Максим Михайлов - Своих не сдаю
Коротким тычком кулака под ребра, он заставил, замечтавшегося было Балаганова, вернуться обратно на грешную землю.
— Наша задача, организовать здесь засаду, с целью не допустить прорыва по дороге со стороны села Шуани-Беной, — Морген неопределенно махнул рукой в сторону поворота. — Арабских наемников в количестве до пятнадцати человек во главе с небезызвестным Хаттабом. Прорываться будут предположительно на «УАЗиках» или «Нивах», но это не точно. Потому приказ, к восемнадцати часам скрытно перекрываем дорогу и все машины, следующие со стороны села забиваем. Понятно?
Бойцы зашушукались, задвигались, неуверенные улыбки сползали с лиц, будто стертые ластиком. Кто такой Хаттаб здесь никому объяснять не надо было, рассказывать об умелости, хитрости и звериной жестокости арабов тоже. Без слов понятно было, что бой предстоит нелегкий, и возможно стоить он будет немало крови разведчиков. Если добавить к этим соображениям то, что половину группы составляли вовсе необстрелянные еще срочники, а опыта забивания автомобильных караванов не имел вообще никто, то станет ясно, почему настроение овладевшие группой бодрым можно было назвать, лишь с очень большой натяжкой.
— Позиция здесь, однако, отвратительная, сидим окруженные с трех сторон скалами. Ежели там наверху вдруг появится хотя бы один снайпер, перещелкает нас тут как курей, — обстоятельно произнес Погодин, почесывая нос до невероятной длины отрощенным ногтем мизинца левой руки. За эту странную привычку среди разведчиков он получил прозвище Коготь, однако выращивать ноготь после этого не перестал.
— Правильно говоришь, Николаич, — поддержал прапорщика Морген. — Потому основную позицию оборудуем в этом здании, хоть какое-то укрытие. Кроме того поставим два наблюдательных, они же огневые, поста. Один у поворота на село. Второй метров на триста дальше по дороге. Схема действий такая: по сигналу о приближении машины, полученному от первого поста, основная огневая группа под моим командованием скрытно выдвигается отсюда на заранее оборудованные вдоль дороги позиции. Видите внизу извилина, там транспорт должен будет сбросить скорость, там и будем его забивать. На первом посту находятся снайпер с напарником. Снайпер оттуда вполне уверенно может работать по извилине, так что тоже принимает участие. На втором посту ставим пулеметчика со вторым номером. Задача — любой ценой не допустить прорыва вдоль по дороге. Второй номер — он же наблюдатель, кроме того следит за подходами с восточной стороны, мало ли кто оттуда поедет… Вопросы?
— И что, каждую машину будем забивать? — задумчиво пожевывая травинку, спросил Бал.
— Ну да, был же приказ, — удивляясь непонятливости лейтенанта, повторил, пожав плечами Морген.
— А если мирные?
— Что мирные?
— Ну чеченцы мирные если поедут? Их тоже забивать?
Вопрос поставил капитана в тупик. Действительно, никто же не может запретить чеченцам ездить по своей земле, если им вдруг придет в голову такая мысль. Они и ездят, за продуктами, в гости, мотаются туда-сюда местные челноки, одним словом, жизнь отнюдь не стоит на месте. Движение по чеченским дорогам не намного меньшее, чем в любой области российской глубинки. Значит никак нельзя исключать возможности появления и здесь мирных чеченцев. И как отличить их машину, от машины арабов?
— Тебе приказ довели? Задачу на засаду поставили? — злясь на себя за то, что не может отыскать приемлемого ответа на вопрос подчиненного, и оттого говоря подчеркнуто резким тоном, начал Морген. — Что тебе еще надо? Что ты здесь умничаешь? Откуда я знаю, что да как? Со мной тоже командование своими планами не делится! Видимо не может быть в том направлении мирных машин, иначе нас бы сюда не посадили!
— Да ладно, я же только спросил, — примирительно махнул рукой Балаганов. — Жираф большой ему видней… Будем бить всех, раз такой приказ…
— Раз больше вопросов нет, — перебил его Морген. — Довожу распорядок постов до темноты. На первом посту старший ты, Николаич.
Прапорщик согласно кивнул, любовно поглаживая свой «Винторез».
— С тобой Чапа. Возьмите бинокль и рацию. И смотри, Николаич, не проспи, как только машина показалась, нам сюда маячок, а то перехватить не успеем. Бал, ты на второй пост, с тобой Цапель. Тоже бинокль и рацию прихватите. Радист, разворачивай рацию и доложи на ВПУ, что мы на месте, как войдешь в связь меня крикнешь. Айболит, Терех, поможете ему и здесь осмотритесь, место под ночевку расчистите, дров натаскайте. Остальные со мной смотреть огневую позицию, на месте покажу где, что сделать!
