Роман Юров - Чужие крылья.
Возле калитки ее дома, он заметил одинокую тень. Кто может там стоять в такое время? Новый ухажер? Сердце Виктора забилось чаще, а во рту пересохло. Он решительно направился к дому, желая как можно быстрее во всем разобраться. Тень шевельнулась, нерешительно сделала шаг навстречу и снова замерла. В этот момент луна на несколько секунд выглянула из облаков, и он разглядел знакомое пальто…
— Таня?
Таня с визгом бросилась к нему и повисла на шее, покрывая лицо Виктора поцелуями и слезами радости. Он обнял ее, прижал к себе и зарылся лицом в волосы. Все-таки она его ждала…
Потом, они долго стояли на улице. Виктор рассказывал о своих приключениях, а она счастливо улыбалась, вцепившись ему в рукав реглана. И снова было хорошо и радостно на сердце. Он бы стоял так еще и еще, вот только мыться в холодной воде, а потом идти на свидание в фуражке, оказалось не самой лучшей идеей. Очень быстро Виктор замерз. Идти домой и оставлять Таню не хотелось, да и сама она вцепилась в него словно клещ, не желая никуда отпускать. Но и напрашиваться на чай, после вчерашнего, было тоже неудобно. Он так и стоял, страдая, пока зубы не начали выбивать замысловатую дробь.
— Замерз? — Таня прижалась к нему покрепче. Потом немного подумала и сказала. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Я боюсь. Я сегодня сильно испугалась, когда сказали, что ты сбит. А потом вспомнила, как ты вчера говорил, что всегда возвращаешься. И я стала ждать. И ты пришел. И я не хочу, чтобы ты снова уходил.
— У меня соседка сейчас уходит, пойдем, хоть погреешься. Только вот… — она ненадолго задумалась, подбирая слова. — Я вчера себя как дура вела, но понимаешь… я девушка приличная, не могу вот так… сразу. Ты извини, пожалуйста, за вчерашнее… — она покраснела и закусила губу.
— Ты у меня умница, — Виктор ласково поцеловал ее в лоб. — Пойдем, а то я действительно чего-то подмерз…
В дверях они столкнулись с уходившей Светкой. Та окинула презрительным взглядом Виктора, ехидно глянула на Таню, но поздоровалась вежливо. Гордо неся впереди себя свои пышные формы, она направилась на очередное ночное "дежурство" к начальнику БАО. Как Виктор слышал, эти дежурства играли значительную роль в жизни батальона, поскольку без них начальник с утра пребывал в крайне дурном настроении и частенько срывал свою злость на подчиненных.
В крохотной комнате флигеля было жарко. Виктор скинул реглан и уселся на кровать, чувствуя, как закоченевшее тело возвращается к жизни. Вскоре он осоловел от тепла, мысли путались, он потихоньку начал клевать носом, отвечая невпопад на Танины вопросы. Когда она зачем-то выскочила во двор, Виктор прилег на кровать, решив минутку полежать. Но как-только голова коснулась подушки, моментально провалился в глубокий сон. Измученный стрессами, организм требовал отдыха.
Когда Таня вернулась с кипящим чайником, он уже вовсю посапывал, в очень неудобной позе, свесив ноги в сапогах на пол. Таня подсела рядом поправила впившийся в шею ворот гимнастерки и принялась гладить его по голове. От ее ласки Виктор заулыбался во сне, и Тане стало жалко его будить. Она нежно поцеловала его, аккуратно, стараясь сильно не беспокоить, разула, уложила поудобнее и накрыла одеялом.
Потом она переоделась, одев как пижаму солдатское нательное белье, больше всего боясь, что Виктор проснется и увидит ее полуголой. Но он так не проснулся. Таня еще немного полюбовалась на спавшего Виктора, погасила керосинку и улеглась на вторую кровать. Но сон не шел. Мысль, что любимый человек лежит рядом, разделенный лишь узким межкроватным проходом не давала ей покоя. Она крутилась на своей кровати, ерзала, но так и не заснула. Тогда она тихонько поднялась, и скользнула к Виктору под одеяло. Лежать рядом, закинув на него ногу и положив голову плечо, оказалось очень удобно и как-то надежно. Таня быстро пригрелась и, счастливая, заснула.
Проснулся Виктор довольно рано. Глядя в потолок не мог понять, где он находится. Потом, вспомнив, смутился. Услышав шорок одежды, скосил глаза и увидел одевающуюся Таню. Она стояла в толстых черных колготках натянутых до самого пупка, пытаясь надеть рабочее платье. Оно за что-то зацепилось, и она стояла с платьем на голове, открыв Виктору голый живот и край белого лифчика. Наконец она справилась с непослушной одеждой и, увидев, что Виктор на нее смотрит, улыбнулась.
