Иван Ваганов - Мера мужества
И они выстояли. Три дня отбивали по пять, по шесть вражеских атак. На четвертый пришла помощь, а рота Лобырина получила новое задание — на войне отдыхать некогда.
Идут лобыринские бойцы от села к селу, от хутора к хутору и в короткие минуты отдыха вспоминают минувшие бои. А вспоминать им есть что — 27 парашютных десантов совершили они по ближним и дальним тылам врага. 20 дотов, 5 мостов через большие и малые реки взорваны ими. Более шестидесяти «языков» сдал Николай Федотович со своей группой в штаб дивизии.
И, самое главное, как он, так него рота в этих ответственных рейдах возмужали, набрались опыта, развили солдатскую сметку. Ведет Николай Федотович роту украинскими шляхами, оглядывает степные просторы, а в памяти возникают картины боев зимой 1941—1942 годов. Тяжелое было время. В руках отброшенного от Москвы врага Украина и Белоруссия, Прибалтика и зажатый в огненное кольцо Ленинград, Смоленщина и Брянщина. В ту тяжкую зиму взвод Лобырина высадился во вражеском тылу, западнее города Старая Русса. Задача — уточнить наличие вражеских резервов на данном участке фронта и достать «языка», по возможности из штабистов. Двадцать дней лейтенант Лобырин и его бойцы изучали окрестности города, зорко следили за дорогой Дно — Старая Русса.
Тогда красноармеец Петр Краснов обратил внимание на светло-серый «оппель-капитан». Он показывался регулярно, как по расписанию, через день в одно и то же время. Дорога в те часы была пустынна. «Оппель» сопровождали мотоциклы.
— Важная, видать, птица ездит, — докладывая командиру взвода, сказал Краснов и, помолчав, добавил: — Вот бы заарканить.
— И заарканим, — горячо подхватил сержант Степкин. — Как ваше мнение, товарищ лейтенант?
— Надо подумать, стоит ли овчинка выделки, — уклончиво ответил Лобырин.
И все-таки решились. Но как? Минировать дорогу или забросать машину гранатами? Но ведь конвой может открыть огонь. Да и шуму сколько будет от взрыва. А польза? Будет ли? Пришла на помощь русская смекалка. В соседнем селе достали пилы, разжились проволокой. Выбрали самое узкое место дороги, как раз у поворота. Один конец проволоки привязали к дереву, протянули ее поперек дороги, хорошенько замаскировали. Подпилили несколько сосен и стали ждать.
Было ясное морозное утро. Мимо прошел обоз. Проползли танки. Поспешно проскочило до батальона мотопехоты. Усиленный конвой гитлеровцев прогнал партию пленных. Десантники крепко сжимали в руках автоматы. Руки так и рвались к гранатам. Кровью обливались сердца бойцов при виде попавших в беду товарищей. Но пока они ничего не могли сделать.
Вскоре дорога очистилась. Прошло еще несколько томительных минут, и послышался рокот моторов. Он быстро нарастал. Бойцы приготовились: двое держатся за концы проволоки, чтобы в мгновение натянуть ее, как струну. Четверо присели у сосен: еще два рывка пилой, и сосны рухнут, преградив машинам путь. Как только из-за поворота вынырнули мотоциклы, проволока тотчас натянулась. Срезанные ею полетели в кювет мотоциклисты. В ту же секунду поперек дороги рухнули деревья. Попавшие в ловушку гитлеровцы молча подняли руки.
Возвращаясь в дивизию, взвод Николая Федотовича взорвал три дота, мост через реку Ловать, уничтожил пять пулеметных точек с расчетами, два миномета, свыше ста гитлеровцев и без потерь вернулся в родную роту.
И так всю войну бывший учитель из Карталов, человек мирной профессии, верно служил своему народу, и народ оценил его по заслугам: Золотая звезда Героя украшает грудь нашего земляка, а за околицей цветущего села Мишурин Рог, что на правом берегу Днепра, высится холм, тот, который назывался на штабных картах «Высотой Лобырина».
ЗА СЛЕЗЫ МАТЕРИ
Герой Советского Союза Крылов Николай Николаевич родился в 1918 году в селе Петропавловка Уйского района Челябинской области, в семье крестьянина. Здесь он окончил школу, вступил в комсомол, стал трактористом. Отсюда в 1940 году ушел в армию.
На призывном пункте было шумно и оживленно. Из кабинета, где заседала комиссия, то и дело выходили гололобые новобранцы. Одни с улыбкой, другие насупленные и хмурые.
К ним тотчас подбегали товарищи и задавали один и тот же вопрос:
— Ну как?
