Игорь Шелест - Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла.
— Иван Матвеевич, температура сухого пара градусов 200 — яйцо давно сварилось.
Он вынул яйцо, остудил и перед тем, как разбить, проверил, крутанул на столе и изумился: яйцо не стало вращаться!
Немного помедлив, он, видно, решил, что рано вынул, опять обернул его в тряпицу и опустил в чан.
Так проделывал раза три и все более поражался, прокручивая яйцо. Иван Матвеевич ворчал, что, мол-де, не идёт пар, хоть кран и открыт.
Надо было видеть бедного старика!.. Я уж и пожалел о своей затее.
Наконец он решил разбить удивительное яйцо.. И замер, не в состоянии поверить глазам своим: перед ним была лужица чистой воды и битая скорлупа…
Меня смех душит, а рассмеяться страшусь: дело уже серьёзный оборот приняло, и как его обернёшь в шутку?.. Старик так расстроился, что мне стало боязно, как бы его удар не хватил… И тут черт, видно, меня попутал сказать, что это, должно быть, его зять, развесёлый человек, таскает яйца из гнезда и выпивает их украдкой.
Иван Матвеевич ходил в тот день такой, будто после пожара в квартире или потери выигравшего лотерейного билета. Я предложил ему свой завтрак, но куда там!..
На другой день старик явился вовсе обескураженный, и все мы это заметили. Я спросил, как дела? Он выругался вдруг смачно и сказал, что чуть не избил зятя за проделку, а тот сначала хохотал, а потом, взмолившись, поклялся, что не выпивал этого проклятого яйца.
Вот тут-то я и решился признаться… Боже, что было! Старик пришёл в ярость, и я отпрянул, опасаясь, что хватит меня чем попало сгоряча. Его стали успокаивать, а он кричал:
— Ты, охальник, перессорил меня с семьёй! Как показаться им на глаза?!
Пришлось идти к нему домой извиняться. Такая канитель пошла… Я-то думал, история выеденного яйца не стоит!..
— Это тебе наука… Вечно лезешь со своим зубоскальством!.. — не улыбнувшись, заметил Уключин. — Ты, Федь, погодь маленько: Сергей Афанасьевич пришёл говорить с нами о деле!..
Федор спохватился:
— Да я ведь так… в порядке разминки… чтоб придать настроение… А то ты, Николай, больно уж смотришь букой…
Сергей решил, что пора начинать.
— Федя, у вас найдётся лист бумаги?
Он выскочил из-за стола и тут же положил перед Сергеем ученическую тетрадку.
— Дело-то вот какое… но, разумеется, об этом пока никому…
— Само собой!.. — Все трое понимающе кивнули.
— Главный конструктор Крымов заинтересовался разработанным мною три года назад проектом подцепки самолёта в воздухе… Тогда, правда, этот проект в нашем институте был отклонён, а сейчас обстоятельства так повернулись, что мне предложили срочно провести экспериментальную отработку в воздухе, чтобы убедиться в пригодности этого метода для применения на новом самолёте Крымова…
В чём заключается принцип идеи, сейчас расскажу. — И, вырвав двойной лист, Сергей начал рисовать. Федор, Николай и Иван придвинулись к нему. — Так вот, смотрите…
Сергей рассказал товарищам об устройстве складной контактной фермы самолёта-носителя и взаимном расположении самолётов перед контактированием. Когда стал говорить о первоначальном контакте малого самолёта с конусом, Сидоркин перебил его:
— Прошу прощения, Сергей Афанасьевич… но ведь так же контактируются для заправки в воздухе…
— Совершенно справедливо, Иван Гордеич. Это дело, давным-давно освоенное в авиации, будем считать, особой мороки у нас не вызовет. А новизна задачи, как легко догадаться, в этой самой контактной ферме, посредством которой малый самолёт подтягивается снизу вплотную к носителю. Работа контактной фермы полностью автоматизирована; на ней установлены лебёдка с гидроприводом, гидроподъемники, фиксирующие опоры с датчиками усилий и сигнализации и основной замок, жёстко сцепляющий самолёты. Экспериментальная часть задания сводится к отработке системы подтягивания самолёта к контактной ферме носителя и, в конечном итоге, к осуществлению фиксированной подцепки в воздухе.
Сергей обвёл глазами притихших и внимательно разглядывающих рисунок будущих единомышленников. Первым подал голос Федор:
— Вроде бы ладно получается…
— Должно работать, — кивнул Сидоркин. Уключин выжидательно промолчал.
— Это что ж?.. Наподобие стыковки в космосе? — спросил Федор.
— Федя, вы смотрите, что называется, в корень! Мы все же будем называть её подцепкой… А смысл тот же, что и в космосе. Там люди убедительно показали, сколь многого с помощью стыковки можно добиться.
— Понятно…
— Идея важная, как тут не понять! — прорезался наконец Уключин, и эта реплика особенно согрела Стремнина.
