Пехота - Брест Мартин
К кунгу потихоньку подгребали остальные — могучий молчаливый Федя, худой и острый на язык Президент, неразлучные Прапор с Козачком, Джонни, чернявый, вечно бурчащий и недовольный, и Кэш, сержант, ставший младлеем пару недель назад и получивший ужасно выгодную и безумно карьерную посаду «командир першого взводу другої мотопіхотної роти». Пока рассаживались, пока курили и болтали, сверху на взводный опорный пункт неодолимо, медленно и прекрасно опускались сумерки.
— Товарищі військовослужбовці, призвані за мобілізацією, — начал командир и отхлебнул кофе, — планы поменялись. Ой, а також наши мощные контрактники, — тут командир поклонился в сторону Козачка. Козачок обернулся, никого за собой не увидел, потом приосанился и сделал гордое лицо.
— Удивительно, шо так долго протрималися ці наші плани. Ми ж в армії, — тут же съязвил Президент, — все понятно. Война відміняється, можно расходитись. Все, я у.бую, мені через час в наряд.
— Не, война не отменяется. Но нас мощно почикали. Поедут четверо, — сказал ротный.
Пацаны зашевелились, Козачок вытащил из кармана камень, шмыгнул носом и подозрительно посмотрел на Прапора. Прапор был спокоен, улыбчив и неподвижен.
— Даю расклад. Два на квадрики, летать будем по очереди.
Один водилой, и один — медик.
— Хто на квадриках? — тут же спросил Президент.
— Я и ты.
— Остальные? — вклинился Федя.
— Мимо кассы. Медиком — Мартин, на колесах — Васюм. Остальные остаются на позиции и воюют тут. Командует Кэш, когда его убьют — Федя, после Феди — Прапор. Пытання?
Команда зашевелилась и забурчала. Именно эти недоліки, ну и плюс еще несколько, составляли ядро «второй эльфийской» и, собственно говоря, и были теми самыми дебилами, которые любили повоевать и не любили все остальное. Пехота за месяцы на позициях настолько вживалась в этот стиль существования, одновременно медленный и быстрый, опасный и банальный, что иногда мне казалось, что мы никогда уже не сможем жить без этого свиста, клацанья, лязга и грохота. Как странно это было: мы ненавидели войну и одновременно любили ее. Я так и не понял, почему так получалось?
— Ну, мы пошли? — прапор встал и начал отряхивать свои флектарновые штаны.
Особо чище они от этого не стали, хотя пылюка поднялась знатная. Кэш потянулся и оперся о мое плечо.
— Погоди, — сказал ротный, — советы ваши треба. Нам.
Тем, кто пойдет.
— О, так я иду! — сообразил Президент. — Ура!
— Сцуко, нема в мене більше друга, — промурчал ему Прапор прямо в ухо и улыбнулся.
— Не накручуй себе, — тут же ответил Президент одной из любимых фраз второй роты. — Тре було на квадрику учиться летать. Сиди тепер, сопєрєживай.
— Молимось за тебе, — сказал Джонни и потер переносицу. — Янгола-охоронця. Повертайтесь живими. Хлопці з АТО прийдуть — порядок наведуть…
— Хай син лейтенанта воює! — тут же вклинился я. Лейтенант, гордый отец двух дочерей, подозрительно посмотрел на меня.
— Ліпецька фабріка, — тут же продолжил Прапор, и понеслось.
Президенту желали «нарожати діточок», мне — «загинути смертю хоробрих та отримати ордєна», ротному — карьеру в Збройних Силах України, посаду начштаба и майорский погон. Президент кричал на всех, я ржал, ротный представлял себя майором и бледнел. Козачок смотрел в небо и мысленно подсчитывал, сколько месяцев он уже на контракте. Выходило что-то около двадцати.
— Охрененно помогли. Вот прям неоценимо, — ротный вернулся к теме нарады. — Давайте теперь серьезно.
— Васюуууум! Васюуууум! — заорал я в сторону блиндажа.
— Ще не готово! — откликнулся механ и в доказательство показал на Галу: — Це Марджаджа тормозить, бо дуже мєдлєнний!
— Вася! Мля! Ты бы поменьше п.здів і побольше работал! — тут же ответил Гала и хлопнул комара на руке.
— Васюуууум! Бросай свою окрошку та йди сюди!
— Зара! — механ бросил нож, вытер руки какой-то безумной мехводовской тряпкой и потопал к кунгу, шлепая тапками.
— Мартин, по медицине все на тебе. Шо по срокам? — ротный начал нарезать задачи.
