Николай Виноградов - Подводный фронт
Особенно хочется сказать, как велась работа с агитаторами. Агитатор в отсеке… Для подводной лодки — это фигура весьма значительная. В походных условиях, когда экипаж разобщен, разделен стальными переборками, от агитатора зависит очень многое. Именно он должен суметь, коль понадобится, разъяснить своим товарищам по отсеку смысл той или иной решаемой задачи, в простой, доходчивой форме ответить на вопросы, если они возникают, должен постоянно чувствовать настроение людей. В агитаторы любого моряка не выдвинешь. Тут нужен такой человек, чье слово было бы действительно весомо и авторитетно для других. Необходимо обеспечивать агитаторов нужными материалами для проведения бесед. Всем этим политработники бригады подплава занимались вплотную. Это я почувствовал еще во время похода на «М-62». Очень активно во время него работали агитаторы Володин и Рукавишников. Буквально каждую свободную минуту они использовали для проведения бесед или громких читок.
Ну а теперь, в ходе подготовки к Крымской операции, политотдельцы снабдили каждого агитатора папкой с новыми разработками и материалами. Для проведения бесед предлагались самые разнообразные темы: «Боевые действия ВМФ в 1943 году», «Сообщение Чрезвычайной комиссии о зверствах фашистов в Киеве», «Почему победила Красная Армия в период гражданской войны?», «О жизни и деятельности великих русских флотоводцев Ушакова и Нахимова» и другие.
Во время командировки я ознакомился с противолодочной обороной флота. Побывал в дивизионе сторожевых катеров, возглавляемом капитаном 3 ранга А. А. Жидко, других подразделениях. В целом состояние противолодочной обороны каких-либо серьезных замечаний не вызвало. Противолодочные силы, правда, у нас были не ахти какие большие, но и подводные силы врага на Черном море тоже нельзя было назвать многочисленными.
Однако помнить об угрозе из глубины, безусловно, приходилось постоянно. Особенно опасались черноморцы нападения фашистских субмарин на корабли и суда, выходящие из Потийского порта. Судно, потопленное на фарватере, могло бы надолго закупорить гавань. Чтобы этого не случилось, прежде чем выпустить из Поти какой-либо крупный корабль или караван судов, на фарватер посылались катера-охотники. Проводилось контрольное бомбометание, и фашистская лодка, если она находилась поблизости, вынуждена была либо покинуть район, либо погрузиться на глубину, с которой она уже не могла использовать свое оружие.
К ПЛО привлекалась и базовая авиация. Самолеты вели наблюдение за морем, атаковывали обнаруженные лодки противника. Между кораблями ПЛО и самолетами поддерживалась постоянная связь. Летчик, заметив подводную лодку, мог немедленно вызвать сюда корабли и навести их на врага.
В конце марта закончилась моя командировка, длившаяся больше месяца. Я вернулся в Москву, доложил о результатах поездки вице-адмиралу Г. А. Степанову. Он тут же дал указание:
— Готовится директива Ставки по освобождению Крыма. Главморштаб должен представить свои предложения. Подключайтесь к работе над ними…
Директива была утверждена Ставкой 11 апреля. В ней Черноморскому флоту, в частности, ставилась такая задача: «Систематически нарушать коммуникации противника в Черном море, а в ближайший период нарушение коммуникаций с Крымом считать главной задачей. Для действий на коммуникациях использовать подводные лодки, бомбардировочную и минно-торпедную авиацию, а на ближних коммуникациях — бомбардировочно-штурмовую авиацию и торпедные катера…»[22]
В этот же день, 11 апреля, началось развертывание подводных лодок. Первыми вышли в море «Л-6», «М-35», «М-111», «А-5», за ними — «М-62». Вышедшие в поход несколько ранее «С-31» и «Щ-215» заняли места в соответствии с общим планом операции. В последующие дни до 9 мая было развернуто еще шесть лодок.
Это были горячие, насыщенные событиями дни. Мощные удары наносились но врагу на сухопутном фронте. 10 апреля войска 3-го Украинского фронта освободили Одессу. 11 апреля Отдельная Приморская армия и силы Черноморского флота освободили Керчь, а войска 4-го Украинского фронта ворвались в Крым с севера и захватили важный узел дорог Джанкой. К 17 апреля наши войска вышли на подступы к Севастополю, и началась подготовка к штурму.
