Макар Бабиков - Отряд особого назначения
Всего около трех месяцев войны досталось лейтенанту Карпову. Но на его долю выпало большинство походов и операций, которые совершил отряд в те дни.
Как он погиб, что с ним было в других операциях, я спросил Мотовилина, Радышевцева, Головина.
Степан Мотовилин сам написал не много, но зато прислал странички, каких не отыщешь в военных архивах.
Константин Симонов бывал в отряде, не однажды, беседовал с разведчиками. И заносил для памяти рассказанное в свои блокноты. Так, записанный разговор с Мотовилиным он отдал Степану, а Степан прислал мне. Записи эти вошли в книгу в нескольких местах.
Эти зарисовки да письма друзей помогли высветить и Геннадия Карпова, и еще некоторых разведчиков.
Мелкие группы разведчиков много раз ходили к Титовке. Докладные и рапорты довольно скупы, в них скудно пишется об увиденном, узнанном, не всегда просматривается, что же с бойцами случилось, какие непредвиденности и тяготы на них сваливались.
Я попросил друзей напрячь память. Тем более что один и тот же поход или бой люди видят с разных мест и воспринимают не одинаково.
Алексей Радышевцев написал, как будто гору на плечах поднял: прошедшие десятилетия подернули пеленой давние события, а пером ему орудовать непривычно. Но написал правдиво, без сочинительства, немало деталей о походах подметил.
Так появились подробности, как разведчики переправлялись с берега на катер на шлюпках, как опрокинуло волной, как плыли они к катеру в ледяной воде. Об этом же случае написал Андрей Головин, а ведь они с Радышевцевым не сговаривались.
В набеге на Титовку в ноябре разведчики не знали, что они были близки к командному пункту командира немецкого горного корпуса. Они не ведали, какая катастрофа нависла над немецкими войсками в Заполярье после бомбежки моста через Петсамо-Йоки и затора на реке. Рассказали об этом в своих публикациях немецкие авторы. Мне не было смысла умалчивать о случившемся.
Некоторым персонажам, показавшим себя не с лучшей стороны, я заменил фамилии. Но эти люди служили в отряде, ходили в походы. Из песни слова не выкинешь. Из отрядной истории их тоже вычеркивать не следовало. Так они прошли под другими именами.
Но я не стал менять фамилию Людена. Противоречивая у него натура. Грамотный, эрудированный, опытный, общительный. Человек активный и деятельный, он не пытался замкнуть себя в канцелярии, не стремился отсиживаться в кабинете, ходил с разведчиками в походы.
Но все же он был штабист. Его удел — работа с планами, с картами, с отчетами. Воплощать сам свои замыслы он не мог, под его руководством практически не случилось ни одной удачной операции.
Таким, каким он был в жизни, я и показал его в книге. Это ему не в укор, а в справедливую память. Ведь таким он остался в глазах разведчиков. Каждому полагается воздавать должное.
В июле сорок первого в отряд разведчиков пришли норвежцы. Потом их судьба будет связана с отрядом до самого конца войны. Не у всех у них одинаково сложились судьбы: некоторые погибли, кое-кто не выдержал испытания, переметнулся на другую сторону, третьи отвоевали и прожили на своей родине долгие послевоенные годы. И эти годы оказались нелегкими, жизнь не увенчала их венками почета. С собой они унесли советские боевые ордена, а носить их не считалось в той стране почетным.
Трюгве Эриксен. Убежденнейший коммунист. Стойкий антифашист. Истинный патриот Норвегии. В норвежских печатных публикациях конца семидесятых годов о нем пишут как о живущем и здравствующем. А ему было за восемьдесят. В этой книге он совершил свой первый поход. Потом еще дважды высадится с моря, в октябре сорок четвертого, когда освобождали Финмаркен, прыгнет с парашютом возле Вадсё. Вернулся он на родину с орденами Красного Знамени и Красной Звезды.
О нем немало написано в Норвегии и ни слова у нас. Нелегко было отыскать на полках архивов его донесения об операциях. Пришлось мыкаться по разным местам. Но, как говорится, кто ищет, тот найдет. И меня порадовала удача. Он еще пройдет по многим страницам рассказов о разведчиках на берегу Баренцева моря.
В год сорокалетия Победы на Московском кинофестивале показали короткометражную картину «Малая Москва». Поставили ее в Норвегии на материалах норвежских авторов. На экране мелькают памятные места, знакомые селения, хоженые дороги, виденные берега. И могилы погибших и умерших бойцов-антифашистов. Упоминаются боевые друзья, показываются соратники по борьбе.
По дороге Трюгве Эриксена и Тюнера Берга пройдут еще многие норвежцы.
В боях и походах люди росли быстро. Задатки, не раскрытые в обычной жизни способности проявлялись мгновенно. Боевые операции просеивали людей, рассортировывали всех по своим местам: одни ходили по острию ножа, другие рисковали ежедневно, собирая сведения исподволь.
В рассказе о первых днях войны в моих книгах в нескольких местах появлялся Виктор Леонов. Дважды его ранило. Но из строя надолго не вышел. К осени сорок второго на его матросской фланелевке серебрилась медаль «За отвагу», а на рукавах нашивки старшины 1-й статьи.
Бой в сентябре на Могильном выявил в Леонове и командира к разведчика. Ему, как никому другому из оставшихся в окружении, хватило способности реально поглядеть суровой правде в глаза, выдержки, рассудка, умения подчинить себе людей. Из ловушки он вывел всех. Леонов стал офицером, сперва заместителем командира, а потом и командиром отряда. Ему все чаще сопутствовала удача, он набирал силу, расправлял крылья.
Война на севере принесла и ему и отряду популярность на флоте. На груди его засияла Золотая Звезда. А на Дальнем Востоке к ней прибавилась и вторая.
Отряд был тот же, он так же вел разведку. На него по-прежнему возлагался поиск в дальних вражеских тылах. Росла боевая история, щедро обретался опыт, складывались традиции.
Но отряд не закостенел, не остановился на месте. Носители боевого опыта и традиций — Мотовилин, Баринов, Тарашнин, Радышевцев, Никандров — учили и наставляли добровольцев. Все вновь пришедшие были моложе годами, их флотская служба только начиналась, были они более грамотными, настойчиво постигали мудрость разведки.
Отряд снова жил и действовал.
Нам, тогдашним молодым морякам, пережившим тяжесть отступлений и горечь несметных людских потерь, трудно было заглянуть в победную даль. Мы понимали, верили, что Победа неизбежна, что мы ее завоюем. Только никто не мог сказать когда. Никто из нас тогда не знал, что предстоит сражаться еще и на берегах Тихого океана.
И уж вовсе показалась бы фантастической мысль, что кто-то доживет и отпразднует сорокалетие нашей Победы.
К счастью, все-таки дожили. На страницах этой книги читатель встретился с Леонидом Добротиным, Виктором Леоновым, Николаем Инзарцевым, Алексеем Радышевцевым, Степаном Мотовилиным, Григорием Чекмачевым, Павлом Богдановым, Ольгой Параевой (Иевлевой), Вячеславом Догадкиным, Павлом Барышевым, Яковом Поповым. Они отпраздновали сороковую годовщину Победы.
Прочитаны заключительные строки этой книги. Но на этом не завершилась история боевого отряда североморских разведчиков. В строй встали новые добровольцы-разведчики. Им еще три года нести знамя отряда, они еще станут гвардейцами.
И обо всем этом я еще надеюсь рассказать.
Примечания
1
Флагманский командный пункт.
2
