Андрей Колганов - Йот Эр. Том 2
Уже впоследствии она узнала, что надзиравшие над ее лечением медики, представлявшие спецслужбы, всерьез размышляли — а не стоит ли на этом и остановиться? Но все-таки электрошок был применен второй раз. После второго применения амнезия приобрела частичный характер — представления о собственной личности, приобретенные знания и навыки и узнавание некоторых знакомых к ней вернулись, но значительная часть воспоминаний, особенно связанных с последними годами ее жизни, оказалась временно недоступной. Впрочем, память стремительно восстанавливалась, но не в стопроцентном объеме — на это потребовались многие годы. Воспоминания о некоторых эпизодах из ее жизни неожиданно всплывали даже десятилетия спустя.
Этот результат, в общем, тоже удовлетворил «психиатров в штатском», хотя одна почтенная дама из их числа впоследствии напрямик заявила Нине:
— Как по мне, так лучше бы было оставить тебя вовсе лишенной способности что-либо вспомнить. Не помнишь — так и не расскажешь никому. А кто знает, что взбредет на ум наполовину вылеченному психу?
Однако у ее непосредственного руководства, похоже, на девушку были другие виды… Еще одним следствием электрошока была потеря Ниной свойства фотографической памяти — способности мгновенно запоминать большие массивы текстовой и иной визуальной информации.
После проведенного лечения электрошоком Нине предстоял еще полугодовой период реабилитационного лечения. Но после двух с лишним месяцев пребывания в психиатрической клинике ее выдернули на службу, несмотря на категорические возражения врачей, настаивавших на необходимости длительного дополнительного лечения и наблюдения.
— Поймите, мы пока даже не уверены в том, когомы выпускаем из клиники! — доказывали они, но против ведомства Иван Иваныча их доводы были бессильны. Возможно, именно в предвидении подобного поворота событий ее и не стали оставлять полностью лишенной памяти.
7. Неуловимый резидент
В то время, когда Нина училась в школе, а затем в мединституте, ее отец в Польше пережил немало волнений. Его охотничья собака, Норма, не вынесла отъезда девушки, к которой была крепко привязана, — она перестала двигаться, есть и пить и через несколько дней умерла. Вороной Гвяздка так и не подпустил к себе ни одного жокея и потому больше не выступал на скачках, оставшись только племенным жеребцом.
Беда не обошла стороной и семью генерала. Вскоре после отъезда дочери прогрессирующая болезнь почек свела в могилу его жену, Янку. На похороны съехались деревенские родственники, которые, не дожидаясь окончания поминок, взапуски бросились делить оставшееся после нее немалое имущество — сундуки и чемоданы были набиты одеждой, обувью, чешским хрусталем, фарфоровыми сервизами, серебряными столовыми приборами… Дележ сопровождался взаимными обвинениями, заполошными криками, а затем дело дошло буквально до драки. Когда же кое-кто из родственников стал примериваться к обстановке дворца в Хеленове, Якуб Речницкий не выдержал и вытолкал всю эту братию взашей.
Редкие свидания с дочкой во время поездок в Москву воспринимались, как глоток свежего воздуха. Хотя бы с ней все было в порядке…
Все остальное время генерал с головой окунался в дела службы. Командовать войсками округа, тем более столичного — это не фунт изюма. А ведь и помимо округа у него хватало забот. Неуловимый британский резидент не давал Якубу покоя. После первых неудачных попыток добраться до этой загадочной фигуры Речницкий стал осторожно, шаг за шагом сплетать сеть из своих информаторов и перевербованных английских агентов, чтобы в эту сеть, как муха в паутину, в конце концов попался тот, кто ему был нужен.
Полтора года плелась эта сеть, пока не принося никаких видимых результатов. И только весной 1952 года шифровка, оставленная в тайнике одним из информаторов, сообщила:
«По сведениям, полученным от Восьмого, объект «Тень» изредка посещает конспиративную квартиру на улице Злата. Номер дома и квартиры, а также порядок посещения уточняются.
Кондрусь».
А еще через месяц «Кондрусь» передал номер дома и квартиры и даже указал примерный график появления в ней резидента. Теперь предстояло поставить на него такой капкан, чтобы исключить всякие случайности. И тут, в разгар подготовки этой ответственной операции, как обухом по голове ударила новость: дочка в Москве попала в психиатрическую клинику.
Попытки добиться свидания с Ниной ни к чему не привели.
— Вас к ней не допустят, — ответил Иван Иванович на настойчивые обращения Якуба. — Врачи категорически против! — вот и все, чем пришлось довольствоваться.
