Вячеслав Миронов - НЕ МОЯ ВОЙНА

Кое-где появлялись листовки. Текст с двух сторон был примерно одинаковый: "Сдавайтесь, грязные собаки. Наше дело правое — мы победим!" Листовки с обеих противоборствующих сторон были написаны по-русски. Ну вот, если бы не русские, то как бы они общались между собой?

Комбат 25 декабря отпустил почти весь личный состав батальона на новогодние каникулы. Хоть это и не мусульманский праздник, но советские традиции живучи. Всего в батальоне осталось вместе с нами пятьдесят четыре человека во главе с не просыхающим от пьянства командиром.

Мы, как могли, протестовали, шумели, взывали к голосу разума. Но разве можно было пробиться через заплывшие водкой и жиром мозги. Модаев лишь злорадно хихикал.

Мулла, хоть и призывал не отмечать этот праздник, и вообще соблюдать пост, но кто его слушал! Люди рвались домой, к семьям.

Из командования остались в батальоне лишь комбат и мулла. Модаев уехал к своей жене. Вели, Ахмед с родственниками уехали тоже. Нам они принесли подарки. Продукты, сигареты, всякую мелочь, полезную в хозяйстве.

Из командиров рот никого не осталось. Мы по-прежнему ни во что не вмешивались, пусть рулят, как хотят. Это их война, их армия. Наше дело — сторона. Как могли, обучили, сами устали, вымотались, всему остальному пусть сами учатся.

Ночь с 27 на 28 декабря 1992 года я не забуду никогда. Часов в пять раздался грохот от разрывов снарядов. Нас подбросило. Грохот был силён. На окраине деревни была слышна автоматная трескотня. Рёв моторов.

— Похоже на танки! — Володя был уже на ногах, лихорадочно одеваясь.

— Точно, танки! — подтвердил его догадку Сашка.

— Пойдёмте-ка к молоканам! — заорал я. — Витька, помнишь, что комбат про танки говорил?!

— Помню. Там офицеры — белорусы! Шанс на свободу!

— Вперёд!

Я рванул к молоканам, нашим, родным, русским, а остальные к штабу.

Бой разгорался в тылу, как раз на том поле, через которое мы прошли, захватывая эту деревушку. Как-то вышли нам в тыл.

Шёл короткой дорогой, через дворы, через сады. Слышно было, как в трескотню наших автоматов вплетается неторопливое соло КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый), вперемешку с танковыми выстрелами. Грохот боя заставлял выплёскиваться адреналин в кровь. Внутри всё дрожало и вибрировало от возбуждения и напряжения. Во рту пересохло, руки стали влажными, в голове всё гудело от разрывов и прилива крови.

Вот и дом, где квартировали наши славяне-молокане. Там шёл бой. Слышны были стоны раненых, я наступил на чьи-то разорванные останки, нога поехала на человеческой слизи в сторону. Еле устоял.

Подбежал к дому.

— Мужики, всё уходим, не выстоим! Собирай раненых и к штабу!

— Попробуем отбиться! — проорал кто-то сверху, охваченный азартом боя.

— Уходим, уходим! — послышалось сверху.

Топот ботинок, люди пронеслись мимо.

— Забирай раненых, я постараюсь прикрыть! — я снова вышел на задний двор дома.

Правда, как я смогу устоять с автоматом против танка, я слабо себе представлял. Но очень хотелось помочь своим, русским, а может, и познакомиться с братьями-белорусами. Кто знает, глядишь и повезёт.

Молокане собирали раненых, оставляли убитых. Целых их всего было человек десять, и раненых столько же. Значит, убитыми уже потеряли около пятнадцати. Я выглянул в пролом в заборе. Луна светила в небе ярким прожектором, заливая всё белым светом, предметы отбрасывали изломанные тени.

Армянская пехота пряталась за деревьями и руинами ближайших домов. Для острастки выпустил длинную очередь, чтобы дать время уйти мужикам. Посмотрим, сильно воевать не собираюсь, минут через пятнадцать надо самому сваливать, а то потом не успею.

Раздался грохот подъезжающего танка, я лишь успел отскочить от забора, как в нём образовался огромный пролом и показалась тупая морда танка.

Так получилось, что я оказался как раз напротив него.

Я положил автомат, поднял руки вверх. Спокойно, Олег. Спокойно, это твой шанс на свободу. Если только не шлёпнут.

— Эй, азер — воин Аллаха, топай сюда, только медленно и без фокусов! — раздался голос с башни.

Голос был русский, без надоевшего кавказского акцента. Свои! Сейчас только спокойно!

— Я такой же азер, как ты ара, — и тут я ему загнул отборную матерную речь, которая известна каждому русскому офицеру, при этом двигаясь вперёд, не опуская рук.

— Русский что ли?

