Александр Скоков - На всех была одна судьба

Однажды немцы, готовясь к налету, сбросили осветительные бомбы на парашютах. Центр города высветился – все стало видно, как днем. Зенитчики обрушили огонь на САБы, осколки градом посыпались на крышу дворца. Рядом с офицером-наблюдателем, разведчиком, в ту минуту оказался командир зенитного полка. Бывший художник, он засмотрелся на необычную панораму ночного города; Маша тоже выскочила, но успела взглянуть только мельком. «В будку!» – приказал командир, сам получивший осколком по усам.

По ночам Исаакиевский собор – величественный, прекрасный – загадочно возвышался на фоне пересекающихся прожекторов. Колонны в мороз покрывались инеем, потом оттаивали…

Хорошо налаженная противовоздушная оборона не позволяла немецким самолетам, как осенью 1941 года, низко летать над городом и вести прицельные бомбежки. И все же теперь, с высоты, наносились удары, регулярно велись артиллерийские обстрелы – утром, в обед и вечером, когда на улицах народу становилось больше. Оставалась угроза нового штурма города, уличных боев. Подвальные окна завалены мешками с песком, между ними зияют отверстия амбразур. Повсюду противотанковые «ежи», надолбы. Город имел несколько поясов обороны, один из них охватывал центр.

Бывая по служебным делам в разных районах, Маша видела, сколько зданий превращено в руины. Вот наполовину разрушенный дом: висит наверху кровать, зацепившись спинкой; одежда на вешалке – чье-то разоренное семейное гнездо… Но не покидала уверенность, что все будет со временем восстановлено и город обретет свой прежний прекрасный облик.

Снаряды рвались повсюду, один из них пробил край крыши Мариинского дворца. При взрыве радистка отделения получила ранение в голову… Заставали обстрелы и на улице – взрывной волной сбивало с ног или кидало к стене. Молодость верит в счастливый случай: девушки не прятались в бомбоубежища, шутили, что для них снаряд еще не сделан. Опасность подстерегала всех, но что значила она в сравнении с теми мгновениями воздушного боя, когда их сверстники, ребята-летчики, сходились, можно сказать, врукопашную с врагом! Их голоса, крики, долетавшие из рации, раскрывали то, что происходило в ночном небе, на грани жизни и смерти…

В январе 1944 года Ленинград праздновал полное освобождение.

Весь город был на площадях, улицах – военные, штатские, взрослые, подростки, дети обнимали друг друга, поздравляли с Победой, устремлялись к Неве, где расцвечивал небо салют. На этот салют Маша взяла и своего тряпичного друга – зайца. Забавная игрушка напоминала многим домашний уют, детство, мирную жизнь. Всем хотелось потрепать за уши, потрогать лапы этого блокадного зайца… Полтора года отделяли ночной салют от Дня Победы. И он наконец наступил. Многие дома на Невском были разбиты, и чтобы вид руин не омрачал праздник, фасады зашивали фанерными щитами с нарисованными окнами. Эти декорации стояли до той поры, пока дома не были восстановлены полностью.

Девушек-радисток и их 22-летнего командира демобилизовали в июле 1945 года. Провожали тепло, сердечно, каждой вручили письмо-напутствие. С нетерпением молодости они торопились в новую, мирную жизнь, где предстояло так много сделать. И только спустя десятилетия дорогой памяти они стали возвращаться назад, в то прошлое – тревожное, грозное, неповторимое…

Они отстояли не только Ленинград, страну – отстояли жизнь будущих поколений, их право войти свободными в наш великий мир.

Не забывайте об этом!

НАЧИНАЛАСЬ СЛУЖБА НА «МАРАТЕ»

О линкорах «Марат» и «Октябрьская революция» знала вся страна. Это была знаменитая кузница кадров, из которой шло пополнение флота СССР – быстро крепнущей морской державы. В немалой степени популярности «Марата» способствовало и то, что герой детворы – михалковский дядя Стёпа – служил именно на этом корабле.

