Иван Шевцов - Набат
Что-то могучее, горделивое дохнуло от этих строк. Радостная, почти восторженная улыбка осветила молодое лицо. Подумалось: "Поднялась Россия во весь свой исполинский рост. Поднялась!.."
Засыпал Бойченков с книгой в руках. А в семь утра его разбудил телефонный звонок, - от Егора Разина получена первая радиограмма: приземлились благополучно, приступаем к выполнению задания.
И словно тяжелый камень сбросил с сердца. Он считал, что момент приземления на парашютах самый ответственный, ибо здесь люди, в сущности беспомощные, подвергают себя серьезному риску.
Адама Куницкого он вызвал к одиннадцати часам, майора Гурьяна к десяти тридцати. Алексей начал войну на рассвете двадцать второго июня сорок первого года в должности начальника заставы. Потом уже дважды побывал за линией фронта с особым заданием. Бойченков любил Гурьяна как брата, ценил в нем качества прирожденного разведчика, восхищался его беззаветной храбростью. Они были одногодки, но живой, подвижный Бойченков казался моложе седовласого, коренастого крепыша Гурьяна.
Войдя в кабинет своего начальника, Алексей, прежде чем поздороваться, спросил:
- От Разина есть?..
- Да, получена радиограмма. Все в порядке. Здравствуй, Алеша. Как самочувствие? Со своими ребятами встречался? Ты присаживайся.
Бойченков одет в штатский серый костюм, как всегда чисто побрит, пострижен, темные волосы аккуратно уложены на боковой пробор. Следит за своей внешностью, - в который раз отмечал про себя Гурьян. Сам он был одет тоже в штатский костюм, который плохо, как-то неуклюже сидел на его крепкой и нескладной фигуре.
- Самочувствие хорошее, с ребятами встречался.
- Ну и как ты находишь? - по своему обыкновению растягивая слова, но стремительно спросил Бойченков, подойдя к окну, возле которого стоял Гурьян и хмуро смотрел на площадь Дзержинского. Алексей обернулся, ответил не спеша:
- А что ребята - Кудрявцева я знаю так же, как и ты. С ним можно хоть в ставку Гитлера. Софонов тоже вполне подходит… - Он сделал выразительную паузу и снова посмотрел на залитую солнцем площадь, через которую, громыхая на стыках, бежал вниз, на Театральный проезд трамвай № 23.
- Ну, а Куницкий?.. - не выдержал Бойченков с некоторым беспокойством.
- Как тебе сказать? - не сразу заговорил Гурьян. - Не нравится он мне.
- Чем?
- Какой-то он… Ну как тебе сказать… интеллигент.
- Ну, знаешь ли - это не мотив. Ленин тоже был интеллигентом. И Дзержинский Феликс Эдмундович, даже стихи писал. Кстати, он ведь земляк Дзержинского - Адам Куницкий.
- А хоть бы и однофамилец: разве в этом дело?
- Что тебя смущает в Куницком?
- Понимаешь, Дмитрий Иванович, хлипкий он какой-то, слаб характером.
- Это другое дело. Но хлипкие бывают не только среди интеллигентов. А известна ли тебе такая сила, как священная ненависть? Всесокрушающая сила. А в нем, в Куницком, она есть, не может не быть, должна быть. Ты знаешь, Алеша, что гитлеровцы сгубили его мать, отца и сестру? Он один из всей семьи спасся. И он будет мстить, обязан мстить. Тут уже вступает в силу принцип: кровь за кровь.
Бойченков говорил, чеканя слова и напрягая кулаки. Тонкое бледнокожее лицо его побагровело, в голосе звучала глубокая убежденность. Кажется, он поколебал Гурьяна: Алексей отошел от окна, достал портсигар, попросил разрешения закурить. Бойченков кивнул, - сам он не курил. Алексей сел на диван, поймав на себе вопросительный взгляд подполковника. Как бы отвечая Бойченкову, проговорил в размышлении:
- Мм-да, "должен", "обязан"… Теоретически твои аргументы неотразимы… Но я, Дмитрий Иванович, привык больше полагаться на опыт.
- Неисправимый практик, - улыбнулся Бойченков и подошел к висящей на стене карте. - Пойми, Алеша, задание очень серьезное. Можно сказать - чрезвычайное. Вот посмотри. - Алексей стал рядом. - Польский город Беловир. А здесь, в лесу, в замке графа Кочубинского, расположилась засекреченная служба доктора Хасселя, который проводит какие-то эксперименты. Возможно, над людьми. И, надо полагать, в военных целях. Несомненно, в военных. Хассель - врач-психиатр. И к тому же биолог. Имеет серьезные научные труды. Молодой, способный. Пользуется покровительством гитлеровской верхушки. Замок окружен сильной охраной. Что происходит в замке за колючей проволокой - мы не знаем. Это загадка, которую и требуется разгадать. Дело трудное, не скрою, да ты и сам понимаешь - рискованное. Но надо. Непременно. Думаю, что Куницкий поможет тебе. Он знает Беловир, учился на третьем курсе Варшавского университета, потом - два года в МГУ, и главное - биолог. Понимаешь? Владеет немецким и, конечно, польским. Нам его рекомендовал товарищ Серов.
