Михель Гавен - Крестоносцы
— Я обещала доктору Фараду и Михраб взять под контроль больницу. Они придут туда с семьями, и все другие сотрудники тоже.
— Мы так и сделаем. Речь идет об окраине. Чувствую, самый крупный теракт в исполнении брата твоей Михраб не состоится. — Майк повернулся к Джин. — Сама девушка будет в целости и сохранности. Все остальные твои друзья тоже. Ты завтра поедешь со мной. Приготовься, — напомнил он. — Надо переводить нашим товарищам по коалиции, иначе они наломают кучу дров.
— Я готова. — Джин неотрывно посмотрела на Майка. — Завтра Мэгги меня заменит. Я договорилась с ней. Вся эта экипировка… Боже мой! Всякий раз, когда я спрыгиваю с «Хаммера» в бронежилете и с полной разгрузкой, я думаю о своем падении и возможном повреждении ног.
— Что делать, док? Безопасность сейчас главнее всего.
— Я знаю. Где будешь включать «Полет валькирий»? Прямо на элеваторе?
— Да. Злодеи все поймут.
— Чарли не катается?
— Сыновья джихада тоже. У тебя еще есть время поспать. — Майк понизил голос, и молодая женщина расслышала в нем мягкие нотки нежности.
— Я не хочу спать. Всякий раз, когда я уезжаю с базы, я думаю о своем возвращении назад, к тебе. — Приникнув лбом к его плечу, она ласкала пальцами шею и коротко остриженные волосы на затылке Майка. — Я не могу спать. Я хочу быть с тобой. Всегда, каждую минуту. Пока не получается…
— Сейчас мы вместе, Джин. — Он поднял ее голову, взглянул в лицо, поцеловал лоб, глаза, губы.
— Я знаю, — прошептала она, отдаваясь страстной и нежной ласке Майка.
— Так и будет, не сомневайся. Пока мы оба живы, останемся вместе…
* * *— Говорит Ромео Фокстрот. Мы на исходных позициях, сэр.
— Понеслось психологическое воздействие. Вруби им погромче, Фокс. Потанцуем?
— С удовольствием, сэр. Занять оборону, ребята! Вы все помните.
— Это кино? — Сержант Михальчук повернулся к Джин.
— Нет, не кино.
Справа послышался первый взрыв.
— Как видишь…
— Ромео Фокстрот, да и музыка.
— Тоже смотрел «Апокалипсис»?
— Само собой!
— Понравилось?
— Ага!
— Тогда смотри в прицел. Договорились?
— Откуда ты русский знаешь?
— Мать русская.
— Эмигрантка?
— Угадал. Смотри в прицел.
С базы выехали еще затемно. Впрыгнув в украинский БТР, Джин сразу же ударилась коленкой обо что-то твердое. «Наколенник хорошо смягчает, — промелькнула мысль, — а то так сразу инвалидом и останешься, не доехав до Аль-Каиды. Свои же союзники по коалиции искалечат».
— Кто старший? — спросила молодая женщина, стараясь скрыть боль.
— Я. Что-то случилось? — откликнулся парень с широким славянским лицом, находившийся ближе всех. — Ты кто?
— Капитан Роджерс, — сказала Джин. — Прибыла для корректировки совместных действий. Вам должны были сообщить по радио.
— У нас по радио ничего не слыхать, — усмехнулся парень. — Только на одной частоте разрешено общаться, а там все штаб забил со своими приказами. Неужели бабу прислали? — повернулся он к остальным, и послышались смешки.
— Отставить. — Молодая женщина строго прикрикнула на украинцев. — Расскажите-ка мне об этом, — показала она на ящики, занимавшие половину внутреннего пространства в БТРе. — Как фамилия? — Джин взглянула на старшего. — Докладывать офицерам вас не учили? Уже запамятовал?
— Мисс, то есть мэм, сержант Михальчук я, — смутился молодой человек. — Ящики… Ну, — он снова замялся, — наш водитель тут водой минеральной запасся, которую ваши привозят. Потом хочет арабам втолкнуть. В город же едем.
— Вы с ума сошли? — Джин с трудом поверила в услышанное. — Вы для чего в город едете? На рынок водичкой торговать? Немедленно все выгрузите и освободите пространство.
— Э-э, просто…
— Можно просто Джин. Воду всю вон отсюда и немедленно. Тут не продохнешь, кроме того, у вас пулемет не поворачивается. — Она потрогала оружие. — Как вы стрелять собираетесь?
— Так нам стрелять запрещено, поэтому холостыми заряжено.
— Ящики наружу, зарядить боевыми! Без всяких разговоров. Понятно? Приказ капитана Фостера.
— Какого капитана?
— Капитана Фостера, американского командира операции.
— Чего делать? — Михальчук повернулся к товарищу. — Комбат-то наш ничего не поймет.
— Пока ящики вытаскивай, — одернула его Джин.
