Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4
— Вы думаете, что мулла уже в четыре часа утра поднимается на минарет и, надрываясь, кричит всему городу, призывая правоверных к молитве?
— Ну, конечно! А как же иначе? Да мы и сами все слышали и убедились в этом.
— Да нет! Мулла спит! Это его работник, поднятый будильником, в установленное время включает магнитофонную запись голоса муллы и транслирует ее через мощные динамики, установленные на минаретах. Через двадцать минут выключает их и тоже ложится спать.
Это сообщение вызвало у нас веселое оживление. А генерал продолжал просвещать нас. Главное, сказал он, в течение дня мусульманин должен пять раз совершать намаз. Все остальное не имеет особого значения.
После завтрака мы отправились в местную столичную дивизию, которая подчинялась президенту. Она была огромной, содержалась по особому штату, имела в своем составе много танков, бронетранспортеров и артиллерии. Личный состав подбирался персонально. Обеспечение было очень хорошее. Поэтому никаких проблем здесь не было.
Мы посетили также остальные дивизии и бригады, и там, если возникали какие-то вопросы, их решали немедленно в этот или, в крайнем случае, на следующий день. Но все это было только подготовительными шагами к главному. Устанавливался уровень подготовки и готовность сил и средств к действиям по отражению агрессии. Изучен был, кстати, и центральный командный пункт, его защита и способность обеспечить управление Вооруженными Силами и страной в целом. Этот объект был на современном уровне и даже оснащен электронной техникой, что для начала 80-х годов было весьма и весьма неплохо.
Теперь следовало установить причины безнаказанного вхождения в воздушное пространство Сирии израильской авиации и беспрепятственного решения ею своих боевых задач. А также определить, что конкретно надо предпринять, чтобы решительно и окончательно пресечь этот бандитизм. Для этого следовало выехать к границе, точнее, к рубежу реального соприкосновения с войсками Израиля. Мы разделились на три группы. Одну возглавил Н. В. Огарков, она поехала к центру Голанских высот и далее на юг, вплоть до границы с Иорданией. Во второй группе старшим был я, и мы отправились в Ливан — в долину Бекаа, на рубежи, оборудованные к ее подступам, и далее на юго-восток к Голанским высотам. Третья группа оставалась в Генштабе, как связующее звено между этими двумя группами с Дамаском, между самими группами и между нами и Москвой.
Наша группа сразу поехала в знаменитую в то время долину Бекаа. Мы намеревались вначале изучить именно там, на одном из самых горячих участков, условия ведения боевых действий, а затем, возвращаясь обратно к Дамаску, осмотреть все подготовленные оборонительные рубежи. Надо иметь в виду, что на этом направлении возглавлял группировку сирийский генерал в ранге командира корпуса. На наш взгляд, он командовал этой группировкой уверенно и со знанием дела.
Долина тянулась с севера Ливана на юг на несколько десятков километров. Ширина ее была разной. Там, где были мы, она достигала более километра. Между прочим, мне сразу бросился в глаза высокий уровень цивилизации, особенно дизайн строений и приусадебных участков, а также культура земледелия. Конечно, долина Бекаа— это одна из самых плодороднейших земель на планете, а климатические условия весьма благоприятствуют выращиванию высоких урожаев. Но чтобы получить такие урожаи, нужен немалый труд. И мы всюду видели следы и плоды этого труда. К примеру, виноградники устроены галереями. По П-образным деревянным стойкам, закрепленным сверху между собой для устойчивости рейками, плетется лоза, образуя с боков сплошную стену, а сверху — густую крону. Это очень удобно и для растения, и для работника.
Жаль, конечно, что у меня не было времени хотя бы в общих чертах изучить жизнь и быт местных жителей. Надо было заниматься своим делом — изучать условия ведения боя.