— Вот черт, самое интересное пропустил, — сказал он
Таня улыбнулась еще шире и показала Виктору язык. Она подсела к нему на кровать и поцеловала, щекоча лицо спадающими волосами.
— Поднимайся, соня, — ласково сказала она и с веселым визгом отскочила, увернувшись от попытки ее схватить.
— Чего так рано? Ночь на дворе!
— Мне на работу пора, — ответила она. — Чтобы, когда вы в столовую придете, все уже готово было. Да и тебе, наверное, пора…
…На аэродроме было пустынно и тихо. Злой восточный ветер, продувающий даже сквозь меховой комбинезон, утих, зато с юга, тянуло теплым, вкусным запахом приближающейся весны. Виктор, отоспавшись в землянке, бродил по пустым стоянкам, радуясь скорой весне. Он был один, комиссар, с Вахтангом и Игорем, улетели на разведку, а он, без самолета, остался. Быть безлошадным летчиком оказалось скучно, друзья сейчас в небе, заняты делом, а он на слоняется по грешной земле. Даже поговорить толком не с кем. Палыч вместе с Шаховцевым и несколькими техниками поехали в Советку, за его "девяткой". Оставшиеся технари копались в разбитой "десятке" Игоря, разбирая ее на запчасти.
Но вот в небе послышался тонкий звук авиационного мотора и из облаков вывалился МиГ. Он лихо "пробрил" старт, взмыв вверх крутанул двойную бочку и начал строить заход на посадку. Судя по номеру на фюзеляже, это развлекался Вахтанг. Вскоре показался второй МиГ и, неожиданно, над аэродромом показалась еще девятка истребителей И-16, как их еще называли летчики "ишачков". Они сильно растянулись, без всякого строя, роем ходили по кругу, ожидая пока освободится полоса. Аэродром наполнился ревом авиационных моторов, жизнь на нем закипела. Самолеты садились один за другим, подруливали к капонирам. Носился единственный бензозаправщик, кругом бегали солдаты из БАО, в общем, царил четко упорядоченный армейский хаос. Следом за "девяткой" показалась еще "семерка" и, наконец, появился третий МиГ. У Виктора отлегло от сердца, все его друзья вернулись живыми и здоровыми.
Летчики собрались возле КП. Комиссар сиял, радуясь тому, что наконец-то прилетела смена, и они скоро убудут в тыл. Виктор хмурился, в тыл ему хотелось, но как быть с Таней? Они эту тему еще не обсуждали…
Прибывшие летчики Виктору не понравились. Большинство из них были молодые сержанты, только закончившие училище. Даже внешне, худые после тыловой кормежки, они были похожи на неоперившихся цыплят. Командиры же постарше, смотрели на Виктора как на пустое место, полагая его таким же необученным. Хотя сами, наверняка, видели "мессера", только в учебных альбомах. Командовал ими молодцеватого вида майор, с бритой налысо головой. Он один производил впечатление человека бывалого, побывавшего в боях, об этом свидетельствовал одинокий орден Ленина, виднеющийся под расстегнутым регланом.
Прибывшие летчики собрались на КП, в компании Зайцева. Видимо входя в курс дела. А Виктор с друзьями оказались не у дел. Команд на вылет не было, и они слонялись по стоянке, рассматривая прилетевших "ишаков". Как Виктор понял, здесь была собрана разномастная солянка. Некоторые машины были новенькие, как будто только с завода, другие потертые, видимо давно бывшие в эксплуатации. Один и вовсе щеголял заплатками. К тому же они были и разных типов, некоторые грозили небу торчащими из крыльев пушками, а на других, самых потертых, сиротливо темнели стволы всего двух ШКАСов.
Вскоре показался с десяток полуторок, на них приехали службы нового полка. Жизнь на аэродроме закипела с удвоенной силой. Всюду сновали новые, ранее незнакомые люди. Что-то тащили, раздавались команды, шум моторов, мат и ор витали над их, некогда тихим аэродромом.
Они сегодня уже не летали. Вместо красивых МиГов в небо тройками взмывали тупоносые "ишаки". Видимо проводили знакомство с районом боевых действий. На старте наконец-то появился руководитель полетов, на что у них, в последние дни просто не было людей. В общем, новый полк принялся обживаться на их аэродроме.
Комиссар освободился ближе к вечеру. Он выглядел усталым, но довольным.
— Ну вот, товарищи, — сказал он, набивая табаком свою извечную трубку, — наша эпопея здесь заканчивается. Завтра перегоним исправные истребители в шестнадцатый гвардейский и в тыл.
— А как быть с "девяткой"? — спросил незаметно подошедший Баженко. — Ее привезли, повреждения устраним, благо запчастей хватит, но мотора все еще нет, и не обещают.
— Сдайте в ПАРМ, — раздраженно ответил комиссар. — Почему я должен подсказывать вам очевидное.