Хорошо хоть, что в июле стереотипные вести из Москвы — «проходит назначенный курс лечения» — сменились более оптимистическими. Сначала появилась формулировка — «наметилось обнадеживающее улучшение состояния». Затем — «достигнута удовлетворительная нормализация психических функций».
А вот новости на фронте тайной войны не радовали:
«Объект «Тень» после получения сигнала тревоги покинул Варшаву. Предположительно ушел в отряд, дислоцированный в гмине Пёнки Келецкого воеводства, в Пуще Козеницкой. Имеет цель перейти чехословацкую границу. Командир отряда и его принадлежность не установлены. Восьмой убит.
Кондрусь».
Расшифрованное сообщение заставило Речницкого непроизвольно стиснуть кулак. Опять ушел! И опять нет никого, кто мог бы опознать этого неуловимого «Вацлава Матысика», лишь однажды неосторожно мелькнувшего в Министерстве национальной обороны. Наверняка это лишь одно из многих фальшивых имен, так что звать его «объект Тень» будет гораздо ближе к истине. А уж от его умения обрубать концы остается только скрипеть зубами. Предположим, удастся прищемить хвост этому неизвестному отряду…
Якуб бросил взгляд на большую карту округа. Так, Келецкое воеводство, гмина Пёнки… Так это же одно из мест, откуда выходила в эфир радиостанция, которая, возможно, работает как раз на резидента! Но ни о каком отряде в этих местах до сих пор не сообщалось. Так или иначе, придется их выуживать из этих лесов… Но как среди своры бандитов выловить того, кто нам нужен?
Генерал Речницкий вызвал служебную машину и выехал на аэродром. Чтобы провести такую операцию, его собственных сотрудников явно недостаточно, а ни обычные армейские части, ни подразделения Корпуса Безопасности с этим делом не справятся. Да и вообще не стоит их вмешивать. Поэтому самолет нес Якуба в Москву.
— Людей мы дадим, — обнадежил Иван Иваныч. — Из Москвы пошлем нескольких крепких ребят и там, на месте, тоже кадрами поможем. Но тебе самому заниматься этим нельзя. Командующий округом резидента ловить, да и сам бандитов гонять не должен. Ты мне другое скажи, — перескочил на следующую тему начальник. — Гада этого скользкого надо взять непременно живьем! Вот только как его уверенно опознать? Он ведь, подлец, вполне может нам вместо себя подставную фигуру сунуть. Да так, что и в отряде будут уверены — это он и есть? А?
— Я же докладывал, — помрачнел Речницкий, — все концы обрублены. Все! Ни одного в живых не осталось, кто его в лицо знал бы! Описание приблизительное у нас было. Да толку-то с него… Он ведь пластическую операцию сделал, сменил внешность, а хирурга — в расход!
— Помню, помню, — махнул рукой Иван Иваныч. — Но ты, вроде бы, рассказывал, что его дочка твоя видела. В Министерстве. Было?
— Видеть-то она его точно видела, — не меняя мрачного выражения, подтвердил Якуб, — да только со спины. Правда, разговор она запомнила. У нее слух хороший, музыкальный, да и память…
— Да, память… — генерал, сидевший за письменным столом напротив Речницкого, забарабанил по столешнице пальцами. — Память… Сможет она его по голосу опознать?
— Не знаю! — раздраженно бросил Речницкий. — Не знаю! Я ведь ее с тех пор и не видел еще ни разу… — голос его упал.
— Ну, это легко исправить, — ободряюще произнес Иван Иваныч. — Там дело явно на поправку идет. Так что увидитесь. Вот завтра, прямо с утречка, в восемь ноль-ноль и отправимся, на моей машине, — он поднял глаза на генерала и жестко заключил: — Выбора у нас нет. Придется опознавать по голосу!
8. Последнее задание
Иван Иванович, как обычно, излучал уверенность и деловитость. Но Нина чувствовала его подспудное беспокойство, прорывавшееся в мелочах: в том напряжении, которое все же сквозило сквозь его ровную речь, в том полном жадного внимания взгляде, с которым он ожидал ее ответов.
— Ты, Нина (Ниночкой или Нинулей генерал ее никогда не называл, да девушка и не терпела таких обращений), вроде бы, не раз посещала Министерство Национальной обороны в Варшаве…
— Так точно, — она слегка кивнула.
— И как-то раз довелось тебе услышать там примечательный разговор… — Иван Иванович взял в руки листок отчета, как будто не надеясь на свою память, хотя до сих пор она его не подводила, и начал читать:
