Игорь Афонский - Здравствуй – прощай!
Прибыли в южную, республиканскую столицу. В Средней Азии было всего несколько больших социалистических республик, но все они отличались друг от друга. Период повествования может обозначить несколько общих черт, это то, что все республики были близки к «горячим точкам» и имели военные поселения с полевыми учебными центрами. Наш герой мог попасть в любой из них. Это мог быть Отар, могли быть Мары или Термез и, наконец-то, Кушка. Это место тогда было нашей географической гордостью, самая южная точка СССР.
Аэропорт лениво встретил всех прилетевших ночной прохладой. Город радовал хорошо вымытыми улицами и площадями. Везде было уже столько растущей и нагло выпиравшей из земли необычной зелени, и от неё стоял такой пряный запах, что сравнить такое было не с чем! Это был рай! Нет, кусочек рая на этой прекрасной земле, где царила цивилизация, играли в воздухе водой фонтаны, светились витрины магазинов, ходили троллейбусы, маршрутные автобусы, и имелись настоящие восточные базары. Но вся эта сказка была не для каждого. Тем более не для тех, только что ступивших на эту землю. Призывников ждал очередной «отстойник», загон на территории городского аэровокзала. Там все сидячие места уже были заняты. Закуток так забитый до отказа местными или раннее прибывшими членами других «команд», что им сидеть было тесно. Лучшие места — это скамейки у забора. Впрочем, никто смешиваться с «местными» не торопился, их оттеснили дружно и весело. А сами они ретировались, потерялись на этом фоне среди прибывших пассажиров. Ждали автотранспорт. Дождались, поехали. Потом ждали на железнодорожном вокзале. Полоса сплошного ожидания. Появился старый дервиш. Он просил помочь! И ему отдали весь свой хлеб и что-то из сухого пайка. Он привёл своего ишак и стал кормить его хлебом. Это разозлило одного из призывников, он стал взывать к совести, «мол, хлеб, все-таки!», но ничего не проняло старого, он вдруг онемел или забыл русский язык, увёл своего ишака в сторону. Ишака, это грязное, линяющее животное теперь изучали два молодых литовца. Они, наверное, хотели узнать, как он устроен. Какое у них возникло удивление, когда тот громко заорал и не останавливал свою «сирену», пока не получил от хозяина по бокам. До какой степени они удивились, увидав живого верблюда! Их прямо тянуло к нему, если бы не солнечное пекло, они бы взяли животное под узду. Но этого гиганта пустыни напоили водой и увели в тень.
Потом появилась женщина, которая рассказала историю о том, что она отстала от поезда и была бы рада всякой помощи. Такую помощь ей стали оказывать все без исключения, хотя сомнения вызывали все привокзальные сказки. Женщина всех благодарила, испуганно озиралась на вокзальных нищих и поспешила удалиться, пока за ней никто из них не увязался. Вот очередная перекличка. Обнаружилось, что одного уже не хватает в другой команде. Один призывник «слинял»! Оказывается, есть отчаянные люди, они не сдаются никогда, ищут приключений на свою голову, испытывают судьбу на прочность. «Покупатель» хватается за голову, это у него не первый случай, к тому же его предупредили, что нужно было с наручниками некоторых везти, не поверил! Наивный!
Бегом в комендатуру! Доложить, сообщить по телефону, где-то его уже будут искать, найдут и отправят в наручниках. Вот подали пассажирский состав.
«Загружайся, братва!
«Поехали!»
«Пусть поторопится машинист, до самой границы ехать!»
Торопится поезд, торопится покинуть эти пустынные земли.
Глава 4. Присяга
Так повелось, что армия всегда была оплотом государства, его надежным, но не единственным инструментом управления внешней и внутренней политики, и оплотом его межгосударственного суверенитета. Собственно говоря, государство создало и содержит армию. Поэтому для управления армией всегда требовались заверения последней в своей лояльности к правящему строю. Ещё римские легионеры клялись на верность Римскому Сенату и императору Рима. Церемония клятвенных заверений обставлялась как парад, торжественное шествие, где согласно обычаям производились жертвоприношения богам. Потом, после длительных командировок по свету, больших завоеваний они вернутся и с триумфом пройдут через построенные для такого случая арки, пожнут сполна славы, покажут лицом свои трофеи. Всё это будет потом, а сначала — клятва!
Древние греки, собирая свои армады кораблей, для защиты интересов далёких колоний, метрополий, тоже приносили жертвы богам и клялись на верность, обещали вернуться «на щите», потом возвращались седые и усталые, чтобы остаток дней собирать обильные урожаи оливок, пасти в горах жирных овец и зализывать свои раны.
