Эрих Людендорф - Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918
ОКХ решило не менять плана наступления, обоснованно рассчитывая на большой успех ввиду близости Петербурга, хотя и не намеревалось продвигаться так далеко. В качестве второго решающего удара предусматривалось наступление в Молдове, но с этой операцией ничего не получилось.
Австро-венгерская армия, сильно потрепанная в результате одиннадцатого сражения у реки Изонцо, нуждалась в укреплении немецкими войсками. В середине сентября было решено начать наступление в Италии, чтобы предотвратить развал Австро-Венгрии. От операции в Молдове пришлось отказаться.
Слишком много забот свалилось на мою голову в конце августа – начале сентября. Немало внимания к себе требовал Берлин. Кроме того, во время одной из поездок на Западный фронт мы попали в железнодорожную катастрофу: в наш вагон, где мы сидели за ужином, въехал другой состав и опрокинул его. Все мы отделались легким испугом. Глубоко затронула меня и героическая смерть моего старшего сына, вернее, старшего сына от первого брака моей жены; своих детей у меня не было. С ним, как и с его братьями и сестрами, меня связывали самые сердечные отношения. Незадолго до того я встретил его в Лилле, бодрого и веселого, гордого своей профессией и своей отчизной. Он погиб в воздушном бою над Ла-Маншем. Лишь через неделю мы обнаружили его тело, вынесенное волнами на голландский берег.
После высочайшего напряжения наступило затишье: во Фландрии и под Верденом с конца августа, в Италии – в начале и в середине сентября. Как долго оно продержится, тогда не знал никто.
1 сентября была форсирована водная преграда в районе Икскюля юго-восточнее Риги. Поддержанная главным командованием, 8-я немецкая армия генерала фон Гутьера основательно подготовилась к операции. Русские своевременно оставили плацдарм на левом берегу реки и оказали на этом участке, за редким исключением, слабое сопротивление. Когда наступление в конце концов началось, я с облегчением вздохнул. Однако вскоре части 8-й армии были остановлены и тотчас же приступили к строительству позади своих передовых позиций оборонительных рубежей на кратчайшем отрезке между рекой и Рижским заливом. Две дивизии сразу же были отправлены на запад, где они должны были заменить немецкие части, высвобождаемые для Италии. Еще больше войск предстояло перебросить туда же с Восточного фронта.
Наиболее благоприятным местом для наступления считался участок фронта между Фличем и Каналэ. Горный рельеф на данном отрезке казался почти непреодолимым. Позиции австрийцев были оборудованы чрезвычайно скверно. Поэтому итальянцы, не ожидая никакой активности, не заботились здесь о сильной обороне. Неожиданный удар через горы на Удине мог прорвать Итальянский фронт у реки Изонцо. Стоило серьезно подумать об операции. Разведка местности подтвердила реальную возможность практического осуществления замысла. Эти сведения сыграли важную роль в последующих решениях ОКХ. С большим энтузиазмом я взялся за подготовку операции.
Особое значение имел подбор подходящих воинских частей. Прежде всего они, как и альпийский корпус, должны были иметь опыт ведения боевых действий в Карпатах и располагать соответствующим снаряжением.
ОКХ привлекло к участию в сражении дивизии, которые до тех пор вели бои только на западных направлениях и понесли особо чувствительные потери. Однако желание многих воинских соединений повоевать в других местах можно было удовлетворить лишь в ограниченных масштабах. Для Итальянского фронта выделили 6 или 7 дивизий, две заимствовали на Западе, заменив их прибывшими из-под Риги.
Как условились с генералом фон Арцем, эти дивизии, усиленные австрийскими подразделениями, были сведены в 14-ю армию под командованием генерала Отто фон Белова, до того руководившего 6-й германской армией. В ходе подготовительных мер приходилось часто бывать в ставке главного командования австро-венгерских войск в Бадене. Одно с самого начала было ясно: главный удар, от которого зависел успех всей операции, должна наносить германская армия. А потому ее сосредоточили по обе стороны Тольмино, немецкие горные стрелки разместились во Фличской котловине.
Вместе с главным командованием австро-венгерской армии руководить операцией захотел император Карл. Я, со своей стороны, обеспечил немецкому командованию достаточно самостоятельности. К сожалению, начать наступление мы могли не раньше второй половины октября.
В сентябре дела на Восточном фронте шли своим чередом. Плацдарм у Ивангорода был в результате хорошо спланированной атаки захвачен уже 21 сентября. То же самое предстояло совершить на островах Эзель, Моон и Даго. Наступление готовилось с середины сентября в тесном взаимодействии с германскими военно-морскими силами. К концу месяца в Либаве стояли наготове боевые корабли, транспортные суда и десантные части. Из-за неблагоприятной погоды высадка на острова откладывалась до середины октября.
