Алексей Вандам - Геополитика и геостратегия (Наше положение. Величайшее из искусств)
Но подобное решение самого важного из наших государственных вопросов не отвечало расчетам тиранически господствующих на море и необычайно искусных в жизненной борьбе англичан, а поэтому, несмотря на все блестящие победы наши над турками, хивинцами, туркменами и другими противниками на театрах военных действий, — на театре борьбы за жизнь весь правый фланг наш, в конце концов, потерпел неудачу: левая колонна его была остановлена в Мерве, средняя в Карcе и Батуме, а самая сильная — правая, уже достигнув проливов, принуждена была повернуть назад и отойти к северным берегам Черного моря.
П.
Наступление нашего левого фланга началось в XVI столетии походом Ермака на Сибирское царство. Одолев это единственное в политическом смысле препятствие, смелая вольница наша потя-
31
нулась одновременно и к северу, — куда манили ее слухи о больших богатствах — «рыбьяго зуба» (моржовых клыков), и к востоку, где девственная тайга была населена драгоценным пушным зверем, в особенности великолепным сибирским соболем. В погоне за этой добычей казаки добрались сначала до безграничных пустынь Северного Ледовитого океана, а затем, в начале XVIII столетия, появились и на Камчатке.
Полные необычайного интереса вести этих разведчиков, дойдя до слуха уже лежавшего на смертном одре Петра Великого, вызвали приказ о посылке капитана Беринга для исследования северной части Тихого океана и открытия показывавшегося во всех тогдашних атласах мифического материка «Гамаланда».
С невероятными трудностями, перевезя на вьюках через пустынную и бездорожную Сибирь все грузы для снаряжения экспедиции, Беринг прибыл на Камчатку, построил в Авачинской губе двухпалубное судно и в 1728 г. совершил на нем свое первое плавание из Тихого в Северный Ледовитый океан через названный его именем пролив, но за туманом не видел американского берега.
Посланный затем вторично, он в мае 1741 г. на двух небольших судах, «Петре» и «Павле», пустился в полную неизвестности ширь страшно негостеприимного в северных широтах Тихого океана. В июне месяце, в бурю и туман, суда потеряла друг друга из вида и вынуждены были продолжать путь каждый само по себе. В июле оба они, на значительном друг от друга расстоянии, подошли к неизвестной земле. Таким образом, север-
32
ная часть Тихого океана была пройдена, и таинственный «Гамаланд», оказавшийся северо-западным берегом Америки, открыт был русскими мореплавателями.
На обратном пути претерпевавший страшные лишения от недостатка продовольствия и пресной воды «Петр» был выброшен бурей на лишенные всякой древесной растительности скалы, получившие в честь скончавшегося и похороненного на них Беринга название Командорских островов. «Павел» же под командой лейтенанта Чирикова благополучно прибыл в Петропавловск.
III.
Результаты этой замечательной экспедиции были огромны. Вернувшиеся из плавания люди рассказали, что «дальше за Камчаткою море усеяно островами, за ними лежит твердая земля; вдоль берегов тянутся плавучие луга солянки, а на них кишмя кишит всякий зверь, среди которого есть один — ни бобер, ни выдра, больше и того и другого, мех богаче собольего и одна шкурка стоит до 400 рублей».
Эта весть точно кнутом хлестнула по воображению сибирских зверопромышленников. Открытие Алеутских островов и северо-западной Америки явилось для них тем же, чем для искателей золота могло бы явиться нахождение новых приисков, состоящих из одних самородков. И вот вся промысловая Сибирь устремилась своими помыслами к Тихому океану. Спустя всего лишь четыре
33
года на Алеутских островах работало уже семьдесят семь компаний, собиравших с моря ежегодно миллионную дань.
Привилегированное положение наших промышленников продолжалось несколько десятков лет, но затем в открытых русскими водах начали появляться иностранные соперники. В 1778 г. английский мореплаватель Кук нашел, наконец, дорогу в русскую часть Тихого океана. Вслед за ним пошли: Ванкувер из Лондона, Мирес из Ост-Индии, Квадра из Новой Испании. С другой стороны, обогнув мыс Горн, направились туда же Кендрик, Грей, Инграгам, Кулидж из Бостона и несколько кораблей, зафрахтованных Джоном Астором из Нью-Йорка.
