Николай Наумов - На рубежах Среднерусья
— Несомненно, — не решился Ворошилов назвать Сталина товарищем. — Сколачиванием частей и подразделений, тем более дивизий и корпусов занимаются ответственные командиры. За зиму таких вышло из строя немало, и у нас крайне недостает генералов, способных возглавить дополнительно формируемые корпуса. Только на сталинградские дивизии, большинство которых мы переименовали в гвардейские и объединяем в корпуса, необходимо пятнадцать генералов. А еще Пятая ударная, тоже, по сути, гвардейская.
— На должности комкоров можно назначить комдивов, даже в звании полковников. Полковник Кравченко отлично откомандовал танковым корпусом под Сталинградом, и мы его определили кандидатом на новую танковую армию. На должности комкоров надо назначать командиров, уже проявивших себя в боях, а за званиями дело не станет. Лишь бы командовали с умом и дерзостью.
«Что ж… кого надо заслушали, — подумал Сталин. — В военное время долго заседать вредно». Ответив Ворошилову, Сталин задумался. Военачальники вроде бы высказали все, что сочли нужным. Можно подвести итог. Начал неспешно, конспективно, чтобы не связывать военачальников и себя жесткими формулами, обязательными к исполнению:
— Первое. Об упреждении противника в мае. Даже к концу его мы серьезно не подготовимся к летней кампании. К этому сроку промышленность еще не успеет поставить даже активным фронтам необходимого количества танков, сформировать все танковые армии и многие танковые корпуса. Поэтому можно сказать так: в мае и даже в июне сиди и не пищи. В прошлом году под Харьковом мы упредили и очутились у Нижней Волги и на Северном Кавказе. До июля все внимание уделить подготовке обороны. Соседним с Центральным фронтам готовить вспомогательные удары, чтобы ослабить группировки врага, начавшие наступление.
В использовании танков руководствоваться соображениями, высказанными генералом Антоновым, Федоренко, в артиллерии — маршалом Вороновым. Все усилия наших броневых и огневых средств обратить на уничтожение танков, особенно тяжелых. В них главная опасность для нашей обороны. Горькие уроки предыдущих летних кампаний, учат нас: любые потери при удержании тактической и оперативной обороны намного меньше тех, когда противник прорывается в стратегическую глубину. Отсюда войска обязаны удерживать первые три полосы обороны с упорством, какое проявляли защитники Сталинграда.
Немцы — мастера вводить противную сторону в заблуждение. Поэтому особое внимание разведке и глубокому анализу собираемых фактов. Ни один признак подготовки их наступления не должен ускользнуть от внимания не только разведчиков, но и всех командиров.
Слабым местом нашей обороны является ее небольшая глубина. В прошлом году в стратегическом резерве у нас было десять армий, но мы разбросали их чуть ли не по всему стратегическому фронту, а затем использовали по частям для затыкания брешей. Ставка наметила образовать Резервный фронт в составе шести-семи армий, в том числе одной танковой. Дивизии для нее собирает генерал Рейтер. С помощью Жукова он неплохо командовал армией в Ржевско-Сычевской операции, но вот Брянским фронтом этой зимой командовал вяло. Его войска с января до середины февраля продвинулись всего на семьдесят — сто километров, тогда как соседи в два раза больше. А Резервному фронту предстоит выполнять очень важные задачи: не допустить выхода ударных группировок врага за пределы Курского выступа, а затем стать решающей силой при переходе в контрнаступление. Рейтера надо перевести на более спокойную должность. Он успешно руководил тылами, вот и надо вернуть его на такую должность.
Сталин сделал паузу.