— Да, правильно. Давай, Леха. Слушай, Джин, — Михальчук повернулся к ней, — оружие у нас не стреляно. Один раз только пуляли в использованные мишени, а больше не позволили. Кому как от предшественников досталось, тот так и палит. Самим стрелять не разрешают, ведь каждый патрон на счету.
— Вы для чего сюда приехали? Кока-колу продавать? — Джин с явным сарказмом наклонилась к сержанту. — Не подскажешь?
— Ты меня спрашиваешь? — Тот явно разозлился. — Считаешь, я первый день в армии, порядков не знаю? Ты вот его спроси. — Михальчук кивнул на наушник. Комбата нашего. Все матерится, едрена вошь. Боезапас всего четыре рожка. Много тут навоюешь? Ты вон как обвешалась, хоть и баба, женщина, У нас в помине ничего такого нет. Утром опять пересчитывали. Не дай бог, у кого лишнее. Парамон, заткни комбата, чего ж он так визжит. Слушать тошно. Скажи, помехи, не слышим. Пусть переходит на другую частоту. Послушаем лучше мисс. У них явно порядка больше.
— Амари-3, Амари-3, — Джин услышала в наушниках голос Майка. — Говорит Герцог-6. Джин, как там наши приятели? Готовы? Выдвигаемся.
— Герцог-6, — ответила она. — Я Амари-3. Прием. Майк, у них оружие не пристреляно, боеприпасов нет. Командиров толковых, похоже, тоже.
— С командирами там давно все ясно. Пусть действуют. Сейчас уже поздно менять им оружие.
— Ясно. Сержант, — Джин повернулась к Михальчуку, — приказано выдвигаться. Поехали.
— Поехали, Виталька. — Тот толкнул водителя в плечо. — Амер приказал двигаться вперед.
— Как войдем в город, — продолжал Фостер, — пусть выходят из машин и продвигаются под их прикрытием.
— Ни за что. — Михальчук криво улыбнулся. — Комбат описается.
— Майк, они говорят, им запрещено покидать БТРы.
— Скажи, когда им шарахнут из гранатомета, они сгорят там заживо.
— Сами знаем, но ты послушай, Джин. — Михальчук подсунул молодой женщине свой наушник.
— Стрелять только в воздух! Стрелять только в воздух! — Она услышала, как кричит украинский майор, срываясь на фальцет. — Михальчук, вы слышите, только в воздух.
— Кого мне слушать?
— Я думаю, Майка.
— Тот меня под суд отдаст! Нет, спасибочки.
— Если БТР взорвут, то все, конец. — Джин пожала плечами.
— Верно. Парамон, организуй помехи.
— Минуточку. Готово!
— Я Ястреб-3, Ястреб-3. Вас не слышно.
Рассвело. Через плечо водителя виднелась улица, полная дыма. Впереди горели покрышки и слышались крики бушующей толпы. Через несколько мгновений раздались оглушительные удары по броне — бросали камни.
— Давай, Парамон, лупи!
— Ты чего, обалдел?
— Сделать несколько предупредительных выстрелов в воздух! — снова заверещал в наушник комбат. — Несколько выстрелов в воздух!
— Отойди! Пропадать, так ради мисс и ее Майка, — Михальчук усмехнулся и дал очередь из пулемета. — Да здравствует Америка! Домой в Киев нас точно не пустят. Вы нас, мисс, у себя на ранчо не пристроите, — парень взглянул на Джин, — за скотиной ухаживать, к примеру?
— У меня ранчо нет. — Она покачала головой. — В беде не бросим, не волнуйтесь.
Почувствовав запах жареного, толпа заметно поредела. Камни больше никто не бросал.
— Амари-3. Молодцы! — Джин услышала голос Майка. — Так держать.
— Миха, смотри, они запутались в проволоке. — Водитель показал на второй украинский БТР, который так и не сделал ни одного выстрела.
— Давай маневрируй. Надо прикрыть их, а то ведь пожгут!
БТР встал, перегородив улицу.
В украинском эфире царила полная тишина. Потом что-то затрещало, и послышался мертвецкий голос комбата:
— Парамон, ты стрелял?
— Не, не я. Миха.
— Молодец…
— Амари-3, говорит Герцог-6, — молодая женщина снова услышала голос Майка. — Джин, элеватор и больница в наших руках. Потерь нет. Твои друзья в безопасности.
— Спасибо, Майк. Я волновалась за них.
— Передай украинским товарищам, их полковник устроил скандал нашему генералу. Возможно, их отзовут на базу.
— Да пошли они, — выругался Михальчук, когда Джин передала ему слова Майка. — Кто хочет, пусть возвращается, а мы останемся. Надоело уже по углам прятаться. Раз в жизни приехали на настоящее дело, а дела нет. Стыд один. Скажи своему Майку, если наши сдуют, готов поступить под его командование. Меня не оставят в Ираке. Все равно домой заберут, а там хоть трава не расти.
— Майк, тут один взбунтоваться решил. Под твое командование просится.
