркашона.
В начале сентября пришел приказ из Петрограда о немедленной и окончательной ликвидации «куртинских» мятежников.
Сформированный для этой цели сводный полк в ночь на 16 сентября окружил мятежный лагерь. Французская кавалерийская бригада на всякий случай стала сзади вторым кольцом.
Ультиматум — в трехдневный срок сдать оружие.
Редкие выстрелы русской батареи на высоких разрывах дали понять, что шутить не время и что непокорным надо выбрать: или сдаться, или принять бой. Большая часть «куртинцев» сдалась в первые же два дня. Осталось несколько сот вожаков, не пожелавших подчиниться.
Дабы избежать лишних потерь в этом первом гражданском бою, решено было атаковать с наступлением ночи.
Лазутчики донесли, что оставшиеся разбили винные погреба и «набираются храбрости» усиленным потреблением вина. Каждая рота «верных» получила точное задание.
В полночь сводный полк двинулся вперед…
К утру все было закончено. Потери минимальные. Началась сортировка. Главари и зачинщики были переданы французским жандармам и интернированы. Остальные разбиты на «рабочие роты» и разбросаны по всей Франции.
Однако, по признанию Васильева, и после подавления восстания революционная пропаганда продолжалась, и под ее воздействием даже «отряд верных» стал терять воинский облик.
Офицерство, неподготовленное к политическим потрясениям, растерялось, не зная что делать.
Старшие начальники не получали никаких инструкций. Красный Петроград молчал.
После прихода к власти в России большевиков продолжение войны на Западном фронте для подавляющего большинства солдат русских бригад во Франции потеряло смысл, хотя комитет отряда русских войск во Франции и осудил большевистский переворот и поддержал Временное правительство и будущее Учредительное собрание. Но правительства Керенского уже не существовало, а правительство Ленина сразу же высказалось за немедленное заключение мира.
Поэтому 16 ноября 1917 года тогдашний военный министр Франции Жорж Клемансо издал приказ, согласно которому военнослужащие Особых русских бригад могли выбирать между тремя возможностями: 1) службой во французской армии: 2) военными работами в тылу; 3) принудительными работами во французской Северной Африке. Наиболее выгодным считались работы в тылу. Помимо сохранения своего прежнего жалованья (75 сантимов в день; для сравнения — французскому солдату выплачивалось 25 сантимов суточных), солдаты получали ещё и зарплату — полтора франка вдень. На службу во французскую армию записалось всего 252 человека (подругам данным — 266 человек). Они образовали Русский легион чести, который в составе французского Иностранного легиона сражался с немцами на Западном фронте до самого конца войны, а потом участвовал в оккупации Рейнской области.