— Мы хоть и простые люди, Сергей Афанасьевич, а все же кумекаем! — осклабился Сидоркин. — Говорите, чем мы можем вам помочь?
— Чем?.. Да всем! Без вас мне ничего не сделать.
— Так выкладывай, Сергей Афанасьевич, не церемонься!.. — разошёлся хозяин. — Маша, ты нам чайку вскипяти поболе!.. Тут такие разговоры пошли!.. — Федя восторженно потёр руки. — Ну прежде всего, как я понял, придётся заниматься лебёдкой?.. — продолжал он, обращаясь уже и к Сергею, и к друзьям. — Затем потребуется собрать контактную ферму… Чертежи имеются?
— Чертежи есть. Я подумал и о том, что можно приспособить для нашего эксперимента из имеющегося… Есть конус, штанга, лебёдка с гидроприводом, найдутся и подходящие замки. Одного у меня нет, друзья… денег!
Все трое переглянулись недоуменно:
— Каких ещё денег?
— Обыкновенных… в рублях… Вернее, тех, которые доплачиваются за сверхурочные часы, за сверхударную работу…
Они опять переглянулись и, как Сергею показалось, несколько помрачнели, вроде бы даже обиделись. Федор спросил Сергея в упор:
— Так ведь зарплату-то нам будут платить по среднесдельному, как положено?..
— Само собой.
— Тогда, Сергей Афанасьевич, ты о деньгах больше не заикайся… У нас ведь тоже своя честь, и не все-то мы делаем за деньги!.. Ты-то вот проектировал эту штуку по ночам, поди, не за деньги?.. То-то же!.. А за что, позволь спросить?..
— За радость, что, может быть, сумею все это осуществить.
Теперь все трое не без лукавства переглянулись, и Федор сказал:
— Вот и мы хотим за радость!.. Глядишь, что и получится!.. Маша, как там насчёт чайку? Давай, голубушка, тащи!.. — Он опять аппетитно потёр ладони. — Тут такие у нас дела начинаются!.. Только держись!
Глава третья
Обедали вчетвером — Петухов, Стремнин, Хасан и Отаров. Все были заняты едой, и вдруг Петухов рассмеялся.
— Ты что, Николай Николаевич? — спросил Сергей.
— Да как же… Встречаю сейчас председателя профкома. Мужик только что не в трансе. «Опозорили! — кричит. — Весь коллектив опозорили!» — И сует мне письмо.
Стал я читать, да так и закатился… Представьте этакую чушь. Двое наших — Любодей и Аромат — закончив командировку в Энске и выписавшись из гостиницы, явились в продмаг сдать бутылки из-под водки — «до 33 единиц», — как говорится в письме…
— Ого-го! — прыснул Отаров.
— В день по пузырьку, а в выходные по пузырьку на брата, — съехидничал Хасан.
— Похоже, — кивнул Петухов, — так вот… Посуду у них не приняли, сказали — тары нет, и чудаки написали жалобу…
Как уж там директор торга узнал наш адрес, шут его знает… Может, через гостиницу, а ответ таки накатал… Что же в нём пишет?.. — Петухов интригующе оглядел сидящих, те, начиная понимать смехотворность положения, расплылись до ушей.
— А вот что… «Если указанные товарищи или другие научные сотрудники вашего предприятия в следующий приезд захотят сдать любое количество порожней винно-водочной посуды, то просим уведомить их, что магазинам по Зеленозмиевской улице даны указания принимать у них оную неукоснительно. Директор торга Смекалов».
— Эт-да! — прищёлкнул языком Хасан и расхохотался.
Серафим понимающе посмотрел на него и прыснул в руку.
— Не сразу и поймёшь: то ли случайно торг подкатил «телегу», то ли…
Стремнин, смеясь, замотал головой:
— Факт, нарочно!.. Трудно поверить, что у них уже дошло до того, что и улицу пришлось обозвать Зеленозмиевской!
Петухов, довольный произведённым эффектом, покончил с борщом и огладил бороду. Спустя некоторое время спросил Стремнина серьёзно:
— Я так понимаю, на днях наступит наконец твой звёздный час, Сергей?.. Попробуете подцепляться?..
— Ой, Николай Николаевич, и радуюсь и трепещу!.. Тут «или грудь в крестах, или голова в кустах»… Причём, если получится — в крестах очень не уверен, если же что не так — тут уж голова держись!..
— Полно тебе! Подцепитесь так, будто вам не впервой!
— Спасибо тебе, Ник, на добром слове!
В этот момент в столовую бесшумно вплыл Василь Ножницын со своей улыбочкой. (Лётчики недаром называли его между собой Кисой.) Нежно придвинув стул к себе, он сел так, будто боялся уколоться, потянулся мягко за меню. И вдруг в упор посмотрел на Сергея:
