Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2
Пока шёл наш военно-диалектический диспут… Солдат уже приступил к обследованию правого фланга, бодренько орудуя щупом и ни на что не отвлекаясь… Ведь люди его профессии ошибаются только один раз… Именно по этой причине он ответил мне не сразу…
— Да кто же не знает Рыжего!.. — проворчал минёр, продолжая свою тяжёлую работу. — Мы с ним давно вместе служим… С Ростова… И Моздока…
Интервалы между точками попадания его щупа были чрезмерно большими. Я это отлично различал… Но корректировать действия бойца не стал. Группа-то продолжала находиться на асфальтовой дороге, а оставлять её без командирского присмотра мне не очень хотелось… Поэтому я не стал замедлять процесс минной доразведки, не заставляя солдата ещё тщательнее исследовать местность… На мой взгляд нажимными противопехотками здесь, откровенно говоря, и не пахло, хотя зарывать их в сырой песок — это самое милое для вражьих рук занятие… Но мы же «щ-щупали» не узенькую тропку или широкую обочину, а заросший густым кустарником песчаный берег. Вот растяжки здесь в принципе могли быть. Причём настоящие, то есть установленные по-взрослому… А не на уровне «специалиста 10-го класса»… Досконально и очень прилежно изучавшего за школьной партой Начальную Военную Подготовку…
— «Хотя там такого не было!.. — размышлял я, продолжая сидеть на корточках и наблюдая за действиями своего сапёра. — Гранаты метать правильно… Это было написано и нарисовано… А вот растяжек в учебнике не наблюдалось… Интересно, а как там пехотная «мина» поживает?..»
Подходя к заветному месту установки якобы растяжки, мы попросту обошли эту замерзшую лужицу, чтоб не потерять столь драгоценное сейчас время… Ведь дел у нас намечалось видимо-невидимо…
А минёр уже добрался до оконечности правого фланга, где тогда сидела тройка Бычкова. Таким образом мы убедились, что ни вражеских мин, ни гранат на растяжках здесь не имеется… Эти позиции можно занимать…
— Бычок! Дарья! Ко мне! — шёпотом сказал я в микрофон.
Через пять минут ко мне приблизилось шестеро разведчиков в белых маскхалатах, которые запросто могли сойти хоть за ночных привидений, хоть за оживших фараонов, хоть за чудаковатых лунатиков… Но это были доблестные бойцы российского спецназа, которым не страшны ни чеченские боевики, ни мороз с прибрежным ветром, ни ночная мгла с так натурально шевелящимися кустами…
После ускоренного изучения минной обстановки на левом фланге туда были допущены и остальные разведчики, которые немедля устроились на прежних рубежах… Теперь у всех бойцов имелись белые подстилки от спальников, которые так отлично сочетались с их светлыми одеяниями… Об их холодонепроницаемости говорить пока было рановато…
— Мишаня! — осторожно позвал я в темноту.
— Мы уже готовы. — ответил шёпотом Волженко. — Мы тут.
По его голосу я понял, что Мишаня сейчас улыбается. Как оказалось, причин для веселья было предостаточно. Наученный прошлым горьким опытом солдат роты минирования в эту ночь прихватил с собой аж пять катушек электрического провода…
— Лишь бы в этой яме не сидеть… Опять… — разоткровенничался он. — А то… От одного воспоминания мороз по коже идёт…
— А его точно хватит? спросил я бойца.
— Так точно! — отвечал мне минных дел мастер. — Хватит-хватит!
— Побыстрей давай! — торопил его Волженко, уже готовый к вылазке вперёд, то есть на «нейтральную полосу».
Я остался на центральных позициях и издали провожал своим вооружённым взглядом их белые крадущиеся фигурки… Очень хорошо различимые в «Квакер» да на тёмном фоне галечника. Вот они покопошились на установке мины… Затем одно «привидение» осталось на месте, а второе принялось разматывать и растягивать электрический провод, постепенно приближаясь ко мне… Вот белая «мумия» подкралась совсем уж близко и превратилась в солдата. Я без долгих раздумий отобрал у него свободные концы проводов и отправил бойца обратно… К своему лейтенанту…
— Всё нормально! — произнёс Волженко после возвращения. — Где провода?
Он недолго так повозился, присоединяя оба конца к клеммам подрывной машинки и через минуту мина МОН-50 была полностью готова к боевому своему применению…
Самой бдительной и соответственно боеготовой была тройка Молоканова, которая заняла огневые рубежи в непосредственной близости к асфальтовой дороге… Именно так теперь обозначалась правая обочина… Хоть они и расположились на некотором удалении от основных сил группы, но этого требовала боевая задача… И в случае появления на «нашем» участке асфальтовой дороги трудноопознаваемого транспортного средства с потушенными фарами или даже полностью погашенными габаритными огнями, что дополнительно свидетельствовало о вражеской сущности автомобиля… Словом, никуда бы они потом не делись…
— Ну, что?! — сказал я своему гранатомётчику Кяйсу. — Ждём?!