- М-да, - снова задумчиво промычал Гурьян и почесал затылок. - Меня, конечно, меньше всего интересует, кто рекомендовал: Серов, Белов, Чернов или Рыжов.
- У нас нет выбора, Алексей.
- Я понимаю.
- Слушай дальше. Вот здесь, - Бойченков обвел большой овал тупым концом карандаша, - действует партизанский отряд "Пуля", который входит в состав бригады имени Яна Матейки. Здесь отряд "Грюнвальд", здесь - отряд "Звыченство". Между прочим, "Звыченство" состоит в основном из бывших советских военнослужащих, бежавших из плена, и командует им Павло Сидорчук. Но тебя должен интересовать отряд "Пуля", поскольку он ближе всего к Беловиру. Командует им тоже наш человек, бывший пограничник Ян Русский. Это его псевдоним. Настоящее имя Иван Слугарев. У нас есть радиосвязь со штабом бригады. Сбросим вас в расположении "Пули", в условленном месте в определенное время. Встретит вас сам Ян Русский и, возможно, представители из штаба бригады. Поживете среди партизан какое-то время, осмотритесь. Затем Ян Русский даст верного человека, который проведет вас в Беловир и свяжет с подпольщиками. Они вам окажут содействие.
Вошла секретарша, сказала, что прибыл Куницкий.
- Пусть зайдет минут через пять. А ты, Алеша, оставь нас наедине. - Бойченков дружески улыбнулся Гурьяну. - Я с тобой не прощаюсь. Потом зайдешь ко мне.
Адаму Куницкому шел двадцать пятый год. Долговязый, худой, с отпечатком скорби и смирения на вытянутом лице и манерами мягкой учтивости, он показался Бойченкову человеком, который уже побывал в когтях у жизни и сделал для себя определенные выводы. Дмитрий Иванович попросил Куницкого коротко рассказать о себе. Тот начал негромко и неторопливо, но довольно лаконично излагать свою еще не очень богатую биографию. Собственно, ничего нового, неизвестного Бойченкову он не сообщил.
- Вы хорошо знаете Беловир? - спросил подполковник, когда Куницкий закончил свой рассказ.
- Не могу сказать, чтоб хорошо, но и не плохо, - скромно ответил тот и пояснил: - Сам я варшавянин, а в Беловире жил мой дядя, и я много раз приезжал к нему во время летних каникул. Окрестности Беловира прекрасны.
- Леса, старинные замки?
- Да, леса богатые. Они принадлежали графу Кочубинскому. Так и называется лес - Графский.
- А сам граф где жил?
- В Беловире имел дворец и за городом имение на берегу озера.
- Вы там бывали? В загородном имении?
- Нет, конечно, в самом замке не был. Но поблизости как-то один раз приходилось,
- Вы ведь биолог? - после паузы спросил Бойченков.
- Да. Один из интереснейших разделов науки. - Глаза Куницкого загорелись.
- Вы правы: биология перспективная наука, - согласился Бойченков.
- С большим будущим, - оживленно подхватил Куницкий. - Интереснейший предмет.
- Я немножко знаком, - кивнул Бойченков. - Изучал в Сельскохозяйственной академии.
- Вы аграрий по образованию? - откровенно удивился Куницкий.
- Да, представьте себе. Работал секретарем райкома партии и заочно учился в сельхозакадемии. А война видите куда меня забросила. Далеко не по профилю. Верно?
- Мм-да, - покачал тяжелой головой Куницкий.
- Война нам диктует, приказывает. И мы не вправе противиться ее воле. Всеми нами командует его величество Долг. Думаю, что и вы находитесь здесь, вот в этом доме, по велению долга. Я не ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь, - ответил Куницкий поспешно.
- А кончится война, и мы с вами займемся каждый своим профилем: вы биологией, я сельским хозяйством. Буду ждать помощи от вас. Работы будет у нас уйма. Сельское хозяйство разорено войной. Так что нам с вами придется, засучив рукава… А пока будем заниматься тем, чего требует от нас долг. Кстати, ваш дядя чем занимается?
- Он домовладелец. В Беловире есть улица, которая так и называется - улица Куницкого.
- Вот даже как? - Об этом Бойченков не знал. - И где ж он сейчас, ваш дядя?
- Ему удалось бежать на Запад. Куда именно, не знаю.
- У вас есть в Беловире другие родственники?
- Нет.
- А знакомые?
- Были… Но не близкие.
- Как у вас с тренировочными прыжками с парашютом?
- Прыгал дважды.
- Удачно?