— Берем рейнджера, он пикап жеж. На дугу смастрячу подвес под физуху, плюс расходников в кузов накидаю. Бак под пробку зальем, хотя… ща, уточню.
— Вася, шо по пальному? — уточнил ротный у подошедшего Васи.
— Тогой… є у бульках літрів сорок… Чи ти про соляру?
— Про все доповідай.
— Зара… — задумался Вася. Из кармана ношеных треников появилась пачка «Прилук» и зажигалка. — Так, по бєнзіну щє літрів сорок, плюс гєнік повний. І баки на зілах повні, як ти казав. Волинька — півбака.
— Волынянку долить. А на нычке сколько?
— Якої нички? — сделал удивленное лицо Васюм.
— Вааася… Не п.зди мені у вічі. Тільки правду. Добровольное признание смягчает наказание.
— Тридцятка є. На крайняк.
— Норм. Шо по соляре?
— Так, баки на уралах повні. По бехам не знаю, вони ж не наші. Твій, білий — під пробку, в зеленого тре три відра залити. На остачі зара бочка точно, і щє трохи є.
Пального у нас было много, потому что мы его не продавали. И еще с зимы мы выполняли приказ комбата «баки всех машин всегда должны быть полными. Готовность к маршу мотопехоты — два часа». Не, понятно, что за два часа все майно роты мы бы не свернули, но машины были заправлены, в этом можно было не сомневаться. Под словом «білий» Васюм имел ввиду Лендровер Дискавери, праворульный, на котором, в основном, ездил ротный, а под словом «зелений» — Форд Рейнджер, тоже праворульный, здоровенный лифтованый камуфлированный трехлитровый злой корч, на котором ездил я. Плюс — у нас имелся запас в бочках и банках из-под бутилированной воды. Соляра на волонтерские машины привычно и традиционно списывалась на один из Уралов, что совершенно логично, так как два джипа, все равно, «кушали» меньше, чем один Урал, мой ровесник. Это было абсолютно незаконно, абсолютно правильно и никогда и ни у кого не вызывало вопросов.
— Васюм, слушай бойовий наказ. Едешь с нами на войну. Дня на три. Форма одежды военная, автык не забудь. Спальник, каремат, че-то пожрать. Там обещали олл инклюзив, но ты понял. По машине. Едем толпой на рейнджере. Покрути передние колеса, они опять в разные стороны смотрят. Бак залей и тосола долей, отого, волонтерского, нормального, шо в банках. Масло, ну и так далее.
— А без мене ніяк? — подофигевший механ уныло посмотрел на ротного.
— Не сцы, военный. Мы за тебя отомстим, — хлопнул маленького Васюма по плечу Джонни. — Идем, я помогу.
— Ща, погоди, — вклинился я, — в кузов геник рабочий и пару булек бенза кинь. Бк не надо — по-любому нам его нахлобучат в батальоне.
— Геник зачем? — спросил ротный и нахмурился.
— За квадриком. Мы на три дня. Как ты батарейки к коптеру заряжать будешь? Уверен, что там геник будет и он не сломается? А боевую задачу никто не отменит из-за отсутствия электричества.
— Логично. Так, Васюм. В наряд сегодня не выходишь. Делаешь все по плану, як Мартин сказал. В помощь тебе Джонни и… и Федя. Срок — до семи утра, нехер тянуть. Пытання?
— А… эээ… — начал было Васюм.
— Бэз пытань. Отлично. Едем дальше. Президент?
— А. Я. Так точно.
— Шо у тебя с пилотированием нашей мощной авиации?
Где первый сбитый?
— Мартин ото вчив.
— Мартин?
— Вести сможет, корректировать — не знаю, не пробовали.
Взлетит и сядет.
— Та бачили ми, як він літає, — перебил Прапор, — нормально. В дерево не воткнет.
— Вот и хорошо. Форма одежды тактикульная, планшет АрмииСОС тоже ты берешь и ты же за него отвечаешь. Мартин, выдай ему планшет. Шо самое главное в планшете АрмииСОС?
— Зарядить и не про.бать, — ответил опытный сержант Збройних Сил.
— Красава. ПКМ не бери, там их будет достаточно. Пытання?
— Нема, — спокойно ответил Президент и опять защелкал зажигалкой.
— Ладно. Мчимся дальше. Мартин?
— Медицину закрою, ничего ни у кого брать не надо. На бате дежурит таблетка с медроты бригады, я с ними войду в зацепление и расшарю по порядку забора раненых. И по маршрутам. Я прикинул — нормально будет, мы там левее «Ромашки» возьмем, а они нас на «Горе» будут перехватывать.