— Так точно! — ответил шёпотом солдат-эстонец. — Ждём.
И мы стали ждать. Сперва час… Затем второй… Третий…
Эта ночь выдалась более морозной и, что было ещё хуже, более ветреной. Нам приходилось терпеть и собачий холод, и сильный промозглый «сквознячок»… Солдаты в своих бушлатах себя ощущали конечно получше, чем я без оного… Но ненамного… Группа тихонько замерзала…
— Т-так т-ты и в бр-бригаде служил? — спросил я минёра, стараясь не щёлкать зубами.
После возвращения с внеочередного обхода позиций мне захотелось поговорить… Чтобы хоть как-то скрасить наше незавидное положение… Да ещё и при такой минутной стрелке, будто бы нарочно тормозящей свой ход…
— Ну, да… — ответил шёпотом солдат. — Я же во второй роте был… Когда нас в Моздок отправили.
Данный аспект был не очень-то и удивительным. Ведь 22-ая бригада всегда являлась своеобразной кузницей военных кадров… Бесперебойно поставляющей свежеиспечённых разведчиков в наш третий батальон.
— Эт-то когда? — спросил я и всё-таки клацнул челюстями. — Летом?
— Не-а… — Боец даже головой мотнул в отрицательном порыве. — В январе!.. Мы же вместе тогда ехали. Я у Вардукина был. А вы меня не помните?
— Что-то есть… Знакомое. — честно признался я. — Но чтоб наверняка… Нет.
— Тогда ж четыре группы отправили. — минёр решил подсказать мне причину моей забывчивости. — Солдат много… Было…
Я после этих слов хотел было сказать то, что из моей группы все солдаты дембельнулись живыми и здоровыми… Если конечно же не считать Винта, так некстати повстречавшегося с майором Каменнюкой… Да и загремевшего в госпиталь с переломом нижней челюсти… Но по данному случаю я не стал ничего говорить… Чтобы не бахвалиться почём зря… Да ещё и на морозном ветру…
— А в минёры как попал? — спросил я, уже автоматически прикрывая рот ладонью.
Ветер с реки дул с почти постоянной силой, практически пронизывая нас насквозь. Но под его напором, от которого у меня слезились глаза и стыли зубы… От этого же ветра раскачивались ветки кустарника, создавая какие-то странновато-свистящие звуки… Как это возможно бывает с корабельным такелажем в предштормовую погоду… Зато мы могли поговорить полушёпотом… Причём без всякой опасности быть услышанными…
— А тогда же вардукинскую группу разогнали. — ответил боец. — Кто-то попал к Денисову… На пополнение… А больше половины — в роту минирования…
И несмотря на жуткий холод с сопутствующими ему неприятностями… Вот тут-то моя память прояснилась основательно…
— Всё! Вспомнил… — произнёс я. — У минёров тогда тоже потери были. Миков подорвался на ОЗМке, а с ним двое или трое солдат…
Минуты две мы молчали, явно прокручивая в воспоминаниях давным-давно минувшие события… Хоть и прошло-то всего месяцев десять… «Нет… Девять месяцев…»
— Микова в середине февраля ранило…
Это я невольно или же импульсивно высказал вслух свои мысли… Уточняя полузабытый период… Словно это случилось лет десять назад…
— А старший лейтенант Миков… Где он сейчас? — всё тем же шёпотом поинтересовался минёр. — Живой?
Его солдатское любопытство, простодушное или даже почти детское… Меня слегка рассмешило…
— Да живой-живой. Капитан Миков служит сейчас в штабе бригады, кажется… Как из госпиталя вернулся, так и перевели туда…
Доселе молчавший Волженко кашлянул негромко в кулак и тоже решил поболтать… «За военную жизнь…»
— А как всё получилось? — спросил он. — Это точно ОЗМка была?
— Ага. ОЗМ-72!.. — подтвердил я. — Они тогда проход делали… Через кладбище… А он первым шёл… Смотрел под ноги, то есть на землю. А растяжку поверх оградки пустили…
Тут я замолчал, стараясь отогреть занывшие зубы…
— А дальше? — Волженко опять проявил своё нетерпение к возникающим паузам. — Как он не заметил растяжку?
Как начинающего специалиста минно-подрывного дела Мишаню волновали все мелочи его профессии… А жизненно важные нюансы инцидентов с его предшественниками — и того хлеще! Что же… Такое неравнодушие являлось очень полезным для него.
