Александр Шашков - Гроза зреет в тишине
Отвернувшись лицом к окну, Борис молчал. Его била дрожь, и он никак не мог ее унять. Перед глазами, как в тумане, все еще маячил горбун — кровавый убийца его отца, матери и двух маленьких сестричек.
— Ну, что же ты молчишь?
Борис вздрогнул и, дико оглянувшись по сторонам, истерично крикнул:
— Пустите! Я ничего, ничего, ничего не знаю!
Он упал и начал биться головой о пол.
Облокотившись на колени и подперев лицо кулаками, Шварценберг спокойно и равнодушно наблюдал, как корчится на грязном полу этот юноша, потом снова взял в руки звонок.
— Отнесите в подвал, — приказал часовым. — Очнется — приведете снова.
XI
Время было не позднее, и Шаповалов, прежде чем направиться в свой отсек, завернул к партизанам-разведчикам. Надо было узнать, где садились самолеты, прилетавшие с Большой земли, и где есть места, которые бы можно было использовать как временный аэродром.
Сведения, которые он получил, мало радовали. Зимой самолёты садились на льду Черного озера, а летом — на Зеленую поляну, километрах в четырех от острова и которая теперь находилась за окопами карателей.
Больше поблизости никаких подходящих мест для этой цели никто не знал.
Озабоченный всем этим, Михаил направился к Кремневу.
Василь сидел на нарах и чистил пистолет. Увидев Шаповалова, он дружески подморгнул ему и шутливо сказал:
— Вот пушку чищу. А то приду к своему генералу, а он, как когда-то, возьмет да и скажет: «Покажи, капитан, свое ружье. Хочется мне посмотреть на него». А мое ружье уже месяца два масла не видело.
— До генерала еще долететь надо, — мрачно заметил Шаповалов и уселся на нары, рядом с капитаном.
— Приказано, — значит, долетим! — усмехнулся Кремнев и спросил: — А ты что не весел? Или домой не хочется?
«Домой! А как туда добраться? Где найти место, чтобы сел самолет?» — подумал про себя Михаил, но вслух не сказал ни слова. Он увидел на столе сухари и только теперь вспомнил, что не ел целый день и что у него, видимо, и поесть нечего, так как и он сам, и Мюллер были в разведке и не получили свой паек.
Кремнев перехватил его взгляд. Он отложил пистолет, вытер тряпкой руки и, спрыгнув с нар, снял с полки котелок.
— Садись за стол, — предложил он. — Ухи отведай.
— Да ты что? Шутишь? — не поверил Михаил. — Какая еще уха?
— А ты отведай, отведай!
Михаил, недоверчиво поглядывая на Василя, подошел к столу, попробовал варево и растерялся. Потом схватил сухарь и начал жадно есть, приговаривая:
— Неплохо... Совсем неплохо! Но откуда у тебя такая уха? Гм... Из свежей рыбы! Или большим начальникам выдают и рыбу?
— Бондаренко «наудил». Бомба в озеро упала. Ну, и наглушила.
— Знаешь, брат, я такому ординарцу за одно это медаль дал бы!.. — Михаил дохлебал уху, еще раз обсосал косточки и закрыл глаза. Он целую неделю питался «из кармана», и теперь приятная расслабленность разлилась по всему телу. Он уже не смог встать с лавки и прикорнул за столом.
«Устал, — вздохнул Кремнев, — посмотрев на друга. — И это он, Шаповалов. Что же через день-другой будет с остальными?»
Кремнев тронул Михаила за плечо. Тот с трудом открыл глаза.
— Иди, приляжь, — сказал Василь. — Нары широкие, двоим места хватит...
Не раздеваясь, Шаповалов бросился на нары и мгновенно заснул.
Кремнев чистил пистолет и думал. Думал о том, что вот прилетят они завтра в Москву, сдадут, кому следует, документы и деньги, награбленное Ползуновичем золото, а потом — кто куда. Может случиться, что их направят обратно в родную дивизию. А скорее всего — нет. И разъедутся они и забудут друг друга. И только через годы, за праздничным столом, в компании фронтовиков, кто-нибудь вдруг с грустью в голосе скажет:
— Был у нас в спецгруппе...
И так больно и обидно стало на сердце у Кремнева. «Неужели так будет?» — подумал он и посмотрел на Шаповалова. Насупив брови, будто он был чем-то очень недоволен, Михаил спал. Светлые волосы его рассыпались по плащ-палатке, и в них густо искрилась седина.
«Вот, и он поседел... А ему же только двадцать три!..»
Василь положил на колени ТТ. Теперь он смотрел на товарища так, как смотрит отец на сына, вернувшегося домой после долгих и трудных дорог. Ему было и радостно, что сын возмужал, повзрослел, и немного грустно, что вернулся уже не таким, каким он, отец, запомнил его, провожая за порог...
Михаил пошевелился. Кремнев спохватился, осторожно слез с нар, присел к столу и книжкой прикрыл настольную лампу.
Пусть поспит. Он действительно очень устал. А впереди... Кто может знать, что там, впереди?...
...Спал Михаил не долго, часа два. Вскочил, огляделся и, увидев за столом Кремнева, возбужденно проговорил, будто он вовсе не спал, а просто так — лежал и думал:
— Знаешь, а я, кажется, что-то придумал!
Василь удивленно поднял голову, улыбнулся:
— Придумал или во сне увидел?
— И придумал, и увидел! Но ты не смейся! Здорово может все получиться!
Михаил соскочил с нар, подсед к столу и спросил у Кремнева:
— Ты видел болото, что за рекой?
— Видел. И не раз.
— Отлично! Тогда ты приметил, что к самой реке подступают плывуны-зыбуны. Они поросли мхом и клюквенником, который оплел их, как паутиной.
— Да, точно, — снова улыбнулся Василь, не понимая, куда клонит Шаповалов.
— Чудесно! Значит, если подвязать к ногам специальные широкие лыжи, то по этим зыбунам можно пройти, как по снегу. Понимаешь? Не проехать, а пройти.
Кремнев насторожился. В горячих, возбужденных словах Михаила было заключено что-то действительно важное.
— Нет, ты понимаешь меня? — загорелся Михаил. — Понимаешь?
— Начинаю понимать. Так. Сделаем специальные широкие лыжи, станем на них и — пойдем. А вдруг впереди окажется трясина, на которую и на лыжах не ступишь?
Михаил удивленно посмотрел на Кремнева, щелкнул пальцами и разочарованно вздохнул:
— Да-а-а. Об этом я не подумал!..
Он сгреб в горсть свои густые волосы и долго сидел неподвижно. Вдруг поднялся и спросил:
— Посмотри, который час? Мои стоят, не завел.
— Ровно два часа ночи.
— Очень хорошо! До наших окопов три километра. От наших окопов до немецких — километр. От немецких окопов до Зеленой поляны — километра три. Значит, всего — семь. Пройду за три часа туда и назад?
— На чем?
— На обычных лыжах. Я их не бросил на острове, принес.
— Может, и пройдешь... — Кремнев пристально посмотрел на Михаила, спросил: — Ты что, хочешь идти один?
— Может, взять Крючка? Он легкий.
— Наоборот, возьми Бондаренко. Он тяжелый. Он и проверит, можно ли идти по зыбунам с грузом или нет.
— Правильно! Жди нас на рассвете.
Вернулись они в шесть часов утра, грязные, мокрые, но счастливые.
— Эксперимент удался! — ворвавшись в отсек к Кремневу, с порога объявил Шаповалов. — Мы прошли! И не только прошли. Мы побывали на Зеленой поляне. Аэродром отличный. И вокруг — ни души. Правда, поблизости небольшая дорога и по ней изредка проходят немецкие автомашины. Ну, да наплевать нам на машины. Нужно всего пять минут: вскочить в самолет — и подняться в воздух!..
XII
Идея Михаила Шаповалова понравилась всем, особенно комбригу Дубровичу. Он тотчас же принял решение использовать ее при прорыве блокады.
— Прежде, чем пойти на прорыв, мы зашлем в тыл к немцам человек пятьдесят «лыжников»-автоматчиков. И знаешь, какого они наделают там шуму? — доказывал он Хмаре, поблескивая горячими, черными глазами.
Хмара согласился. И Дубрович, обрадованный, отдал Шаповалову ценнейшее свое сокровище: двухместную резиновую лодку и дымовую шашку, с помощью которой лодку можно надуть за несколько секунд. Только попросил:
— Переправитесь — лодку не бросайте. Спрячьте в лозовых кустах, напротив поляны. Я потом найду ее.
Шаповалов обещал, что просьбу его выполнит, и, боясь, как бы Дубрович вдруг не передумал, помчался к своим ребятам: надо было смастерить лыжи, а не было ни досок, ни креплений.
Доски нашли в блиндаже, в его собственном отсеке, и даже больше, чем надо — ими были обшиты все стены. А вот с креплениями дело было хуже.
Первое условие — они должны были быть надежными. Нужны очень крепкие ремни, а где их взять? И Михаил, чуть не кусая от злости пальцы, вспомнил, что он оставил в багажнике трофейного «оппеля», который теперь ржавел на заброшенной смолокурне, целых двадцать ремней вместе с майорской формой Мюллера и четырьмя комплектами разного немецкого обмундирования. Но делать было нечего. Материал для надежных креплений надо было найти немедленно, и он приказал разведчикам снять и порезать свои пояса. Гимнастерки можно подпоясать и брючными ремнями, а брюки — веревками.
К полудню шесть пар специальных лыж были готовы. Выбрав тихое место на Сухом болоте, проверили их. Идти на лыжах было неудобно и трудно, но все же можно, и это всех обрадовало.
Разведчики пошли отдыхать, а Шаповалов направился в блиндаж к Хмаре, чтобы доложить, что группа готова к выполнению боевого задания.
