Антон Кротков - Воздушный штрафбат
Стоило Максу накануне свидания с Алисой позвонить одному из французских приятелей, как через час его человек подогнал к проходной аэродрома великолепный автомобиль, на заднем сиденье которого находилась корзина с изысканной снедью. Осмотрев машину и «посылку», Хан остался доволен. В очередной раз он поблагодарил Бога за то, что Всевышний так мудро придумал людей, что и в большевистской России, и в оккупированной Франции всегда находятся типы, умеющие делать жизнь своих клиентов удобной.
* * *Перед тем как увидеть Алису, Хану пришлось познакомиться с ее воспитательницей в чине штабсфюрерин.[133] Это была женщина-солдафон. Ее звание Макс определил по четырем шевронам на рукаве. Вообще-то она больше напоминала надсмотрщицу: в полувоенном приталенном кителе, юбке серого цвета, пилотке с нацистским орлом, в вырезе мундира — белая рубашка и галстук с эмалированной брошью, на которой черный орел сжимает в копях красный крест. На бледном невыразительном лице сгустками энергии выделялись бесцветные глаза, прожигающие собеседника цепким недоверчивым взглядом.
Начальница Алисы уже была осведомлена о визите летчика и учинила ему форменный допрос. Ее интересовало все: куда гауптман собирается везти ее подчиненную и когда привезет девушку обратно, женат ли он, и т. д. Примерно чего-то такого Макс ожидал и готовился, но как это нередко бывает, жизнь превзошла самые смелые его прогнозы.
— Торжественно клянусь, фрау, — Макс любезно улыбнулся «классной даме» и поднял руку как при судебной присяге, — я никогда не носил синей бороды, и с вашей воспитанницей не случится ничего плохого.
Но допрос с пристрастием продолжился и после того, как к машине подошла Алиса — грациозная, хрупкая и настороженная. Максу еще предстояло завоевать ее доверие. А пока они, словно пара школьников, были вынуждены отвечать на вопросы строгой «учительницы». Молодые люди провели десять весьма неприятных минут. Когда надсмотрщица наконец отошла от машины, Алиса виновато шепнула Хану:
— Не обращайте внимания. Наша «аббатиса»[134] считает мужчин исчадием ада. И постоянно твердит нам, чтобы мы не доверяли военным, так как им «только одно от нас нужно». Она занимает большой пост в национал-социалистическом женском союзе, а к нам прикомандирована временно — для получения армейского стажа.
— К черту вашу бонну![135] — саркастически усмехнулся Макс, галантно открывая автомобильную дверцу перед своей прекрасной спутницей. — Ее забота о вашей нравственности — отражение собственных подавленных инстинктов. Ей не мешает взять дюжину сеансов у старины Фрейда.
— Прошу вас, не говорите так громко! — взмолилась Алиса, испуганно оглядываясь на начальницу, которая отошла совсем недалеко. И действительно, та вдруг остановилась, резко развернулась на каблуках и стремительной походкой направилась обратно к летчику. Ее и без того не слишком красивое лицо перекосило от злобы, тонкие сжатые губы побелели от напряжения, а глаза излучали ненависть:
— Не знала, что в наших доблестных люфтваффе служат люди, смеющие благодушно отзываться об этом развратном еврее Фрейде. Я обязательно доведу до сведения вашего руководства о столь возмутительном поведении их офицера.
Немного смущенный Хан хмыкнул в ответ что-то невразумительное, щелкнул каблуками и сел в автомобиль. Он немного досадовал на себя за то, что, в самом деле, поступил столь неосторожно. После скандала с «аббатисой» он наверняка не сможет свободно встречаться с так понравившейся ему девушкой. Теперь каждый раз придется уговаривать Алису согласиться на какую-нибудь придуманную им хитрость…
Впрочем, зачем портить себе настроение мыслями о будущем, если настоящее столь прекрасно? Он любовался Алисой. Ей очень шла синяя форма в сочетании с белой блузой и мягкой фетровой шляпкой. А впереди их ожидает прекрасный вечер в ресторане, хозяин которого лично обещал господину офицеру первоклассный ужин. Эта девушка не принадлежала к высшему берлинскому обществу, так что она не требовала особого обхождения и обязательных занудных церемоний. Хотя, конечно, еще немного поиграть в джентльмена и героя Максу придется, чтобы завоевать полное доверие прелестного создания.
— А что за дети играют во дворе вашего дома? — поинтересовался он у своей спутницы, чтобы скорее выкинуть чопорную «бонну» из головы.
