Олег Уланов - Онекотан
– Мама, радуйся! К нам вернулся наш Такэо! – крикнула она в глубь дома.
– Ты стала красивой девушкой, Ханако, – растерянно произнес Такэо.
Когда появилась их мать, он глубоко поклонился ей и взял в свои ладони ее руки. Он долго держал их, с нежностью глядя на её счастливое лицо, мокрое от слез.
Потом был скромный семейный ужин, много разговоров об остальных трех младших братьях и отце, тоже вдалеке от дома защищавших интересы Японии.
Ближе к полуночи Такэо взял лампу, четыре листа бумаги с чернилами и отправился в свою маленькую комнату из трех татами.[17] Он задвинул фусуму,[18] закрывшись от общего прохода, положил чернила и бумагу у края татами и медленно лег на простеганный соломенный мат. Непередаваемый запах дома снова напомнил ему о безмятежном детстве, когда ему, сыну провинциального врача, было позволено все.[19] Перевернувшись на спину, он провел рукой по гладкому дереву опорных столбов дома. Сколько ночей он провел здесь, взрослея и мужая.
Эх, если бы не война! По праву старшего сына он уже мог бы жениться на девушке, которую для него выбрали бы его родители. И сейчас его мать могла бы уступить его жене роль главной хозяйки в доме, ритуально отдав ей самодзи.[20] А он уже принял бы из рук отца бразды правления семьёй и мог бы заботиться о своих родителях, оберегая их старость…
Такэо долго лежал на татами, думая о судьбе, которая разметала их семью по разным частям Японии. Наконец он резко поднялся и, прибавив света в керосиновой лампе, стал писать письмо генералу Ямасите.
На другой день за обедом Такэо попросил мать об одном одолжении:
– Мама, через три дня я улетаю на Филиппины. Я должен вернуться к тайсё Ямасите. Если же мне не суждено будет добраться до Филиппин и я погибну, – голос майора дрогнул, – господин Ямасита сам приедет к нам домой, когда кончится война. Вот моя фотография, где я ещё в звании лейтенанта, – Такэо протянул матери черно-белую фотокарточку в бамбуковой рамке. – Там, под фотографией, – личное письмо господину Ямасите. Пожалуйста, никому не рассказывайте о нём и, что бы ни случилось, сохраните его.
Мать взяла рамку с фотографией сына и, поклонившись, произнесла:
– Я всё сохраню, Такэо.
История вторая
Глава 1
Северные Курилы, остров Онекотан. Январь 1985 года
* * *Вертолёт пограничных войск, сделав разворот над Охотским морем, стал медленно снижаться на площадку, расположенную в устье небольшой речки. Из иллюминатора было хорошо видно, как в клубах снежной пыли к вертолёту бежали пограничники в смешных шапках-ушанках. У этих шапок «уши» были длинные, как у собаки породы бассет. Зато, когда эти уши развязывались и опускались вниз, они полностью закрывали шею, спасая от сильных ветров.
Вертолёт на мгновенье застыл над площадкой и, немного раскачиваясь, начал медленно опускаться. Снежная пыль стала клубиться ещё гуще и быстрее, из-за чего сержанту, прижавшемуся щекой к иллюминатору, почти ничего не было видно.
«Ну, вот и край земли», – подумал сержант. Через несколько секунд шасси вертолёта пробили толстый наст снега и упёрлись в промерзшую землю. Лопасти, сбавив обороты, перешли на свист, и снежная пыль начала рассеиваться. Из кабины вертолёта вышел один из лётчиков и, навалившись на механизм фиксации двери, с силой открыл её. Холодный воздух ворвался в пассажирский отсек вместе с клубами снежной пыли, отчего сержанту захотелось немедленно покинуть вертолёт.
Это желание не покидало его на протяжении всего полёта с того самого момента, как только он сел в вертолет в Северо-Курильске. Особенно страшно было находиться на борту, когда вертолет, обогнув оконечность острова Парамушир, полетел над Четвёртым Курильским проливом. Осознание того, что под тобой безбрежный океан и в случае падения в эти свинцовые воды шанс остаться в живых равен нулю, делало пребывание на борту «вертушки» невыносимым. От мысли, что в случае падения от тебя буквально ничего не останется, становилось не по себе.
Подобные опасения строились не на пустом месте. В пограничной комендатуре в Северо-Курильске Олег узнал, что в начале декабря на острове Онекотан пропал вертолёт. Особых деталей – что это был за вертолёт и кто на нём летел, – известно не было, но, по рассказам «дедов» и офицеров, вертолет, кажется, был гражданский.
Кто-то хлопнул сержанта по плечу. Это был сидящий рядом с ним рядовой Литвин.
– Ну что, Олег, добро пожаловать на чудесный морской курорт. Путёвки в комендатуре нам оформили на полтора года вперёд. Так что расслабься и наслаждайся чудесным морским воздухом.
