Михаил Ильин - Ради жизни на земле-86 (сборник)
Вечером в тесной, полутемной землянке, где собрались снайперы после дневной охоты, Чадайкин сидел на ящике из-под патронов, чистил винтовку и распевал частушки:
Ганс писал письмо домой,Не закончил строчку,Снайпер наш своей рукойВ ней поставил точку.
Слабый язычок пламени, трепетавший в гильзе, еле освещал бронзовые обветренные лица друзей, в углах землянки стоял полумрак, но Василию казалось, что все вокруг светилось и над всеми полыхало яркое солнце.
За время первой стажировки на фронте Чадайкин уничтожил шестнадцать фашистских солдат и офицеров и был награжден орденом Красной Звезды.
Во вторую стажировку снайперу Чадайкину пришлось решать более сложные задачи.
На одном участке в течение нескольких дней активно действовал фашистский снайпер. Стоило на нашей стороне кому-нибудь неосторожно высунуться, как раздавался выстрел. По тому, как снайпер ловил цели в разных местах, чувствовалось, что их указывал наблюдатель.
Чадайкин получил задание выследить немецкого снайпера и рассчитаться с ним. Василий с вечера разведал местность, ночью оборудовал основную и запасную позиции и еще затемно перебрался туда. На участке обороны противника, где действовал снайпер, стояло несколько деревьев с густыми кронами. Он тщательно осмотрел местность близ деревьев, затем обшарил каждый кустик и бугорок справа и слева, но ничего подозрительного не обнаружил. «Придется ждать выстрела, пока сам не раскроет себя», — решил он.
Прошел час, другой. И вот от крайнего дерева раздался выстрел. Но при самом тщательном осмотре этого участка обнаружить позицию снайпера не удалось. Ничего не заметил и напарник, наблюдавший в бинокль. Чадайкин всматривался в каждый кустик и холмик. Корягу с вывернутыми корнями, лежавшую чуть поодаль, изучил так, что мог с закрытыми глазами нарисовать все ее обломанные щупальца. Но вот порывом ветра раздвинуло ветки на дереве, и на вершине его Чадайкин увидел фашиста с биноклем.
— «Кукушка»! — крикнул ему напарник. — Снимай.
Цель была как на ладони, и снять ее ничего не стоило. Но Чадайкин стрелять не стал. На дереве был наблюдатель, значит, снайпер где-то внизу. Терпение и еще раз терпение. Прошел еще один час. Нервы у фашиста сдали, и Чадайкин точно засек его позицию. Тот искусно маскировался за корягой. После выстрела гитлеровец стал перезаряжать винтовку и чуть приподнял голову. Тут-то Чадайкин и пригвоздил его. А потом без труда снял и «кукушку» с дерева.
За другим вражеским снайпером Чадайкину пришлось охотиться двое суток. Замаскировавшись на чердаке дома, тот буквально не давал нашим бойцам поднять головы. Целый день Чадайкин потратил на поиски его позиции, промерз до костей, но обнаружить не смог. Наступил вечер, и Василию пришлось вернуться ни с чем. На другой день гитлеровец долго не открывал огня. Попробовал спровоцировать его на выстрел чучелом, но фашист стрелять не стал. Прошло много времени. Руки и ноги у Василия закоченели, глаза устали от напряжения.
Приблизился вечер. Теперь надо было уходить, но Чадайкин лежал неподвижно и продолжал наблюдение. И дождался. Когда наступили сумерки, гитлеровец, очевидно, уверенный, что за ним никто не наблюдает, поднялся, чтобы спуститься с чердака. Вот тут-то Чадайкин и взял его на мушку.
За эту стажировку младший сержант Чадайкин уничтожил десять фашистов и был награжден орденом Славы III степени.
В феврале 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов добивали окруженную в Будапеште вражескую группировку. Наша разведка установила, что немцы готовят прорыв. Советское командование подтянуло сюда дополнительные силы, в том числе подразделения двух погранполков. Пограничники создали за линией обороны прочный заслон, чтобы ликвидировать в случае прорыва из кольца окружения отдельные группы фашистов.
Чадайкин выбрал удобную позицию для ручного пулемета. Через пролом в стене хорошо была видна небольшая площадь, примыкавшие к ней улочки, заваленные кирпичом, черепицей, рваным железом, битым стеклом. Еще засветло младший сержант осмотрел местность, наметил ориентиры, определил расстояние до них и приготовился к бою.