— Русский.

— Наёмник? Инструктор?

— Пленный инструктор.

— Опускай руки, иди сюда.

По броне простучали ботинки, спрыгнул молодой мужик, моих лет, в танковом комбинезоне.

— Здорово, инструктор! Как звать-то?

— Олег. А тебя?

— Сергей. Какое училище заканчивал? Откуда сам?

— Из Кемерово, Кемеровское связи окончил.

Я вкратце ему рассказал про наши злоключения. Тем временем из люка механика-водителя выпрыгнул ещё один молодой офицер. Шлемофон у него был сбит на затылок, в зубах сигарета, руки в масле, познакомились — Василий.

Оба они окончили Харьковское танковое училище, с разницей в три года. Экипаж был белорусский. Но другие экипажи, по их словам, были интернациональные, но все славянские. Командовал ими бывший комбат — Михайлович. Почти все прошли Афганистан, Михайлович отпахал там два срока — четыре года, трижды горел в танке. У него во время кровавой бойни в Баку азербайджанцы убили всю семью, жену и двух сыновей. Над женой надругались перед смертью. Ни одной фамилии они не называли.

Тем временем подтянулась армянская пехота. Но танкисты их отправили дальше прочёсывать деревню.

Я закончил свой рассказ.

— Ну, мужики, про вас рассказы писать надо, — присвистнул Василий.

— У вас у самих всё то же самое.

— Нет. Мы наёмники, работа — сдельно-премиальная, ну, естественно, оклад тоже присутствует. Идём к нам.

— Нет, мужики, навоевался я здесь до рвоты, мне домой надо, да и насмотрелся я на то, что армяне творят, ничуть не лучше азеров. Своих же христиан-молокан убивают. И те и другие — козлы вонючие.

— Согласен.

— Помоги нам смотаться отсюда.

— Олег, вам к нам нельзя. Армяне распустят вас на полосы, а из мошонок сделают кошельки для мелочи. Уходи, и своих людей уводи. Это единственное, что мы можем сделать.

— В Азербайджане остались наши войска?

— В Баку не знаю, но на Насосной аэродром ещё наш. Из Ставки сделали Министерство обороны. Да и в окрестностях Баку также ещё есть наши части, но уходите быстро.

— Нам бы только документы забрать и вперёд. Подбросите до штаба?

— Садись на броню, зацепят — не обижайся.

— Поехали! — с помощью Серёги я забрался на танк. — Только башней сильно не крути, а то сбросишь.

Минут через десять мы подкатили к школе, где размещался штаб. Там только начиналась перестрелка.

— Ну, всё, Олег, приехали, сгружайся.

— Связь у тебя со своей пехотой есть?

— А то.

— Скажи им, чтобы дали минут двадцать, и мы уберёмся, а всё остальное ваше. Вам же тоже трупы не нужны.

— Годится, — Серёга нырнул в башню, я слышал, как он с кем-то поговорил там, потом забубнил в гарнитуру. Вынырнул из башни. — Якши. Иди.

— Что с пленными сделаете?

— Что обычно, — Серёга пожал плечами, — армяне расстреляют. Нас это не касается. Ну, всё, прощай! Удачи!

— Счастливо! — я спрыгнул с брони и помчался к школе.

— Пока бежал, кричал:

— Мужики! Не стреляйте! Свои! — огонь стих с двух сторон.

— У нас двадцать минут чтобы удрать, потом хана.

— Он лжёт! — послышался голос из темноты.

На свет вышел мулла, он был с автоматом.

— Мы не уйдём! Если угодно Всевышнему, то мы погибнем, но не уйдём, — начал орать он, при этом поднимая автомат. — Это всё из-за вас, русские собаки!

Но он не успел закончить, автоматная очередь швырнула его вперёд. Мулла раскинул руки, автомат отлетел в сторону, в темноту, сам же он упал лицом вниз. Стрелял Виктор. Он подошёл к мулле и выпустил остатки патронов в спину лежащего муллы, потом отстегнул магазин, выбросил его и вставил новый.

Я ждал, что сейчас мусульмане нас расстреляют. Приготовился к атаке. Весёленькое дельце. За спиной армяне наблюдают за нами, время капитуляции истекает, тут воины Аллаха готовы нас убить из-за своего придурочного муллы. Но никто не дёрнулся.

— Вовка подогнал БМП, только БК почти нет, давай заберём сейф, Нуриева и дёру. Эй, чего стоите! За штабом БМП — грузитесь, мы сейчас с Маковым комбата притащим.

Мы забежали в школу. Комбат был пьян, лишь таращил глаза, ничего не понимая. Витька с Сашкой взвалили тушу комбата и потащили к выходу, тот вяло переступал ногами. Я кряхтя взвалил на спину сейф и пошёл следом, время ультиматума таяло.