— Мы сформировали не только несколько новых армий и формируем два новых фронта. Вроде бы найти на них всего два ответственных генерала не столь сложно. Но фронты, знаете вы, особая категория военного образования. Надо присмотреться к ряду военачальников, чтобы остановиться на таких, которые бы хорошо разбирались в военном искусстве, имели боевой опыт и авторитет в войсках. За две минувшие кампании командующими фронтами Ставка назначила Голикова, Ватутина, Рокоссовского, Толбухина и Гордова. Из них первый и последний не справились с возложенными на них обязанностями, Голиков дважды. Освободить от высоких должностей и переместить на менее ответственные пришлось Черевиченко, Тимошенко и Конева. При недостатке военных кадров высшего звена всех осрамившихся не приходится списывать в обоз. Но вот Черевиченко за два года войны не набрался ни ума, ни характера. Голиков способен командовать войсками фронта только в несложных обстоятельствах. В ссылку на Северо-Западный фронт был отправлен Тимошенко. На замену ему пришлось направить Конева. Тимошенко пока в резерве. Его вроде бы можно поставить на Резервный фронт. Командовал не только фронтами, но и войсками стратегического направления. С большим фронтом должен бы справиться, однако от потрясений еще не оправился. Остается один Конев. Опыт вождения войск немалый, но только зимой сорок первого. Командуя Калининским фронтом, проявил себя и разумно, и твердо. Но всего месяц как наказан. Быстро прощать грубые промахи — только плодить неудачников. Предлагаю членам Ставки присмотреться к нему и высказать свои оценки. У меня теплится еще надежда, что от перенесенных поражений он не утратил ни волю, ни ум.
Члены Ставки и приглашенные уходили из кабинета Верховного озадаченными. Они не помнили, чтобы он вел заседание с такой доверительностью. И все же ни у кого не возникло желания стать с ним на дружескую ногу.
В кабинете Верховный задержал только Василевского и Антонова.
— На основании проведенного обсуждения ситуации разработайте директиву четырем фронтам центрального участка. Учтите всё, что можно дополнить к докладу Жуков.
— С вашего позволения, товарищ Сталин, — обратился Василевский, — мне хочется предложить в кандидаты на фронт генерала Баграмяна. Знаю его давно, и вина его в провале Харьковской операции минимальна, а наступление армии провел успешно.
— Подумаю. Даст результат в ходе этой кампании — можно будет доверить и фронт. Командный стаж у него только в условиях спокойной обстановки.
— Есть еще один командарм, командовавший округом и двумя фронтами, — Попов. Он успешно провел Пятую ударную армию от Сталинграда до Северного Донца, затем Пятую танковую до реки Молочной. Опыт командования общевойсковой и танковой армиями очень важен для командующего фронтом.
— До меня дошли слухи: он неравнодушен к красивым молодкам.
— В свободное от боевых дел время, слышал, такой грех с ним случается, но генерал знающий и в меру волевой.
— Подумаем.
По пути из Кремля Василевский благожелательно сказал Антонову:
— Спасибо вам, Алексей Иннокентьевич, за хороший доклад. Он произвел на Верховного благоприятное впечатление о проделанной Генштабом работе и о вас лично.
— В основе доклада, Александр Михайлович, ваши соображения.
— Соображения — это дом без окон и дверей. Вы не только сделали его пригодным для жилья, но и со вкусом обставили. Скоро, Алексей Иннокентьевич, мне предстоит поездка по трем фронтам Курского и Орловского выступов. О работе Генштаба Верховному придется докладывать вам. Сообщайте только правду, предположения оговаривайте. Манера поведения как сегодня — ничего от «я». Так заведено было Борисом Михайловичем. Верховный ценит людей, отдающих себя делу. И, кстати, красивых собеседников, — улыбнулся наконец Василевский. — А вы выглядели Аполлоном Бельведерским.
— Ну уж, Александр Михайлович.
— Совещание вроде бы прошло без горячих минут, а устал.
— При нагрузках, которые вам приходится нести, Александр Михайлович, немудрено. Усталость накапливается от недели к неделе. И вот дала о себе знать. Да и возраст…
— Я всего на один год старше вас. Такая разница в наши годы не играет роли.
— Так-то оно так, но от ряда работ технического характера вам следует освободиться. Для этого генерала Колосова целесообразно вернуть в Генштаб.
— Пожалуй. Работу Генштаба он знает превосходно, с ним я сработался. Только вот на какую должность? Потянул главное операционное управление, но по рекомендации Берии на нее назначен Штеменко.
— Пригласите на должность своего генерала по особым поручениям.
— Но это же понижение для него.
— Если вам сложно поговорить с ним на эту тему, позвольте мне. Колосов — генштабист, для него интересна работа на стыке политики и стратегии. Уверен, Михаил Александрович, он примет ваше предложение. У него есть еще одна причина вернуться в Москву, жена — успешная актриса.
— Не по этой ли причине и вы согласились на работу в Генштабе? Слышал, Лепешинская называет вас рыцарем без страха и упрека.