Вот из распахнутой двери кабинета вышел широкоплечий загорелый паренек. Его тотчас окружили, и посыпались вопросы.
— Ну как, годен?
— Куда зачислили? В пехоту? В кавалерию?
— В танкисты, — широко улыбнувшись, ответил будущий солдат.
Так тракторист Петропавловского колхоза Николай Крылов оказался курсантом полковой школы механиков-водителей.
Быстро бежали дни, заполненные учебой. Незаметно подошли к зачетам. Курсант Крылов показал отличные знания и был зачислен на должность инструктора-водителя в 21-ю учебную танковую бригаду. Там и застала его Отечественная война. В первый же день он подал рапорт о направлении его на фронт. Но командование сказало: «Ты здесь нужен».
Николай это понимал. Ведь он обучал технике вождения танков молодых солдат. Многие из них были такие же, как в прошлом он, колхозные трактористы. Любознательные, пытливые, они тянулись к знаниям, засыпая молодого инструктора десятками вопросов. Но случалось и так, что тот или другой вопрос ставили его в тупик. Тогда на помощь приходили бывшие фронтовики: они подробно рассказывали о тактике врага, его повадках, об уязвимых местах его танков, а так же борьбе с ними. Николай всегда чувствовал их локоть, и сам мечтал быть таким же, как они, пропахшие пороховым дымом, умудренные боевым опытом. На фронте уже воевали его отец и младший брат Александр. Рапорт за рапортом подает он батальонному командиру и каждый раз получает отказ.
Однажды серенький, из оберточной бумаги треугольник принес ему горестную весть: мать писала, что в боях за Родину погиб Сашок, что отец мстит за его смерть.
— Все. Еду на фронт, — заявил Николай командиру роты и, минуя батальонного, направился в штаб бригады.
Командир не без волнения прочитал письмо матери. Осторожно свернул испещренный каракулями листок бумаги, вернул его Николаю и спросил:
— Брата хочешь заменить?
— Так точно, товарищ комбриг, — твердо ответил тот.
Комбриг вышел из-за стола, подошел к Николаю, крепко обнял его:
— Иди. На Руси исстари так заведено: сын становится на место отца, брат заменяет брата.
Через пять дней сержант Крылов был уже в экипаже лейтенанта Сулимова. Башенный стрелок, видавший виды солдат Кузнецов и стрелок-радист Шаповалов приветливо встретили новичка. Слушая рассказы своих новых друзей, Николай думал: сумеет ли он выстоять, не дрогнет ли его рука в самую тяжелую, в самую опасную минуту. И тут же мысленно отвечал: «Нет, не дрогнет, не ослабнет рука, и хватит мужества двинуть танк на пушку или пулемет врага». И все-таки, когда лейтенант Сулимов приказал готовиться к бою, Николая взяла оторопь. Но глядя, как спокойно запасаются боеприпасами Кузьмин и Шаповалов, как внимательно изучает карту лейтенант, успокоился. Тщательно проверил мотор, ходовую часть, натянул на голову шлем и втиснулся на свое место, взялся за рычаги.
Было это южнее города Лебедин. Танковое соединение получило приказ прорвать сильно укрепленную линию гитлеровцев, овладеть населенным пунктом Чернухи и развивать наступление.
Этот первый бой на всю жизнь остался в памяти Николая Николаевича. На самой высокой скорости шли тогда наши танки. Не сбавляя хода, ворвались во вражеские траншеи. Советские автоматчики попрыгали с танков и навязали гитлеровцам ближний бой. В траншеях шум, крик, паника. И вдруг Николай услышал голос лейтенанта:
— Крылов, справа немецкий пулемет!
Николай нажал на рычаг, и послушная машина, вздрагивая, ринулась навстречу огненному смерчу, под ее мощными гусеницами послышался лязг металла. Но в этот момент фашисты предприняли контратаку.
— Сержант Крылов, слева немецкая пехота. Смять ее гусеницами! — вновь раздался голос лейтенанта.
И опять рука нажала на рычаг.
Армейская газета «В бой за Родину» так сообщала об этом скоротечном бое:
«На предельной скорости ворвавшись на вражескую передовую, сержант Крылов гусеницами своего танка раздавил расчет немецкого станкового пулемета и уничтожил до взвода пехоты».
Боевые друзья горячо поздравили Николая с боевым крещением. А сержант Кузьмин просто сказал:
— Держать так!
Николай твердо запомнил эти слова бывалого, закаленного в боях сержанта.
Н. Н. Крылов.
— Жаркие были схватки во время Курской битвы, — вспоминает Николай Николаевич. — Но самой трудной была операция по форсированию Днепра.
В одном из номеров газеты «В бой за Родину» гвардии капитан Малыхин писал:
