Альберт Зарипов - Партай-геноссе
Ведь вторая группа захватила в качестве военного приза две вражеские автомашины. Новенькие «Тойоты» дошли своим лёгким ходом до цитадели Александра Македонского. Но вот доехать до Лашкарёвки им не хватило бы бензина. И сейчас решался важный вопрос: смогут ли вертолёты доставить нам одну или две бочки столь необходимого топлива. Ведь эти грузопассажирские автомобили затем можно было бы использовать на последующих боевых выходах. Как это уже принято на афганской войне. Над двухместной кабиной устанавливался крупнокалиберный пулемёт ДШК или же НСВТ. А в кузове запросто умещалось от шести до восьми бойцов советского спецназа. И эти две «Тойоты» могли запросто заменить пару БМПешек, если это рассматривать в качестве повышения мобильности группы и её скрытности в перемещениях. Двигатели-то японские, и работают они практически бесшумно. А боевые машины пехоты громыхают на всю пустыню. И хитрые караванщики успевают спрятать в песок, что им вздумается.
Однако командование батальона решило не обременять себя трофейной автотехникой. И спустя минут тридцать пришёл соответствующий приказ: «Уничтожить!»
И новенькие «Тойоты» отогнали в сторонку метров на сто. Они покорно стояли на ровнёхонькой поверхности высохшего озера и всем своим видом коряжили наши мужские сердца. Ведь все мы были очень уж неравнодушны к автомобилям, а особенно к новеньким иномаркам. А тут полному уничтожению подлежали две симпатичненькие «Тойоты»… И у меня аж заныло в левой половине груди… Когда длинная автоматная очередь прошила капот и лобовое стекло первой автожертвы. Затем последовали новые выстрелы… Из двух автоматных стволов вырывались короткие очереди, и японские машины получали очередные пробоины. Когда автомобили занялись бледно-голубым пламенем, автоматная стрельба прекратилась. И на этом уничтожение трофейных транспортных средств можно было считать законченным.
Так они и остались… Две новенькие «Тойоты»… Расстрелянные из автоматов и горящие почти прозрачным пламенем…
— Э-эх! — вздыхал Сальников. — Жалко-то как! Это ж не «Жигули» или «Волги»!
— Да-а. — подтвердил Лёха. — Вот бы их в Союз вывезти!
Но такие варианты были невозможны. Ведь трофейная автотехника могла использоваться нами только для ведения успешных боевых действий. На какие-либо иные цели она не годилась. Для гражданского употребления в Советском Союзе имелись другие автомобили. Которые почти ничем не уступали мировым аналогам. Но в том-то и дело, что «почти».
А то, что эти автомобили когда-то принадлежали местным своим хозяевам… Так это вообще в расчет не принималось. Ведь на них передвигались вооружённые моджахеды, то есть враги светлой апрельской революции и всего остального народа Афганистана. И их проблемы никого теперь не волновали.
Если они ещё были в том состоянии… Чтобы вообще испытывать какие-либо проблемы. Война ведь…
Глава 18.
ПОЛНЫЙ И ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ПОДРЫВ БОЕГОТОВНОСТИ
Обратный путь в пункт постоянной дислокации начался вроде бы нормально. Ведь мы сейчас ехали не куда-нибудь в пустыню, а прямиком домой. Три наши разведгруппы и ядро отряда вытянулись в одну длинную колонну, которая неспешно запылила по пустыне строго в северном направлении. В голове выдвигалась первая группа, затем на некотором удалении от неё ехало ядро, за которым с полагающимся интервалом гремела гусеницами вторая группа. Ну, и самыми последними, то есть в техническом замыкании оказались две наших могучих БМП-2.
И, как это говорится, всё шло своим путём… Механики-водители увлечённо рулили боевыми штурвалами, военный шофёр топливозаправщика уверенно крутил свою баранку под чутким контролем товарища майора Болотского, зампотех роты сидел на самой первой броне и вовремя направлял движение по нужной колее, командир отряда капитан Перемитин осуществлял общее руководство выдвигающейся колонной, командиры групп внимательно всматривались в окружающую обстановку и не забывали про свой горячо любимый личный состав… Ну, а он… То есть горячо любимый личный состав тоже не бездельничал: бдительно вёл наблюдение по своим секторам, держал боевое оружие наготове, а патроны и гранаты — под рукой. Один лишь наводчик-оператор Лёнька Пайпа сидел с угрюмым видом в правом люке, беззастенчиво выпростав за борт башни свою длиннющую ножку в ослепительно белой повязке.
Наша боевая колонна уже преодолела не один десяток километров и дело подходило к полудню… Когда коварный враг применил против нас запрещённое всеми международными конвенциями бактериологическое оружие! Причём сделано это было с изуверской изощрённостью… То есть его действие оказалось по-садистски выборочным, и в зону сплошного поражения попала самая гуманнейшая разведгруппа спецназа… А именно — третья! То бишь наша…
Безжалостный к невинным советским солдатам-интернационалистам крайне реакционный заморский империализм применил против нас самое страшно-изматывающее на войне биологическое средство — дизентерийную палочку. Если быть поточнее, этих смертоносных палочек оказалось десятки тысяч и это на каждого нашего бойца!.. Включая как старшего лейтенанта Веселкова, так и прапорщика Акименко. И самое страшно-неприятное средство поражения стало действовать на всех нас почти одновременно.
Первым был сражён разведчик Микола Малый. Он на полном ходу молча свалился с брони и исчез в пыльном шлейфе. Когда броня остановилась, а пылюка рассеялась, то выяснилось самое ужасное… Позади боевой машины никого не оказалось. Разведчик Коля пропал совершенно и абсолютно. Однако на наши встревоженные окрики из ближайших кустов саксаула послышалось что-то знакомое.
— Да, щас я! — успокаивал нас Малый. — Подождите трошки!.. Скоро буду!..
Обстановка в группе сразу же нормализовалась. Стало ясно, что ничего страшного с Колей не произошло и вскоре он присоединится к остальному личному составу. Но военный юморист Лукачина всё же решил пощекотать ослабшие нервишки своего землячка. Втихомолку ухмыльнувшись, он запустил двигатель и даже проехал вперёд пару метров. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы поторопить Миколу без лишних слов. Тот буквально вылетел из саксаульных зарослей, подтягивая на ходу штаны и негромко чертыхаясь. Когда Малый вскарабкался на броню, то он даже попытался отшутиться…
— Да живот чегой-то прихватило! Наверное, съел что-то не то…
Однако его шуточка оказалась очень уж актуальной и спустя триста метров точно такая же история повторилась. Но уже с другим нашим солдатом. Правда на этот раз Лука сделал остановку «по требованию». Наш механик сочувственно посмотрел в спину убегающего Билыка, но затем и сам вылез из своего люка, чтобы без промедлений умчаться в противоположную сторону…
— Да вы назад поглядите! — добродушно посмеивался Малый. — На нашу вторую броню!..
Мы посмотрели назад и увидели сидящими на БМПешке только половину её пассажиров. Зато кусты справа и слева колыхались от шагающих напролом фигур.
Тут командир группы понял в чём собственно дело и сразу же принял все необходимые меры. Во-первых, он запретил нам пить сырую воду из «того самого» водоёма. А во-вторых: приказал убрать в башню мешок с сушеной алычой.
— На привале вскипятим воду, вот её и будете пить! — говорил Веселков, недовольно морщась. — А то вы так всю пустыню обдристаете!
Я подумал, что в данной ситуации следовало сказать «обдрищете», но придираться к словам командира как-то было неудобно.
Спустя двести метров выяснилось, что и командир попал под действие вражеского средства поражения. Вместе с ним удобрять бескрайнюю пустыню отправилось более половины бойцов с нашей брони. Дольше всех к спасительным зарослям добирался наш «подранок»… Лёня Тетюкин… Он проскакал на одной-единственной здоровой ноге с десяток метров и мгновенно занял боевую позу за ближайшим кустом…
— Вот бедолага! — подтрунивал над Пайпой неугомонный Витя Билык. — Ему только-только повязку свежую наложили…
— А он босиком… — оскалил свои зубки Микола. — Ну, ни стыда и ни совести у человека! А ведь у меня больше бинтов нема…
Однако помимо перевязочных средств в большущем дефиците оказались газеты. Потребительский спрос возрос на них моментально, и теперь многие поминали поистине добрым словом запасливого товарища парторга.
А остальная наша колонна уже отдалилась от нас на очень приличное расстояние, и командир решительно стал всех поторапливать. Затем ожила радиостанция и Веселкову пришлось объяснять капитану Перемитину столь неожиданные причины задержек в пути…
— Нет! Больше отставать мы не будем! — пообещал напоследок наш старлей и по окончанию радиопереговоров тут же рявкнул на механика. — Лукачина, вперёд!
Двигатель завёлся и несколько раз выпустил в голубовато-белёсое небо чёрные клубы дыма. Воспользовавшись этой заминкой, отставшие бойцы забрались на броню. БМПешка рванулась с места, как застоявшийся боевой конь в стремительную кавалерийскую атаку… И всё же спустя ещё пятьсот метров «до ветру» попросилась оставшаяся в меньшинстве та часть личного состава, которая дольше всех сопротивлялась поражающим факторам вражеского биооружия… Однако их поджидало некоторое разочарование…
