Валерий Николаев - Закуси горе луковицей
— Это и мне интересно, — сказала Зоя. — О войне он не любит рассказывать.
— Ну, так слушайте, — предложил Жора. — Накануне той заварухи в составе полуроты я находился на спецзадании. Возвращаемся через сутки, и вдруг нам преграждают дорогу морпехи. Говорят, проезд запрещен. В городе банда. Включаем рацию: в эфире — наши работают открытым текстом и звуки боя слышны. По всем признакам — дело дрянь.
Говорим морякам: ребят выручать надо. А они: приказано никого не пропускать. Спрашиваю их офицера: вы-то по своим стрелять не будете? Нет, конечно, отвечают. Ну, тогда бывайте, говорю. Идем на выручку.
Тараним шлагбаум и жмем на всю железку к городку. Останавливаемся в лощинке. Уточняем задачу, определяем взаимодействие, место встречи. Договариваемся: в эфире до поры до времени — ни звука. И разъезжаемся.
Взяли южный сектор города в клещи, проехали по улицам, встретились на центральной площади. Нигде никого: ни бандитов, ни наших. Вдруг слышим, бой идет в районе железнодорожной станции. Мы туда. В бандгруппе два бэтээра, из пулеметов по станции долбят. И тут мы, как тетя из Киева. Спешились, ввязались в перестрелку. Такой расклад им не понравился. И они по быстрому, очень грамотно свернулись и умотали.
Ищу ротного — не нахожу. Лешка, командир третьего взвода, говорит: «Погиб он. Боец один видел, как все было. Чехи прямо на перекрестке из гранатомета по его машине ударили, та перевернулась. Комроты только выбрался, свалили его из пулемета, еще и бэтээром проехали по нему».
Взял я бойца, и поехал с ним к тому злосчастному перекрестку. Подъезжаем, смотрим, машина есть, а ротного нет. Кто и куда его увез, и главное — зачем? Неизвестно. Теперь-то уж ясно, что какая-то добрая душа подобрала его и доставила прямо к вертолету. А тогда мы решили, что его кто-то просто похоронил.
Вот и все. Через месяц меня перевели в другую часть на новую должность. И узнал я о Володином спасении только из его письма, посланного на адрес моих родителей. Это лучшая из новостей, полученных мной за всю жизнь.
— Жора, скажите, а на войне страшно? — спросила Лида.
— Не очень. Но всякое бывает. Иногда спасают инстинкты.
— В бою?
— Случалось, и в бою. Однажды было так. Сижу в воронке во время артобстрела и успокаиваю себя тем, что снаряд дважды в одно и то же место не попадает. Но беспокойство все нарастает и нарастает. Рискнул, перебежал в другое укрытие. И вдруг вижу: снаряд бац туда, где я только что был. Думаю, ангел уберег.
Но неприятней всего оказываться в таких ситуациях, когда ты на свету — и вдруг стрельба из темноты. Или, скажем, идешь ночью, и попадает тебе под ноги одна из «игрушек нохчи».
— А что это? — спросила Лида.
— Граната с вынутой чекой, обвязанная ниткой, — пояснил Жора. — Сыновья солнца любят такие шутки. Разбросают свои подарки по-тихому, а когда им суждено рвануть, никто не знает. Все зависит от случая: нитка ли перепреет, или кто заденет ненароком. Тут может спасти только реакция.
— Да, это и в самом деле страшно, — округлила она глаза.
Стемнело. Было уже около десяти, когда Лидка заявила, что ей пора домой, и потребовала себе провожатого. Взяла Георгия под руку и, предупредив Некрасовых, чтобы зря не беспокоились, увела его в противоположную от своего дома сторону.
Вернулся Жора к завтраку. Виновато улыбаясь, извинился. Наскоро привел себя в порядок, сел за стол. Рядом с собой положил какую-то вещичку в целлофане.
— Как самочувствие? — спросил Володя. — Устал, наверное?
— Все нормально. В дороге отосплюсь.
— Какие впечатления?
— С этой девчонкой обо всем на свете забудешь.
— Ты в курсе ее дел?
— Конечно. Она что открытая книга: читай, не ленись. Да, Володя, вчера не нашлось подходящего момента передать тебе вот этого зверька.
С этими словами он достал из пакета и протянул ему небольшого плюшевого кенгурёнка.
— Узнаешь?
Володя как-то нерешительно взял его. Пристально осмотрел игрушку и, прикрыв глаза, то ли ощупал ее, то ли погладил.
— Хм. Узнаю. Как-то раз заведующая давала мне его поиграть. Если не ошибаюсь, мне было тогда лет пять. А как он у тебя оказался?
Жора улыбнулся.
— Не так давно я зашел в детдом проведать твоего крестника…
— Какого крестника? — поразилась Зоя.
— Алешку.
И, вынув из нагрудного кармана рубашки фотографию, он коротким жестом подал ее Некрасовой.
— Вот он какой!
На ней был снят потешный головастый малыш. Его русые волосы были коротко подстрижены. Карие глазки выражали некое ожидание. Зоя машинально перевернула ее обратной стороной и прочла: «Некрасов Алеша, 2 года».