Вадим Бенеманский, четверокурсник Уральского политехнического института, видел себя в будущей жизни инженером-конструктором и, конечно, стал бы им, но… Черные тучи войны уже виднелись на Западе, все ближе придвигались к нашим границам. Старшекурсники технических вузов, пройдя трехлетнюю военную подготовку, военные сборы, до получения диплома становились офицерами запаса. В 1937 году офицером запаса стал и Вадим Бенеманский. «Новоиспеченного» лейтенанта, только что прибывшего с летних сборов, пригласили в комитет ВЛКСМ. «Комсомол шефствует над флотом. Рекомендуем тебя в высшее военно-морское училище». О тщательности, строгости отбора говорило то, что из тысячи студентов института прошли мандатную комиссию только четверо – самых способных, талантливых, дисциплинированных. Так лейтенант запаса, четверокурсник Вадим Бенеманский стал третьекурсником Высшего военно-морского училища им. Дзержинского, которое и окончил в 1940 году, получив сразу звание инженер-капитан-лейтенанта.

Как один из лучших выпускников курса, Бенеманский был направлен для несения службы на флагман Краснознаменного Балтийского флота линкор «Марат» командиром трюмной группы. Построенный в 1913 году (первое имя – «Петропавловск»), имея водоизмещение 23 тыс. тонн, линкор обладал хорошими мореходными качествами и грозной огневой мощью.

Службу на корабле несли 1200 человек. Механическое подразделение БЧ-5 пользовалось на линкоре заслуженным уважением – без исправной работы паросиловых машин, генераторов, сотен сложнейших механизмов корабль не снимется даже с якоря, не сделает ни одного выстрела. БЧ-5 – огромное хозяйство, разделенное на три дивизиона: обеспечения живучести корабля, движения и электротехнический. Дивизионы, в свою очередь, делились на группы, и одной из них со штатом 45 человек руководил выпускник «Дзержинки» Бенеманский.

Военные моряки знают, что такое живучесть корабля в морском сражении, когда неверное решение, слабая подготовка специалистов или промедление в выполнении поставленной задачи могут обернуться катастрофой. И наоборот – грамотные, быстрые действия подразделений службы живучести способны спасти, удержать на плаву корабль и позволить ему продолжать бой. Но для этого командиру группы, дивизиона надо иметь не только высокую теоретическую подготовку, но и досконально знать свое «хозяйство», особенности корабля, уметь предвидеть, как он поведет себя в той или иной ситуации. На изучение своего заведования, аварийные тренировки, безупречную отработку действий своих подчиненных новый командир группы не жалел сил и времени. Все говорило о том, что впереди не учебные походы, не заходы в иностранные порты с визитами, как водится в мирное время, а грозные сражения надвигающейся войны. Кораблей такого класса во всех флотах мира немного, и противник бросает на уничтожение линкоров надводный флот, подлодки, авиацию…

Строгий, требовательный во всех мелочах службы, командир группы в свободное время оставался общительным, надежным товарищем, готовым всегда протянуть руку помощи.

Здесь, на «Марате», Бенеманский встретил своего двоюродного брата по материнской линии Николая Каргина, тоже капитан-лейтенанта, командира машинной группы. Бывает в жизни такое! Не виделись с детских лет – и вот встретились на палубе знаменитого корабля.

Как известно, накануне воскресенья 22 июня нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, на свой страх и риск, чего не сделало командование ВВС и сухопутных сил, объявил на флотах готовность № 1. Военно-морской флот СССР не был застигнут врасплох – боевые корабли дали мощный отпор немецкой авиации, пытавшейся на рассвете 22 июня нанести по флотским соединениям внезапный массированный бомбовый удар.

Моторизованные полчища захватчиков, используя преимущества внезапного нападения, через Прибалтику стремительно катились к Ленинграду.

Было очевидно, что перед штурмом Москвы враг намерен обезопасить себя с северо-запада, взяв Ленинград и уничтожив Балтийский флот. Героические усилия защитников Лужского рубежа, на котором мужественно сражались дивизии народного ополчения, позволили на 45 дней задержать немцев на подступах к Ленинграду.

В августе войска вермахта на этом направлении продвигались только по 2 километра в сутки – в июне-июле среднесуточное продвижение составляло 26 км. И все же 4 сентября немецкая дальнобойная артиллерия приступила к обстрелу города. Надвигались решающие дни битвы за Ленинград. И если на суше и в воздухе противник был, как говорится, хозяином положения, то со стороны моря Невскую твердыню надежно прикрывали корабли Балтфлота и форты Кронштадта. Важное место в огневой защите Ленинграда отводилось линкорам «Марат» и «Октябрьская революция». Часть кораблей была введена по Неве в центр города для отражения налетов немецкой авиации. Некоторые эсминцы, канонерские лодки поднялись еще выше, к Ивановским порогам, и оттуда громили врага, стремившегося прорваться, выйти на правый берег Невы.