С появлением этих соперников на промыслах началась настоящая вакханалия. Драгоценный морской бобер истреблялся, не разбирая ни самцов, ни самок, ни детенышей. Не знавшие до той поры ни рому, ни огнестрельного орудия, туземцы из работавших в полном согласии с русскими мирных охотников превращались в опасных бандитов. Охота становилась менее выгодной и весьма опасной.
При таких условиях среди начавших задумываться русских промышленников явился человек, способный не только понять положение, но и бороться с ним. Это был Григорий Иванович Шелехов. Выработанный им для борьбы с иностранцами план заключался в следующем: объединении всех независимых русских промышленников в одну могущественную компанию; распространить русские владения на никому не принадлежавшем
34
северо-западном берегу Америки от Берингова пролива до испанской Калифорнии; установить торговые сношения с Манилой, Кантоном, Бостоном и Нью-Йорком. Поставив, наконец, все эти предприятия под защиту правительства, устроить на Гавайских островах арсенал и станцию для русского флота, который, защищая русские интересы и имея обширную и разностороннюю практику на Тихом океане, мог бы выработаться в первый в мире флот.
IV.
Сам Шелехов не дожил до исполнения его предположений, он умер в Иркутске в 1795 г., но его план был одобрен правительством. В 1799 г. вновь образованная Российско-американская компания получила исключительное право охоты, торговли и других занятий в открытых русскими водах и землях северной части Тихого океана. Высшее руководство действиями Компании оставлено было за главными акционерами в Петербурге, управление же делами на месте поручено было ближайшему сотруднику и другу покойного Шелехова Александру Андреевичу Баранову.
Этот весьма скромного происхождения и по внешности мало похожий на героя человек до пятидесяти лет таил в себе дарования природного вождя и великого государственного строителя. Имея под своим началом лишь служащих компании и не отличавшихся храбростью алеутов, Баранов перенес главную квартиру компании с ост-
35
рова Кадьяка на населенный свирепыми колошами материк и в Ситхинском заливе заложил столицу Русской Америки Ново-Архангельск. Здесь, вслед за сооружением форта с 16 короткими и 42 длинными орудиями, появилась верфь для постройки судов, меднолитейный завод, снабжавший колоколами церкви Новой Испании. Столица, белое население которой быстро возросло до 800 семейств, украсилась церковью, школами, библиотекой и даже картинной галереей. В сорока верстах у минеральных источников устроена была больница и купальня...
Как центр самой важной в то время меховой торговли, Ново-Архангельск сделался первым портом на Тихом океане, оставив далеко позади себя испанский Сан-Франциско. К нему сходились все суда, плававшие в тамошних водах. Радушно принимая всех иностранных гостей, Баранов ни на одну минуту не упускал из виду русских интересов, и повел дело таким образом, что самые серьезные из соперников — англичане — скоро добровольно ушли из русских вод, американцы же во главе со знаменитым Джоном Астором, сильно сократив число своих судов, вступили в сотрудничество с русскими и заняли подчиненное положение, а именно: забирая уступавшихся им Барановым алеутов, они охотились к югу от Калифорнии для русской компании, поставляли за меха съестные припасы и т. п.
Устраняя, таким образом, соперников, Баранов, в то же время, не покладая рук работал над упрочением нашего положения. На море он с каждым
36
годом увеличивал число русских кораблей, усеивал острова русскими факториями, заводил торговые сношения с иностранными портами, а на суше все дальше и дальше уходил в глубь материка, прокладывая путь с помощью духовенства и закрепляя его постройкой фортов. Русские владения росли и к востоку, и к северу, и к югу...
В общем, за время своего пребывания во главе компании Баранов сделал для России то, что не удалось сделать ни одному простому смертному. Он завоевал и принес ей в дар всю северную половину Тихого океана, фактически превращенную им в «Русское озеро», а по другую сторону этого океана целую империю, равную половине Европейской России, начавшую заселяться русскими и обеспеченную укреплениями, арсеналами и мастерскими так, как не обеспечена до сих пор Сибирь.
Зависть и ее верное оружие клевета свалили этого гиганта. Добывавший с моря ежегодно миллионы и не воспользовавшийся из них ни одною копейкой, Баранов заподозрен был в корыстолюбии и, смещенный без объяснения причин, в ноябре 1818 г. отплыл из своего любимого Ново-Архангельска.