«Уж не сын ли его?» — перехватило у нее дыхание. Ошеломленно глядя на Володю, она передала ему фотографию. Он со спокойной улыбкой посмотрел на нее, прочитал надпись на обороте.
— Некрасов? Хорошо. Все, как и раньше: кто принесет ребенка, фамилию того человека и дают ему.
— А где ты нашел этого мальчика? — спросила Зоя.
— Однажды иду мимо трехэтажки и вижу, что из одного окна старуха машет рукой, подойди, мол. Подхожу ближе, жестом показывает: зайди в дом. Оказалось, что ее постоялица рожала дома без чьей-либо помощи. Родила ребенка и умерла. Муж ее недавно погиб, дом сгорел, вот бабушка и приютила женщину. Старушка сама на ладан дышит, а тут еще и новорожденный. Пристрой, говорит, куда-нибудь, а то ведь помрет малый. Вот я и отнес его в свой детдом. Выходили, значит, мальчишку.
Володя взглянул на Жору.
— Ну и какой он сейчас, Алешка?
— Смышленый парнишка. Я ему медвежонка подарил. Обрадовался. Бегает, тормошит всех. Теперь у них там новый заведующий — мужчина. По нынешним временам это неплохо. На случай, если захочешь написать, он дал свои точные координаты. Адресок — в сумке у кенгуренка.
— Жора, а зачем он мне передал эту игрушку?
— Ты так и не понял? Это твой семейный талисман. Когда заведующий принимал дела, он поинтересовался, что за вещи лежат в шкафу рядом с сейфом, и записал все в тетрадку. Когда я назвал твою фамилию, он вспомнил об игрушке, заглянул в свои записи и отдал мне ее для тебя. А на словах передал, что принесла тебя молодая худенькая брюнетка. Сказала, что ребенок — не ее. Оставила сумочку с детскими вещами. А в ней была эта игрушка и записка с твоим именем и датой рождения. Тебе тогда был один год. Вместо подписи стояли инициалы: «Е.М.» Вот такие дела.
— А почему же мне раньше об этом не рассказали?
— Говорит, сначала мал был, а когда уезжал поступать в училище, об этих нюансах не вспомнили. Ну а потом, сам знаешь, были служба и война.
Володя помолчал.
— Спасибо, друг. Это неплохие новости. Есть над чем поразмышлять. Я обязательно напишу туда.
Через полчаса Георгий попрощался и уехал.
Лидка недели две ходила тихая, задумчивая. Иногда напевала что-то вроде: «Как мне тебя не хватает» или «Приезжай! Хоть на минуту приезжай». Сразу видно: влюбилась девчонка.
Однажды она пришла и, зарумянившись от удовольствия, показала Зое конверт.
— Жора письмо прислал. Тут есть кое-что и для вас.
Она вытащила и развернула голубоватый лист бумаги, исписанный размашистым почерком. В глаза бросилась первая фраза: «Здравствуй, моя Лидуся! Я ужасно скучаю по тебе…»
— Вот читайте, — указала она ей на один из абзацев.
Зоя, увидев надпись «Для Некрасова», прочла вслух: «Володя, на собрании личного состава части я предложил посодействовать тебе в приобретении хороших протезов. Ребята поддержали меня. Теперь, опираясь на решение собрания, мы с друзьями всесторонне изучаем этот вопрос, пишем ходатайства в инстанции, ищем источники финансирования. Надеемся на успех. Будь здоров. Жора».
Это чудесная новость.
Однажды, когда уже стояли холода, нежданно-негаданно приехали на микроавтобусе Женя с Анатолием. Они привезли для Владимира десятка два досок. Занесли их в летнюю кухню, аккуратно сложили. Одну показали Володе.
— Неужели это липа?
— Она самая, — сказал Женя.
— Это ж такой дефицит. Как вам удалось ее раздобыть?
— Да так, достали по случаю. Мы рассудили, что только мастер способен извлечь из нее красоту. Так что тридцать пять погонных метров твои. Украшай свой терем.
— Вот это подарочек! Как вы догадались, что я мечтаю об этом?
Ребята хитро улыбались. Глаза у Володи сияли.
— Ну, теперь-то мне есть чем заняться, зима не пройдет впустую. В лепешку расшибусь, а к маю декор сработаю. Спасибо, мужики.
Зима в этот раз Некрасовым показалась короткой. Много времени они посвятили детям: читали им сказки, разучивали с ними считалки, стишки. Все вместе ходили на прогулки. Однако особо расслабиться не удавалось: хлопот по хозяйству было по-прежнему немало.
Володя, как и обещал, занимался резьбой по дереву. Он сам делал себе резцы, разрабатывал сюжет рисунка, долго и терпеливо выпиливал лобзиком и всевозможными ножовками сложные орнаменты. Он сделал обрамление для слухового окна, карнизы для фронтона и крыльца, наличники для окон и входных дверей и одни ставни. А теперь из обрезков досок он вырезает украшения в виде накладных розеток для крылечка.
