Лео Кесслер - Щит дьявола
— Господин штандартенфюрер! — отчеканил Шварц так, словно стоял перед фон Доденбургом на плацу Офицерской академии СС в Бад-Тельце. — Я в вашем распоряжении!
— Шварц, найди веревку и организуй казнь этого оберлейтенанта через повешение. Он виновен в проявлении трусости на поле боя. в пораженческих настроениях и в отсутствии боевого духа. Ты должен немедленно привести приговор в исполнение.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер! — выдохнул Шварц.
Беглецы оцепенели от ужаса. Но выражение лица Рауша, приговоренного к повешению, ни капли не изменилось. Он спокойно воспринял свою участь — так, словно уже давно ожидал, что именно это с ним и случится.
* * *Уже пять минут спустя оберлейтенант, медленно раскачиваясь, свисал с сука ближайшего дерева. Его распухший язык вывалился изо рта, глаза вылезли из орбит, а штаны были мокрыми из-за того, что в момент агонии он обмочился. С шеи казненного свисал написанный от руки плакат: «Я был пораженцем и трусом. Участь, постигшая меня, совершенно справедлива. Пусть она послужит предостережением всем пораженцам и трусам».
Свежий утренний ветерок легонько раскачивал тело Рауша. Беглецы смотрели на своего бывшего командира расширившимися от животного ужаса глазами. Фон Доденбург с удовлетворением посмотрел на них. Теперь он был практически полностью уверен, что они не побегут — как бы американцы ни наседали на них. Но для страховки следовало сделать кое-что еще.
— Чтобы быть уверенным, что ваш патриотический дух не растает в мое отсутствие, — провозгласил он, — я оставлю здесь штурмшарфюрера Краузе и прикажу ему расстреливать на месте каждого, коль скоро тот проявит трусость и попытается сбежать с поля боя. — Фон Доденбург выразительно указал рукой на тощего костлявого Краузе, чей мундир был уже украшен Железным крестом первого класса и знаком «За ранение» в серебре — несмотря на то. что этому парню было всего семнадцать лет. Штурмшарфюрер широко улыбнулся и со значением помахал в воздухе своим «вальтером».
— Однако, — продолжил Куно, — сейчас я абсолютно убежден, что вы уже полностью осознали всю неправильность вашего предшествующего поведения и ни в коем случае не позволите американским воякам топтать своими ногами священную землю германского рейха.
Он резко повернулся к бойцам «Вотана» и прокричал громовым голосом:
— По машинам!
Затянутые в черные эсэсовские мундиры бойцы «Вотана» забрались в машины со скоростью и проворством, достигнутыми годами тренировок и бесценным опытом участия в бесчисленных боях.
— Завести моторы!
Гауптшарфюрер Шульце передал фон Доденбургу танковые очки. Штандартенфюрер поспешил надеть их, потому что весь лес, в котором стояли танки «Вотана», внезапно наполнился дымом многочисленных дизелей.
— Вперед! — взмахнул в воздухе рукой Куно. Командирский «королевский тигр» рванул вперед, за ним последовали остальные 60-тонные машины. Их гусеницы обдали шарахнувшихся в разные стороны беглецов грязью и мелкими камешками, веером вылетавшими из-под них. Но фон Доденбург даже не смотрел в сторону отребья из вермахта, которое ему только что с таким трудом удалось остановить, а затем привести к повиновению. Его жесткий взгляд был устремлен на сверкавший в солнечных лучах круглый купол и остроконечную башню, видневшиеся вдалеке. В кафедральном соборе Аахена хранились кости великого воина и короля Карла Великого, отца немецкой нации. Этот вошедший в историю франкский воин, покоривший почти всю Европу, сделал Аахен, который теперь стоял прямо на пути американского вторжения в Германию, священным городом для немцев.
Неожиданно все существо фон Доденбурга пронизало ранее неоднократно испытанное чувство правоты своего дела и справедливости той войны, которую вела сейчас Германия. Еще совсем недавно он думал, что это чувство было полностью подавлено в нем известиями о страшных фактах коррупции и пораженческих настроений, которые, увы, господствовали ныне в среде наиболее влиятельных лиц, правивших Третьим рейхом. Но сейчас Куно вдруг почувствовал себя точно так же, как и в далеком 1940 году, когда он был молодым оберштурмфюрером, участником победоносного похода германской армии по Европе. В те дни фон Доденбургу — да и всем остальным — казалось, что ничто не способно остановить победную поступь великой армии возрожденной Германии, ничто не в силах помешать немцам завоевать всю Европу и, опираясь на идеологию национал-социализма, вдохнуть новую жизнь в одряхлевший континент.
