Владимир Бирюк - Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб
Гитлер прекрасно знал ответ на него. Разве не он неделей раньше обещал своим генералам, что «объяснит с пропагандистской точки зрения причины начала войны», и убеждал их не задумываться, будет это правдой или нет. «Победителя, — внушал он тогда, — не будут спрашивать, правду он говорил или нет. Для войны важна победа, а не правота».
В 21 ч 30 августа все радиостанции Германии передали мирные предложения Гитлера. Они казались довольно разумными. О том, что эти предложения никогда не представлялись Польше (если не считать, что неофициально и в туманных выражениях о них сказали только англичанам, и то менее чем за сутки до радиопередачи), просто не упоминалось.
Пространное заявление, зачитанное в передаче, объясняло населению Германии, как ее правительство исчерпало все политические средства сохранить мир, и показывало, что канцлер, опять-таки не без помощи Геббельса, нисколько не утратил искусства мистификации. Когда 28 августа британское правительство предложило свои посреднические услуги, правительство Германии на следующий день ответило:
«Несмотря на скептическое отношение к желанию польского правительства прийти к взаимопониманию, оно объявляет о своей готовности во имя мира принять посреднические услуги Великобритании или ее предложение <…> Оно (германское правительство. — В. Б.) считает, чтобы избежать катастрофы, эти действия должны быть предприняты без промедления. Оно готово принять лицо, назначенное правительством Польши, до вечера 30 августа при условии, что это лицо будет уполномочено не только принять участие в обсуждениях, но и вести переговоры и подписать соглашение. Вместо сообщения о том, что прибывает полномочный представитель, первым ответом на свое стремление к пониманию, который получило правительство рейха, было сообщение о мобилизации в Польше.
В то время как правительство рейха не только заявляло о своей готовности начать переговоры, но и действительно было готово вести переговоры, с польской стороны следовали увертки и ничего не значащие заявления. После демарша, предпринятого послом Польши, стало еще яснее, что он не обладает полномочиями не только на ведение переговоров, но даже на обсуждение.
Таким образом, фюрер и правительство Германии в течение двух дней напрасно прождали представителя Польши. При сложившихся обстоятельствах правительство Германии сочло, что его предложения были и на этот раз отвергнуты, хотя оно считало эти предложения в той форме, в какой они были представлены правительству Великобритании, более чем справедливыми и вполне реальными».
Для того чтобы пропаганда была эффективной, нужно нечто большее, чем слово, это Гитлер и Геббельс знали по опыту. Для этого нужны «факты», пусть даже сфабрикованные. Убедив немцев в том, что поляки отклоняли «великодушные» мирные предложения фюрера, оставалось только сфабриковать дело, чтобы доказать, что первой на Германию напала Польша.
К этому тщательно и заблаговременно готовились по приказу Гитлера. Уже шесть дней эсэсовец Альфред Науйокс ждал в Глейвице, близ польской границы, сигнала к началу операции «Гиммлер» — «нападение поляков» на расположенную там немецкую радиостанцию. План претерпел некоторые изменения. Эсэсовцы, переодетые в польскую военную форму, должны были спровоцировать стрельбу, а в качестве жертв предполагалось оставить на месте происшествия одурманенных наркотиками узников концлагеря, которым организаторы операции подобрали выразительное название «консервы». Планировалось произвести несколько «нападений поляков», но главной должна была стать операция «Гиммлер» в Глейвице — ведь там находилась радиостанция, которой отводилась важнейшая роль.
31 августа Науйокс получил кодированный приказ Гейдриха, предписывавший произвести нападение в 20 ч того же дня. Кроме того, для выполнения этого задания Гейдрих велел ему обратиться к шефу гестапо Мюллеру за «консервами».
Переодетых в военную польскую форму заключенных уголовников, которых доставили на радиостанцию, расстреляли, расположив их тела в помещениях и на окружающей территории с целью инсценировки ожесточенного боя. Науйокс, имея перед собой текст на польском языке, который набросал ему Гейдрих, вышел на три-четыре минуты в эфир, чтобы сообщить миру о «вероломном нападении поляков». (Науйокс пережил своих начальников и дал показания на Нюрнбергском процессе над военными преступниками Второй мировой войны.)