В полночь перед позицией пограничников неожиданно завязалась жаркая перестрелка: строчили пулеметы, мелкой дробью рассыпались автоматные очереди, то тут то там ухали взрывы гранат. Было ясно: боевое охранение столкнулось с немцами. Но откуда они? На линии обороны армейских частей было относительно тихо, а здесь, в тылу, вовсю гремело. Вскоре картина прояснилась. Пограничник, прибежавший с донесением из боевого охранения, торопливо доложил командиру батальона капитану Хукову:
— Немцы лезут из канализационных люков. Часть люков мы забросали гранатами, но они прут из других…
Капитан приказал приготовиться к бою. Всю ночь грохотали пулеметы, не смолкал треск автоматов. Отчаянные попытки фашистов прорваться через заслон пограничников натыкались на непреодолимую огневую завесу. Чадайкин косил фашистов без передышки, еле поспевал менять диски.
На рассвете младший сержант заметил, как из-за одного здания вышли люди. В туманной дымке нельзя было определить — немцы это или наши? Когда группа людей приблизилась, Чадайкин ясно увидел, что это фашисты.
— Гитлеровцы! — крикнул он, припав к пулемету, и, дал длинную очередь.
— По врагу! — громко скомандовал лейтенант Щерба.
Кинжальный огонь пулеметов и автоматов срезал вырвавшихся вперед гитлеровцев, остальные в панике заметались, бросились в стороны, ища укрытия от губительного огня пограничников.
— В атаку, за мной! — Лейтенант Щерба первым сорвался с места, преследуя врага.
Отстреливаясь на ходу, бросая раненых, гитлеровцы беспорядочно разбегались. Чадайкин заметил, как, спасаясь от огня станкового пулемета, в одном здании укрылась группа гитлеровцев. Василий с ручным пулеметом поспешил туда. Вихрем ворвался в дом и длинной очередью полоснул под потолок. Раздались крики, вопли.
— Бросай оружие! Руки вверх! — приказал младший сержант.
Фашисты были ошеломлены внезапным появлением, решительностью советского пулеметчика. Одни бросили оружие, другие кинулись к противоположной двери, некоторые попытались выскочить в окна, но меткие пули настигали их.
В разгар боя у Чадайкина кончились патроны. Загнанные в угол, обезоруженные гитлеровцы, очевидно, заметили это и пошли на пограничника. Младший сержант мог выскочить из дома — до двери несколько шагов. Но не в правилах Чадайкина отступать в решающую минуту. Схватив пулемет за ствол, он начал молотить врагов прикладом. А затем, выхватив гранату, крикнул:
— Хенде хох!
Построив двадцать семь пленных в колонну, Василий повел их к штабу. По пути его встретил замполит батальона капитан Логинов.
— Чадайкин, ты ранен?
Вражеская пуля рассекла кожу на лбу, кровь струилась по лицу, но мужественный воин не замечал этого, продолжал бой.
Капитан приказал подошедшим пограничникам отконвоировать пленных, а Чадайкину следовать в санчасть.
— Какая там санчасть, — махнул рукой Василий, — когда вон в том доме полно фашистов.
Капитан не успел оглянуться, как младший сержант исчез. Не раздумывая, он ворвался в дом и, наставив пулемет, властно крикнул:
— Бросай оружие!
Под грозно нацеленным дулом фашисты с поднятыми руками выходили на улицу. Не знали они, что у русского сержанта в пулемете не было ни одного патрона.
В это время вторую группу пленных доставил начальник заставы лейтенант Приходченко. Он со своими бойцами захватил весь штаб командующего будапештской группировкой немецких войск, во главе с генерал-полковником Пфеффером, пытавшимся по канализационной системе выйти из окружения.
Доставленный к командиру батальона А. М. Жукову Пфеффер просил вернуть ему фамильную шпагу, украшенную драгоценными камнями, доставшуюся от воинственных предков. С этой шпагой гитлеровский вояка прошел победным маршем по многим странам Европы.
Пограничники шутили: «Храбрый генерал прошел огни и воды, но застрял в канализационной трубе».
В боях за Будапешт младший сержант Василий Чадайкин пленил сто шестьдесят два вражеских солдата и офицера. Родина отметила его подвиг высшей наградой — орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза.
ЗОРИ НАД БУГОМ
Прекрасная традиция живет на именных пограничных заставах. Каждый день — и росистым утром и дождливыми или вьюжными сумерками — во всякую погоду бойцы, отправляясь на охрану границы, строевым шагом подходят к бюсту героя, чье имя носит застава. В минутном молчании они мысленно сверяют свои дела с подвигом героя, в душе клянутся быть достойными его.
Вот и теперь перед бюстом Героя Советского Союза Андрея Кижеватова застыли три молодых бойца. Наталья Михайловна Кантровская, зубной врач погранотряда, видела, что они всматриваются в застывшее в бронзе лицо героя, пытаясь представить совершенный им подвиг. О нем они знают из рассказов командиров и политработников. Перед ее же взором из холодной бронзы возникал живой человек, каким она знала его до войны и видела в огненном пекле в первые дни обороны Брестской крепости. Ей захотелось поделиться всем этим, пережитым и выстраданным, с молодыми бойцами.