Оглянувшись, он увидел, что все танки боевой группы СС «Вотан» в точности следуют за его «тигром». Они двигались прямо в Аахен — город, занять который приказал их группе лично сам фюрер. И штандартенфюрер Куно фон Доденбург мрачно поклялся самому себе, что, пока он будет жив, ни одному иностранному солдату не удастся оказаться в священном немецком городе Аахене.
Глава третья
— Хайль Гитлер!
Высокий худой мужчина в черном мундире бригадефюрера СС, стоявший у растрескавшегося после американских налетов окна штаба обороны Аахена, никак не отреагировал на новое обязательное приветствие, которое было введено в Германии после июльского заговора[15].
Куно фон Доденбург вопросительно посмотрел сначала на штурмбаннфюрера Шварца, который находился справа от него, а затем на гауптшарфюрера Шульце, находившегося слева. Последний постучал кончиком указательного пальца по своему виску, давая понять, что неестественное молчание генерал-майора полиции[16] Доннера являлось еще одним признаком того, о чем все и так давно знали, — что генерал был не совсем нормальным.
— Вы хотите сказать, что у меня не все дома, гауптшарфюрер? — без всякого выражения осведомился бригадефюрер Доннер, по-прежнему стоя спиной к трем представителям боевой группы СС «Вотан». Затем он рассмеялся беззвучным смехом. — Не смущайтесь, господа. Если вы и впрямь считаете меня сумасшедшим, — что ж, тогда вы в хорошей компании. В компании, включающей в себя и нашего гефрайтера[17]… самого удачливого гефрайтера всех времен и народов. Вы знаете, кого я имею в виду… Потому что только сумасшедший может отдать приказ до последнего оборонять такой город, как Аахен. И только сумасшедший может согласиться выполнить подобный приказ. Ведь это задание — не что иное, как билет в один конец на небеса… или, скорее, в преисподнюю?
Куно фон Доденбург наконец понял, каким образом Доннер заметил неуважительный жест Шульце — в небольшое зеркальце, которое было прикреплено к окну неподалеку от глаз генерала.
— А, мой дорогой штандартенфюрер, вы, вижу, заметили мою маленькую хитрость? — рассмеялся Доннер. — Это очень полезное приспособление для всех, кто живет в Третьем рейхе в нынешнем 1944 году, уж поверьте мне. Тот, кто знает, что происходит за его спиной, и предпринимает необходимые меры, — тот поистине мудрый человек. Сейчас я продемонстрирую вам кое-что.
Генерал быстро выдвинул правую ногу вперед и, нащупав потайную кнопку, скрытую в полу, нажал на нее. В следующую секунду с потолка вниз опустился огромный стеклянный экран, наглухо отгородивший генерала от трех представителей «Вотана».
— Это экран из пуленепробиваемого стекла, господа, — объяснил Доннер. Он откровенно радовался ошеломленному выражению на лицах своих посетителей. — Одна из моих маленьких хитростей, которая обычно производит неизгладимое впечатление на всех, кто посещает меня. Это стекло также позволяет несколько сгладить ужасное впечатление от лицезрения моего не слишком-то приятного на вид лица.
С этими словами генерал Доннер повернулся к эсэсовцам. Куно фон Доденбург вздрогнул от ужаса. Бригадефюрер выглядел настоящим монстром. Взрыв снаряда уничтожил Добрую половину его лица. Там, где когда-то находился живой глаз генерала, теперь был вставлен неподвижный стеклянный. Он, не мигая, смотрел на фон Доденбурга. У генерала отсутствовали губы — его рот представлял собой нечто вроде узкой прорези на лице, в которой были ясно различимы искусственные резиновые челюсти, в которые, в свою очередь, были вставлены фарфоровые зубы. Доннер указал изуродованной рукой на свое безобразное лицо:
— Это случилось на Украине в 1942 году, господа. Результат партизанской атаки. В тот год мы сожгли в печках наших концентрационных лагерей на Украине сорок тысяч неполноценных существ. Цена этого? Весьма небольшая — меня просто превратили в монстра, жена которого заходится плачем всякий раз, когда ее муж периодически испытывает эти гнусные мужские желания, вынуждающие его напомнить ей о ее супружеских обязанностях.
Куно с трудом восстановил свое самообладание.
— Докладывает штандартенфюрер фон Доденбург, командир боевой группы СС «Вотан», — обратился он к Доннеру по стандартной формуле, принятой для подобных обращений к вышестоящим офицерам. — В составе группы — тысяча пятьсот бойцов и тридцать танков «королевский тигр». Рота панцергренадеров[18] совершает в настоящее время переход из Дюрена в район расположения боевой группы.