– Ладно, время насладиться ещё будет, – убирая руку с плеча, ответил Олег. – Ты лучше скажи: ты не забыл, о чём мы договаривались? Первое время держаться вместе.
Литвин не ответил. Он быстро поднялся со скамейки и, сделав важное лицо, спрыгнул в открытую дверь в клубы крутящейся снежной пыли.
* * *Пока группа встречающих пограничников оживленно суетилась рядом с вертолётом, разгружая почту и посылки, Олег с Сергеем двинулись к пограничной заставе вслед за майором комендатуры, который сопровождал их на новое место службы. Рядом с крыльцом заставы стоял высокий офицер в защитной форме, а у его левой ноги, прямо как на обложке книги о пограничнике Карацупе,[21] сидела красивая овчарка.
Офицер поднес руку к козырьку и четко, но негромко произнёс:
– Товарищ майор, на вверенной мне заставе происшествий нет. Признаков нарушения государственной границы за сегодняшние сутки не обнаружено. Личный состав здоров. Охрана государственной границы происходит согласно разводу.
Майор поднял руку к козырьку и резко опустил её.
– Вольно! Вот, Володин, привёз тебе пополнение. Сержант окончил учебную часть в Приморье по специальности начальник РЛС,[22] а рядовой учился на оператора.
Стоя за майором, Олег понял, что пришло время представляться. Он сделал шаг вперёд и громким, чётким голосом отчеканил:
– Товарищ старший лейтенант, сержант Умелов для прохождения дальнейшей службы в ваше распоряжение прибыл.
Следом за ним представился Литвин. Начальник заставы, приняв представления, распорядился, чтобы вновь прибывшие сдали свои личные вещи в каптёрку. После этого он проводил майора в свой кабинет, а Олег и Сергей пошли осматривать заставу.
Застава представляла собой длинное одноэтажное здание с крыльцом посередине. Ровно пополам её делил коридор, который начинался от спальни и заканчивался кухней. По бокам коридора находились различные помещения. Комната дежурного по заставе и оружейная комната находились прямо у входа. Напротив них была дверь в кочегарку. Там были установлены три угольных котла для обогрева заставы. Здесь с красной повязкой на рукаве, на которой желтыми буквами было написано «дежурный», стоял ефрейтор и крутил на пальце длинную связку ключей на металлической цепочке, которая была приделана к его штанам. В руке у него дымилась сигарета, и весь его довольный вид говорил о том, что жизнь его удалась.
– Ну, будем знакомы. Меня Толян зовут, – сказал дежурный, и лицо его расплылось в добродушной улыбке.
– Олег, – ответил Умелов и протянул руку для приветствия.
– А меня Серёга.
Рукопожатие Толика оказалось крепким. Да и сам он был на вид крепким мужиком.
– Ты, наверное, из Сибири, из какой-нибудь таёжной деревни? – спросил Олег.
– Точно. Из Томской области – из самой что ни на есть тайги. А как ты догадался? – добродушно спросил Толик.
– Не знаю. Может, просто ты так выглядишь? – Олег достал из пачки сигарету, прикурил и глубоко затянулся.
Сергей тоже решил вступить в разговор.
– Слушай, Толик, а что тут у вас за история была с вертолётом?
Толик молча открыл дверцу котла, разворошил лопатой спёкшийся уголь[23] и неторопливо начал свой рассказ.
– Да… история, надо сказать, странная. У нас тут целый месяц поиски велись. Особистов из округа столько прилетело, больше, чем нас здесь. Всех по нескольку раз опрашивали. В общем, дурдом.
Толик прикурил ещё одну сигарету.
– Короче, полтора месяца назад в роту ПВО прилетел вертолёт с Камчатки.
– А что, здесь есть рота ПВО? – перебил Толика Сергей.
– А вы что, не знали? Ладно, слушайте. Введу вас в курс дела для начала.
* * *По словам Толика выходило, что на острове пограничники были не одни. Со стороны Охотского моря стояла застава. Располагалась она в устье небольшой речки Фонтанки. Когда-то, ещё во время Великой Отечественной войны, на этом месте находилась японская база торпедных катеров. От этой базы осталось довольно много сооружений. Самым мощным из них был многометровый бетонный бункер, на котором сейчас стоял склад вооружений и провизии заставы. Угадывались также очертания рвов, спускавшихся с берега к морю. По этим рвам японцы вытаскивали на берег свои катера. Сразу же за заставой возвышался опорный пункт на случай нападения вражеского десанта. За ним начиналась старая дорога, которую строили ещё японцы. Она поднималась на плато и дальше шла к самому краю кратера вулкана Креницына. Затем она огибала кратер с левой стороны и спускалась к Тихому океану в бухту Муссель.