Изучив оборону, мы с сирийскими товарищами единодушно пришли к выводу, что она весьма примитивна: долина на двух участках «разрезана» поперек так называемым противотанковым рвом, плюс на некоторых прилегающих высотах установлены несколько пулеметов. И всё. Пехота, различные специалисты и даже минометчики забрались в эти противотанковые рвы, считая их неприступными рубежами. Разобрав все детально, как надо провести дополнительно инженерное оборудование и какая должна быть система огня, мы отправились на высоту «Султан», которая возвышалась, как искусственный огромный холм между двумя противотанковыми рвами, но ближе ко второму (северному) и несколько сдвинутый к западу. Это было просто чудо природы — в спокойной долине вдруг такой холм высокий в 100–120 метров (а может, и больше). На макушку холма шла хоть и узкая, но отличная с твердым покрытием дорога. По всему холму были разбросаны домики с садами и огородами. Наверху находилась смотровая площадка — видно, специально построенная для туристов. Отсюда открывалась прекрасная панорама на несколько километров вверх — на север и вниз — на юг (т. е. в сторону противника). А что же здесь из оборонительных средств? Только один крупнокалиберный пулемет.
Конечно, мы всё капитально поправили. В том числе рекомендовали разместить здесь не только огневые средства и боевые подразделения, превратив «Султана» в неприступную крепость, но и командно-наблюдательные пункты общевойсковых и артиллерийских командиров, а также авианаводчиков. Поскольку у наших сирийских друзей было так заведено, что инженерное оборудование рубежей и огневые позиции всех видов строили гражданские инженерные организации по найму (договору), мы порекомендовали товарищам срочно привезти сюда, в долину Бекаа, несколько тысяч больших саперных лопат (которыми у них — сирийцев, кстати, завалены все склады), проинструктировать офицеров и солдат, что конкретно от них требуется: минимум — окоп для себя и офицера, чтобы сохранить жизнь, а максимум — взводный или ротный опорный пункт. А затем как продолжение дополнительно строить оборону уже будут, как это и заведено, инженеры.
С нами согласились, и работа если уж не закипела, но началась. Мы обещали подъехать завтра и посмотреть результаты.
Очень важным моментом мы считали оборудование позиций на высотах гор, обрамляющих долину Бекаа с востока и запада. С этих позиций все прекрасно просматривалось и простреливалось. И если в самой долине, в затылок противотанковым рвам в 100–200–300 метрах отрывались траншеи для боевых подразделений и огневые позиции (в том числе для танков, артиллерии) с целью отражения удара с фронта, то на этих высотах должны быть позиции главных сил, которые вначале огнем обязаны были нанести атакующему существенный ущерб, а затем контратаками добить агрессора. Конечно, непосредственно в долине противник может массированно применить танки, но тем самым он попадает в огневой мешок. Что и требуется.
С таким приблизительно подходом у нас было рассмотрение и последующих рубежей, на которые должен был наткнуться противник в случае, если вздумает развивать удар с долины Бекаа в направлении Дамаска. При этом мы тоже рекомендовали не ожидать подхода строителей для инженерного оборудования оборонительных рубежей, а начинать это делать войсками, как у нас.
Интересно складывалась обстановка с нашей оценкой ситуации в районе Голанских высот.
Мне сразу бросилось в глаза, что по гребню этих высот установлены различного рода радары, развернутые в сторону Сирии безо всякой защиты. Это походило просто на вызов, поскольку эти РЛС были вполне досягаемы даже из 82-мм минометов. Они стояли на сирийской земле и нагло просматривали всю территорию, при этом даже не делалось попыток укрыть хотя бы их жизненно важные элементы. Что ж, эта их самоуверенность и пренебрежительный вывод о том, что сирийцы не посмеют их тронуть, тоже должны быть нами использованы в полную меру.
Радиолокационные станции, расположенные на Голанских высотах, обеспечивали техническую разведку большой части территории Сирии и все ее воздушное пространство, а также управление всей боевой авиацией Израиля (наведение на воздушные и наземные цели).
Характерно, что аэродромы, на которых базировалась израильская боевая авиация, находились сразу за Голанскими высотами. Подлетное время от ближайшего аэродрома было всего лишь пять-семь минут. Это, конечно, ставило агрессора в очень выгодное положение. И наоборот— в сложном положении оказывалась сирийская сторона: парировать такой внезапный удар было очень сложно. Но при всех условиях, даже если бы мы по «горячей» линии могли передавать сообщения сирийским друзьям через две-три минуты после массового взлета авиации противника (используя свою систему спутников), то и в этом случае при внезапном нападении вся боевая авиация Сирии не успевает подняться в воздух и будет застигнута ударами на аэродромах.