Весь день 31 августа Гитлер был в прекрасном настроении. В то время как состояние духа адмирала Канариса, шефа абвера, было совершенно иным. Дрожащим от волнения голосом он сказал одному из своих близких подчиненных: «Это конец Германии».
В 5 ч 40 мин 1 сентября 1939 г. Гитлер выступил по радио с обращением к армии о начале военных действий против Польши. Наступило время операции «Вайс», в которой было задействовано с немецкой стороны 62 дивизии, включавших 1,6 миллиона человек, 2800 танков, 6 тысяч орудий и минометов, около 2 тысяч самолетов. Им противостояли 39 пехотных дивизий, 16 бригад польской армии и около 80 батальонов национальной обороны. В течение месяца Польша, несмотря на героическое сопротивление отдельных гарнизонов и патриотов, потерпела поражение. Ее правительство бежало в Румынию, а потом перебралось в Англию. Союзники Польши — Великобритания и Франция — формально объявили войну Германии, но практической помощи Польше не оказали.
3 сентября в 21 ч немецкая подводная лодка U-30 без предупреждения торпедировала и потопила в двухстах милях к западу от Гебридских островов британский лайнер «Атения». Лайнер шел из Ливерпуля в Монреаль, имея на борту 1400 пассажиров. Погибло 112 человек, среди них 28 американцев.
Вторая мировая война началась.
Взбучка за смерти «вследствие аппендицита»
В середине сентября 1939 г. Адольф Гитлер как победитель-триумфатор приехал в Данциг и объявил, что Польша покорена за 18 дней, хотя бои еще продолжались. Именно в этот период Гитлер решил всерьез заняться операцией «Эвтаназия», суть которой заключалась в умерщвлении неизлечимо больных людей. Война потребует полной отдачи и, возможно, напряжения последних сил, считал он, поэтому Третьему рейху необходимо избавиться от бесполезных потребителей продуктов, которые создавали немало трудностей для госпиталей и прочих лечебных учреждений. К тому же, согласно гитлеровским понятиям о биологии рас, если чистокровный немец шел на фронт и погибал на поле боя, немощные калеки просто не имели морального права пережить его, отсидевшись в тылу.
Мартин Борман — серый кардинал Третьего рейха — знал о такой операции еще в 1935 г. Гитлер рассказал об этой идее в беседе с Борманом, начальником личного секретариата фюрера рейхслейтера Филиппом Бухлером и генералом Герхардом Вагнером (последний умер до начала польской кампании). В 1939 г. фюрер вновь вернулся к подобной мысли.
Поводом послужил поступок личного врача Гитлера Карла Брандта: он приказал хирургам из лейпцигской клиники умертвить ребенка, родившегося слепым и безнадежно ущербным в умственном отношении. В письме, адресованном Гитлеру, родители благодарили за «милосердную смерть». Но прежде письмо попало на стол Бухлера. Помня о решимости фюрера начать работу над секретной операцией «милосердного умерщвления», Бухлер поспешил подобрать собственного ставленника, которому мог бы доверить это важное дело.
Отношения Бормана и Бухлера были наполнены длительной подковерной борьбой за расположение Гитлера. Взять на себя осуществление секретной операции «Эвтаназия» означало отличиться в глазах фюрера. Борман хотел поручить это дело министру здравоохранения Леонардо Конти, с которым он был дружен еще со времен своего пребывания в должности распорядителя кассы взаимопомощи НСДПГ. Он пригласил начальника рейхсканцелярии Ламмерса, ведавшего официальным учреждением государственных структур и утверждением их штатов. Борман повел разговор таким образом, чтобы собеседник сам пришел к мысли поручить операцию доктору Конти, подчеркнув, что будущий руководитель должен быть лицом достаточно опытным и высокопоставленным, чтобы умело организовать работу институтов, лабораторий и клиник, которые будут заниматься проблемами «милосердного умерщвления».
Однако Гитлеру не понравился план Конти, предполагавшего умерщвлять жертвы посредством передозировки лекарственных средств: фюрер счел этот путь слишком долгим и дорогостоящим. Окончательный выбор был сделан в конце октября: «приз» достался Бухлеру и доктору Карлу Брандту, которые получили право на внедрение системы массовых убийств и рьяно взялись за дело, следуя принципу «фюрер приказывает — мы исполняем» (по самым скромным подсчетам, жертвами этой операции стали более 60 тысяч человек).