Алиса рассказала, что в своем доме булочник приютил многодетную семью местного аристократа. Хозяина замка за что-то арестовало гестапо, а его жену и пятерых детей солдаты выкинули из родового поместья. После ареста супруга у его жены не оказалось средств, чтобы снять приличное жилье. Но, к счастью, нашлись милосердные люди, которые приютили бездомных. Но так как в верхних комнатах проживал хозяин дома с домочадцами, а также направленные немецкой комендатурой сотрудницы военного госпиталя, то маркизе с детьми пришлось занять подвальное помещение, временно переоборудованное из кладовой в жилую каморку.
— Но наша аббатиса говорит, что семья партизана не может проживать под одной крышей с немецким персоналом, — грустно пояснила Алиса. — Куда только денутся бедняжки, когда их вновь выставят за дверь?
Внезапно в голову Хана пришла великолепная идея. Вечер прошел просто превосходно. А на следующий день Макс сидел в приемной фельдмаршала Хуго Шперле — командующего 3-м воздушным флотом люфтваффе. Наконец из-за двери кабинета вышел худощавый офицер с аксельбантом личного адъютанта командующего:
— Фельдмаршал готов вас принять, господин гауптман, — сообщил он Хану.
Фельдмаршал Шперле был человеком огромного роста, крепкого телосложения, со свирепым выражением лица. Однажды Гитлер отозвался о нем и о генерале вермахта Вальтере фон Рейхенау как о двух своих «самых звероподобных генералах».
Тяжелая нижняя челюсть и застывшая на массивном лице фельдмаршала презрительная гримаса в сочетании с гренадерским ростом придавали ему весьма зловещий вид.
— Я не совсем понял, гауптман, зачем вашей эскадре понадобился этот особняк? По-моему, борделей в этой стране и так чрезмерное количество, — язвительно поинтересовался фельдмаршал. — Неужели вы собрались организовать еще один?
На самом деле в ходатайстве командира части, которым предварительно заручился Хан, подробно разъяснялось, что данная усадьба с парком и всеми сооружениями нужна для организации дома отдыха летчиков, где они могли бы восстанавливать силы после тяжелых боев. По приказу Геринга все авиационные части уже обзавелись во Франции подобными санаториями. И только JG-51 пока не имел достойного «курорта». Макс четко повторил все, о чем говорилось в заявке его командира, добавив от себя лишь то, что данное место как нельзя лучше подходит для означенной цели, ибо находится недалеко от аэродрома.
— Хорошо, я распоряжусь, — мрачно буркнул фельдмаршал и перешел к гораздо более волнующей его теме:
— Скажите мне как практик: каково на сегодняшний день состояние английской истребительной авиации?
— Позволите отвечать откровенно? — поинтересовался Макс.
— Я не Геринг, мне успокоительные отчеты не нужны, — жестко заявил Шперле.
Хан ответил, что по его впечатлениям с начала операции «Адлерангриффе»[136] англичане только прибавляют в мастерстве, у них появилось больше хороших самолетов, совершенствуется система ПВО.
Слушая летчика, фельдмаршал мрачнел. Геринг уже отверг его предложение продолжать делать основной упор на уничтожение истребительной авиации англичан. Шперли один из немногих, кто уже знал, что очень скоро все усилия люфтваффе будут перенесены на бомбардировки английских городов. И это, несомненно, позволит британскому командованию быстро восстановить силы своей авиации. А значит, все усилия были потрачены зря.
— Ваша откровенность весьма похвальна, — сказал на прощание Хану фельдмаршал. — В наше время это редкое качество становится гораздо более ценным, чем когда-либо еще. Я обязательно запомню вас, гауптман.
Вскоре после этого разговора Хана нашел Жорж Мартен. Француз выглядел расстроенным. Макс безмятежно потягивал поданный официантом уличного кафе аперитив и разглядывал местных женщин, многие из которых были одеты в яркие национальные костюмы бретонок — блузы с вышивкой, белоснежные чепчики, широкие пышные юбки, доходящие им до пят. А в это время Мартен жалобно рассказывал летчику о том, что его кураторы из гестапо очень недовольны тем, что люфтваффе перехватило у них объект, предназначенный для размещения особой зондеркоманды.
— Они знают, что я с вами в дружбе, — с виноватым видом пояснил Хану Мартен, — и просили передать вам просьбу: откажитесь от этого замка. Они обещают предложить вашим летчикам равнозначную замену.