Задержка с наступлением в Италии и против Моонзундских островов, до конца и середины октября соответственно, явилась для нас тяжелым испытанием. После длительного периода глубокого затишья 20 сентября наши позиции во Фландрии вновь подверглись массированной атаке. Наступил третий, кровавый акт ожесточенной схватки.
Противнику сопутствовал успех. Он продемонстрировал преимущество активных наступательных действий в сравнении с пассивной обороной. Повторная атака англичан, предпринятая 21 сентября, была отбита. Но уже 26 сентября 4-й немецкой армии пришлось вести очень тяжелые бои с большими потерями личного состава. Таким образом, Западный фронт опять оказался втянутым в гигантское сражение и нужно было приготовиться к попыткам прорвать во многих местах наши оборонительные линии.
Пришел октябрь, а с ним и один из тяжелейших месяцев всей войны. Мировое сообщество – да и немало людей из моего окружения – видело лишь Тернополь, Черновцы, Ригу, остров Эзель, Удине, Тольмино, но оно не видело моего отягощенного заботами сердца, не видело моих переживаний за наших солдат, мужественно переносивших все страдания на Западном фронте. Мой разум пребывал в Италии и на Востоке, а сердце – на Западе. Потребовалось усилие воли, чтобы примирить сердце с разумом. А радостей я уже давно не испытывал.
В начале октября возобновились артиллерийские дуэли. Особенно интенсивными они были 3 и 4 октября, а утром 4 октября в бой вступила пехота. Складывался бой необычайно трудно, но мы выстояли, хотя и со значительными потерями в живой силе. Бои продолжались 9 и 12 октября с неослабевающим упорством, в нескольких местах противнику удалось вклиниться в нашу оборону. Людские потери в этом четвертом фландрском сражении были чрезвычайно высоки. Стала остро ощущаться нехватка боеспособных воинских частей. Пришлось перебросить с Востока во Фландрию две выведенные в резерв дивизии. Операцию против острова Эзель мы все-таки смогли начать, а вот наступление в Италии пока отложили до 22 октября, потом из-за неблагоприятных погодных условий отодвинули его еще на два дня.
22 октября начался пятый акт захватывающей фландрской драмы. Чудовищное количество снарядов, которое до войны и вообразить было невозможно, обрушилось на несчастных людей, кое-как укрывшихся в залитых жидкой грязью воронках. Бушевавший огненный смерч превзошел ужасы Вердена. То была уже не жизнь, а сплошные адские муки. И, утопая в грязи, атакующие надвигались густыми толпами, медленно, но верно. Время от времени, встреченные градом наших снарядов, они замирали, но неизменно возобновляли движение и потом сходились врукопашную, часто побеждая не умением, а числом.
То, что немецкий солдат совершил, пережил и выстрадал во время боев за Фландрию, достойно памятника, символически воздвигнутого им на вражеской земле!
Не избежал тяжелых потерь и противник. Когда мы весной 1918 г. заняли бывшее поле сражения, нашим глазам открылась ужасная картина множества непогребенных трупов. Их насчитывалось буквально тысячи. Две трети принадлежали врагу, одна треть – немецким солдатам, павшим здесь смертью храбрых.
И тем не менее необходимо признать: отдельные германские части уже были не в состоянии так, как прежде, преодолевать дезорганизующее влияние изнурительных оборонительных сражений.
Ожесточенные бои шли также 26 и 30 октября, 6 и 10 ноября. Как дикий зверь, бросался враг на «железную стену», защищавшую нашу базу подводных лодок. Он кидался на Пелькапель, Пашендейль, Буселаре, Гелувельд и на Зандвоорде. Временами казалось, что он-таки пробьет стену, но она держалась, хотя ее фундамент заметно сотрясало. Общее впечатление было довольно мрачное.
22 октября перешли в наступление французы, избравшие для этого удобный выступ юго-западнее Лаона. Вражеская атака удалась. Оборонявшая данный участок германская дивизия подверглась сильному обстрелу газовыми снарядами и, понеся значительные потери, была вынуждена отступить. Противник пробил в наших позициях узкую, но глубокую брешь и продвинулся до Шавиньона. Это вынудило нас оставить выступ и отвести войска за реку Эллет. Наши потери оказались очень большими, отдельные дивизии были просто уничтожены. С переносом наших оборонительных линий мы были вынуждены оставить и высоту Шмен-де-Дам. Это произошло при сохранении образцового порядка в ночь с 1 на 2 ноября. Вообще же было не важно, где стоять: южнее или севернее реки Эллет, но после жарких летних схваток за эту высоту мне было нелегко приказать отдать ее врагу. Однако цепляться за нее значило лишь увеличивать потери.