Через двадцать минут Морген уже докладывал на ВПУ, о готовности засады к действию, слушая в ответ прерываемый свистом помех уверенный басок Поплавского:
— Молодцы, резво ожеребились. Ты из всех групп первый о готовности доложил, так держать. Что? Какие мирные? Расслабься, не будет там никаких мирных… В селе зачистка, а они разъезжать будут? Сам прикинь хрен к носу, и не выдумывай. А если не из села, а в село, тогда конечно другое дело… Этих пропускать беспрепятственно, себя не обнаруживать и немедленно докладывать мне. Все понял? Ну молодец. Давай, удачи тебе. До связи!
Едва рассеялась поднятая вертушкой пыль, и рокот моторов стал плавно затихать, растворяясь в залитом ярким солнечным светом небе, Люд, наконец, протерев глаза от набившегося в них песка, огляделся вокруг. И хрипло выматерился, поднимаясь на ноги. Группа, четко рассыпавшись в кольцо и ощетинившись во все стороны настороженными стволами, будто выставивший колючки еж, была готова ко всему, к бою с поджидавшим в засаде противником, к снайперскому обстрелу с недосягаемых горных вершин, к зловещей тишине и спокойствию, предвещающим массированную атаку врага… Все возможные варианты развития событий сотни и тысячи раз отрабатывались, доводились до полного автоматизма изнуряющими тренировками. Не готовы были разведчики лишь к тому, что случилось в реальности. Потому недоуменно переглядывались, опускали стволы, по лицам неуверенно ползли первые смущенные улыбки. Чехи были совсем рядом, в какой-нибудь сотне метров. Толпились, гогоча и указывая на разведчиков пальцами, приветственно махали руками с зажатыми в них тяпками, за мешковатые темные платья матерей цеплялись чернявые полуголые чеченята.
— Ну, авиаторы, мать их! Ну удружили! — озвучил общую мысль Люд, от души присовокупив в конце длинное витиеватое ругательство, еще раз оглядев простирающееся со всех сторон зеленящееся картофельной ботвой поле посреди которого их высадили. — Ну если это гора Гыстырзу, то я японский конькобежец!
— Что делать будем, командир? — нервно оглядываясь на веселящихся на другом конце поля чехов, спросил Бизон.
— Что делать?! Бамбук курить! Вот что! — вызверился на него Люд, хотя и понимал, что кто-кто, а уж его бравый заместитель в случившемся точно ничуть не виновен. — Собирай группу. Снайпера и еще двух бойцов на фишку! Ухо, связь мне с оперативным! Быстро!
С опаской глядя на то, как непроизвольно дергается у командира веко, а губы кривятся в злой, жесткой гримасе, радист торопливо развернул рацию, и защелкал тумблерами, подбирая подходящую длину волны.
— И куда же нас эти жопоголовые пилоты выбросили? — бормотал тем временем Люд, пристально разглядывая разложенную на колене карту и отчаянно пытаясь привязать нарисованную местность к какому-нибудь реальному ориентиру.
— Чего ты мучаешься? — удивился Бизон. — Давай я до чичей дойду и спрошу где мы…
— Ага! Смотри, вон военные в карту смотрят, сейчас дорогу спрашивать будут…, - ехидно проскрипел Люд. — Ни хрена подобного, сами сейчас сориентируемся… Вот, здесь на карте МТФ, это скорее всего вон те развалины. А вон справа на холме тригопункт. Все правильно, значит мы примерно вот тут.
Заскорузлый палец командира отчеркнул коротко остриженным ногтем точку на карте.
— Здесь? — недоверчиво протянул Бизон. — Это же вообще в другой стороне, к тому же почти на окраине села… Это как надо было нажраться, чтобы так место высадки перепутать. Завидую я авиации…
— Связь с ВПУ, тащ капитан! — обрадовано прокричал, протягивая наушники радист.
— Это 512-ая группа, — рявкнул в эфир Люд. — С кем говорю? Ты, Поплавок?
— Я, кто же еще? — недовольно буркнули в наушниках. — Что там у тебя? Засаду развернул?
— Ага, развернул! Так засел, что аж жопу ломит!
— Чего? — не понял Поплавский.
— Того! Меня эти винтокрылые уроды у самого поселка выбросили! Тут картофельное поле и чехов полно. Да мирные, просто картошку окучивают, или что там с ней делать положено.
— С кем положено делать?
— Да с картошкой, говорю, что делать…
— С какой картошкой, блин?! Ты чего там, чарсу обкурился что ли?! Я тебя русским языком спрашиваю, засада готова?