Воины племен варваров и даков клялись богам и своим вождям в верности, устраивали пляски, обильные пиршества и уходили умирать в своих бесчисленных набегах с улыбкой на лицах. Короче, клятва это нечто языческое, смесь высокой словесной энергетики, завет Высшим силам, просьба о покровительстве в будущих походах. Но пусть кара небесная покарает того, кто нарушит свою клятву! В таком случае последует общественное презрение, понижение в должности, лишение бывших регалий и заслуженных недавно званий, порой изгнание, ссылка, каторга или смертная казнь, согласно положениям закона. Это может быть решением трибунала или толпы, когда просто забивали камнями на площади.
Воинская повинность не может не быть не скрепленной торжественной клятвой: «Поклялся — исполни!»
Клятва может быть общей по форме, как присяга, а может быть особой, внутри какого-то одного подразделения, признание в котором нужно заслужить. Это тоже языческий обычай: юноша становится мужчиной.
Он на всю ночь уходит в джунгли, в прерию, в горы, там он охотится, совершает свои подвиги, потом приносит добычу к общему костру, где ему дают выпить, чтобы снять стресс, облегчить боль ран и остановить возможные кровотечения. Потом ему дают новое имя.
Изучают внимательно его добычу: если он принёс авоську с пустыми бутылками, то отправляют на край Земли — сдавать посуду, если принёс пару покрышек, снятых у зазевавшихся туристов, то нарекут Великим Автомехаником.
«И пускай боги смеются!»
Чаще, из века в век клятва остаётся установившимся ритуалом.
«Когда в бою, в борьбе следует подтвердить твёрдость своих намерений, чистоту своих помыслов!»
Потом ритуальные танцы, хождение кругом, строем, под условную музыку — марш. Ставятся подписи, обязательно: если не скрепить кровью или чернилами права и обязанности — зачем тогда огород городить. Конечно, всё происходит под сенью тяжелых знамён и боевых флагов, вымпелов и других воинских регалий, в тени римских орлов, сломанных бивней и рогов очень редких животных, в блеске холодного оружия, стали и серебра. Тот, кто клянётся — уже вправе носить оружие. Дают короткий залп в воздух, салют, взмах саблей или штыком! И всё это, такими кусочками большой мозаики откладывается потом в памяти новоиспеченного солдата.
В учебный центр военного городка с самого утра потянулись мирные жители, приезжие гости, родители молодых солдат, которые в этот день принесут свою первую торжественную присягу Родине на верность. Городок этот был так далёк от других центров цивилизации, что гости добирались туда заранее. Там они снимали жильё на два — три дня. Комнаты сдают местные жители за умеренную плату, это является основной статьёй дохода домовладельцев на прилегающих к воинским частям улицах. Надо сказать, что хозяева по восточному обычаю очень гостеприимны, они кормят, угощают овощами и фруктами из своих запасов. Уклад жизни сельский, и поэтому приходится держать домашний скот, птицу, то есть косить для них траву, собирать сено, покупать пищевые отходы в воинской столовой, другие нужные «комбинированные корма». Следует ухаживать за маленьким садом и огородом. Этим они и заняты целый день. В таких домах есть водопровод, но все по старинке пользуются колодцами, вода в которых непривычно сладкая и холодная, от неё ломит зубы, и она растекается по губам как нектар. Гостям отведут хорошие прохладные помещения, где, очевидно, жили дети, пока не выросли. Сами хозяева предпочитают спать на веранде. Это такое летнее, приподнятое над землёй сооружение, на ночь пол обкладывается кучей тюфяков и подушек. Ещё под верандой может оказаться печка, поэтому ночевать можно до самых холодов. Вы только представьте себе, что просыпаетесь, обложенные теплыми шкурами, высовываетесь, чтобы вздохнуть свежего, снежного воздуха, так что вылезти оттуда не хочется, а нужно!
Да, забыл! Все удобства на улице. Умывальник времен Гражданской войны — возможный трофей предка хозяев в период басмаческого движения — отбил у какого— то красного командира и привёз домой. Иногда ванная, но чаще на русский манер — баня с тазиками. В саду два — три дерева хурмы, которую собирают после первых заморозков, пара деревьев айвы, яблони, вишня, персики или абрикосы. Обычно у некоторых семей имеются далеко за городом настоящие сады, которые приносят хорошие доходы хозяевам. И там всегда собирают большие урожаи, а молодые родственники его продают на базарах страны. Но это настоящее богатство, не каждая семья имеет такую статью дохода.