Обстановка на морских дорогах теперь изменилась. Фашисты вынуждены были резко активизировать перевозки морем, начали эвакуацию своих войск из Крыма. Подготовились они к этому довольно основательно. Конвои, как правило, прикрывались с воздуха авиацией, действовавшей с аэродромов Севастополя и Румынии. Кроме того, для ближайшего охранения транспортных судов противник использовал эсминцы, сторожевые корабли, довольно большое число катеров-охотников. Но несмотря на все это, черноморские подводники наносили чувствительные удары по врагу.
Первой в этой операции добилась успеха подводная лодка «А-5» капитан-лейтенанта В. И. Матвеева. 14 апреля она метко торпедировала фашистскую быстроходную десантную баржу. Затем подверглась ожесточенному преследованию кораблей охранения и авиации. Семь часов они бомбили лодку, она получила довольно серьезные повреждения, но осталась на позиции.
Сразу замечу, что многие наши лодки подвергались в этот период сильным бомбежкам. Всего за время Крымской операции фашисты сбросили на них более полутора тысяч глубинных бомб. Одной этой цифры достаточно, чтобы представить, насколько ожесточенной была борьба на морских коммуникациях.
22 апреля отличилась «М-111» капитан-лейтенанта М. И. Хомякова. Находясь на позиции, она получила данные о конвое противника с одного из наших самолетов и направилась на пересечение курса фашистских судов. Прорвавшись сквозь строй охранения, торпедировала транспорт.
Получив сообщение об атаке «М-111», я вспомнил, как накануне операции волновался за эту «малютку» контр-адмирал П. И. Болтунов. Дело в том, что в марте на ней сменился командир и большая часть экипажа. Опытного командира капитана 3 ранга Я. К. Иосселиани и многих его подчиненных перевели на Север, на смену им прибыли подводники с Тихого океана во главе с Максимом Игнатьевичем Хомяковым. И вот — первый боевой успех тихоокеанцев на Черном море.
Не прошло и суток, как пришло еще одно радостное сообщение: транспорт потопила «М-35» капитан-лейтенанта В. М. Прокофьева. Любопытно, что накануне удар по конвою, на который вышла «малютка», наносили авиаторы и сильно повредили вражеский танкер. Два эсминца и восемь сторожевиков охраняли поврежденное судно. Но Прокофьев сумел провести лодку сквозь мощное охранение, сблизился на дистанцию «пистолетного выстрела» и довершил начатое авиаторами: отправил танкер на дно.
Дело пошло. Все очевиднее становилось, что большая подготовительная работа, проделанная накануне, не пропала даром. Полностью оправдал себя метод маневрирования заранее обусловленными позициями. Та же «М-35» в зависимости от обстановки четыре раза меняла позицию по приказанию с ФКП бригады и именно благодаря этому была выведена на цель.
Хорошее взаимодействие наладилось с авиацией. Некоторые лодки получали за поход по нескольку десятков радиограмм с самолетов. Правда, докладывая мне по ВЧ об этом, Болтунов заметил:
— Иногда, несмотря на получение информации о конвое, лодкам не удается выходить на него. Думаю, что это связано с неточным определением авиаторами места и элементов движения конвоев. Возможно, и сами подводники не всегда точны в определении координат.
— Что же предполагаете делать?
— Есть одна мысль: будем наводить на цель не одну, а сразу две-три лодки. Получится, как у северян, своего рода завеса. Вероятность выхода на конвой еще более увеличится…
Такая поправка была внесена, и это на деле способствовало результативности боевых действий подводников. Боевой счет их в этой операции рос буквально с каждым днем. Еще одну успешную атаку 4 мая совершила «М-111» под командованием капитан-лейтенанта М. И. Хомякова. Потопленный транспорт записала на свой счет и «Щ-202», которой командовал еще один бывший тихоокеанец капитан-лейтенант М. В. Леонов.
С особым нетерпением я ждал вестей о боевых действиях «М-62». Как-то покажет себя Н. И. Малышев на этот раз? «Малютка» вышла на вражеские коммуникации 22 апреля. Поначалу ей опять не повезло. В течение всего похода встретить противника не удалось. Вернулась лодка в базу, быстро пополнила запасы — и по просьбе командира и экипажа сразу же без отдыха снова была отправлена в море. Удача не отвернулась от «шестьдесят второй». В ее активе — потопленный транспорт. Причем обстоятельства этой победы оказались очень схожими с теми, в которых выполняли мы атаку в февральском походе. Точно так же пришлось довольно долго гнаться за вражеским караваном, точно так же ставка была сделана на скрытность. Сам же торпедный залп на этот раз подводники выполнили безукоризненно. Выходит, извлекли они уроки из прошлой неудачи. Я от души порадовался за экипаж «М-62» и ее командира.
