Алексей Шепелев - В небе и на земле
В боях с противником, прорвавшимся к Цеце, погибло несколько наших товарищей, в том числе и инженер по вооружению Виноградов.
Боевой путь армии отмечен не только победами. В Югославии под Петровградом начальник ПАРМ-10 Каледин похоронил погибшую в боевой обстановке жену. Она работала в тех же ремонтных мастерских, где и муж, делила с ним все тяготы фронтовой жизни.
В Венгрии внезапно оборвалась жизнь начальника рембазы инженер-майора И. И. Минакова. В те дни технический состав частей и ремонтных органов работал с огромным напряжением сил. Когда я приехал в одну из рембаз, ее главный инженер сказал, что специалисты трудятся днем и ночью с такой нагрузкой, что у него есть серьезные опасения за их здоровье.
Я мог лишь посоветовать ему более планомерно распределять задания и дать людям возможность более нормально отдыхать. Ведь и личный состав авиачастей выполнял свой долг часто без сна и отдыха.
Мы летали в любую погоду, моторесурс вырабатывался очень быстро. Пришлось даже обратиться к первому члену Военного совета фронта генералу А. С. Желтову с просьбой дополнительно выделить автотранспорт для более быстрой доставки неисправных моторов в ремонтные органы и отремонтированных — в части. Наша просьба была удовлетворена.
Ресурс двигателя можно было восстановить сравнительно быстро, а вот здоровье людей редко поддавалось «ремонту». Инженерно-технический состав работал не жалея ни сил, ни жизни, как говорится, на износ.
Я уже говорил о скоропостижной смерти начальника реморгана инженер-майора И. И. Минакова. Как коммунист-руководитель, он больше всех болел за дело и меньше всех позволял себе отдыхать. Он буквально сгорел на работе, на трудовом посту.
Тяжело мы переживали и гибель талантливого летчика Героя Советского Союза Н. Ф. Краснова. Мы познакомились с ним еще осенью 1943 года, когда шли бои в районе Днепропетровска. Тогда он был командиром истребительной эскадрильи. По ряду причин его затем направили к нам, в инженерно-авиационную службу, на должность летчика-испытателя.
Здесь я узнал Краснова ближе и убедился, что прежняя слава героя не вскружила ему голову. Не опустил он рук и после понижения в должности. Его по-прежнему отличали скромность и трудолюбие. Летал он неутомимо, смело, четко выполнял все задания.
Краснов пробыл у нас более года. А когда под Будапештом разгорелись тяжелые бои, командование разрешило ему вернуться в строевую часть и возглавить истребительную эскадрилью.
Герой Советского Союза Краснов воевал храбро и мастерски, в некоторые дни сбивал по два, а то и по четыре вражеских самолета. Погиб он при облете истребителя, на котором заменили мотор. Поскольку полет носил испытательно-технический характер и совершался в районе аэродрома, боекомплекта на машине не было.
Во время выполнения задания летчик заметил на подступах к аэродрому немецкий самолет. Сердце воздушного бойца не вытерпело, и он погнался за врагом. По всей вероятности, Краснов таранил «юнкерса». Его последнее сообщение по радио было лаконичным: «Срубил фрица!»
Летчик, к сожалению, не вернулся на аэродром. Перетянув через Дунай поврежденную машину, он спланировал на левый берег, угодил на старые окопы, и истребитель скапотировал.
Героя Советского Союза Краснова мы похоронили с почестями в Одессе. Останки его доставила туда делегация фронтовых друзей из 17-й воздушной армии.
На территории Венгрии 17-я воздушная армия вела напряженные боевые действия. Только за январь 1945 года наши соединения произвели 16 500 самолетовылетов, тогда как авиация противника в нашей полосе совершила около 4650 самолето-вылетов[24]. Это говорило прежде всего о возрастающей мощи советской авиации, завоевавшей господство в воздухе, о выдающихся успехах тружеников тыла, все щедрее снабжавших фронт новой боевой техникой. Однако тот факт, что авиаторы нашей армии совершили в три с половиной раза больше самолето-вылетов, чем противостоящий нам противник, объясняется не столько увеличением численности нашего самолетного парка, сколько интенсивностью работы летного и технического состава. Каждый экипаж совершал по нескольку боевых вылетов в день. А их нужно обслужить, обеспечить боеприпасами, горючим, продовольствием — словом, всем необходимым для боя и жизни. Героизм, таким образом, проявлялся советскими авиаторами и в небе и на земле.
По данным начальника снабжения 17-й воздушной армии полковника Прокопенко, только за время боев по ликвидации группировки врага, окруженной под Будапештом, было сброшено 157 265 бомб разного калибра, 156 220 противотанковых кумулятивных; расстреляно 40 120 пушечных снарядов и 4 000 000 патронов к самолетным пулеметам; израсходовано на боевые вылеты 5600 тонн авиационного бензина. Все эти грузы доставлялись в труднейших условиях с территории Советского Союза.
В боях успешно осуществлялись маневрирование силами авиации и взаимодействие между ними. Мощные удары по танковым группировкам врага в полосе 3-го Украинского фронта наносили не только части 17-й воздушной армии, но и соединения 5-й воздушной армии, которой командовал генерал С. К. Горюнов. Нашим соседям особенно много пришлось поработать в марте 1945 года, когда гитлеровцы предприняли контрнаступление в районе озера Балатон.
Взаимодействие двух воздушных армий осуществлялось по всем линиям, в том числе и между инженерно-авиационными службами. Главный инженер 5-й воздушной армии Александр Георгиевич Руденко посетовал как-то, что у них создалось тяжелое положение с моторами для штурмовиков Ил-2. Поскольку мы свой голод в таких двигателях утолили, а моторесурс у них довольно высокий, то охотно согласились отремонтировать для соседей несколько десятков моторов, тем более что производственные возможности наших реморганов были в то время неплохими.
Правда, у нас не хватало некоторых запасных частей двигателя. Но у соседей они были, и А. Г. Руденко сразу же согласился выслать вместе с неисправными моторами и необходимые комплекты. С нашей помощью 5-я воздушная армия довольно быстро восстановила боеспособность своего самолетного парка, что сказалось при проведении ближайшей наступательной операции.
К середине февраля 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов, поддерживаемые 5-й и 17-й воздушными армиями, освободили примерно две трети Венгрии, в том числе и ее столицу. Еще в январе была очищена восточная окраина города Пешт, а 13 февраля западная — Буда. В результате многодневных ожесточенных боев советские войска ликвидировали окруженную группировку врага, взяв в плев более 138 тысяч гитлеровцев.
Фашистские варвары причинили Будапешту большие разрушения. Его окрестности оказались густо заминированными.
Когда я вместе с группой штабных армейских офицеров прибыл на один из пригородных аэродромов, саперы остановили нас и предупредили: далее двигаться опасно. На наших глазах они спустили с поводков несколько служебных собак, и те, разбежавшись по летному полю, начали жадно нюхать землю. Вот одна из них села, за ней — другая, третья, обозначив, где находятся тщательно замаскированные мины. К собакам сразу же поспешили саперы, вооруженные щупами и другими инструментами. Они осторожно обезвредили обнаруженные «сюрпризы» и двинулись дальше, хладнокровно выполняя свою опасную работу. Постепенно саперы с помощью собак очистили взлетно-посадочную полосу. Аэродром стал пригодным для нормальной эксплуатации.
В Будапеште и его окрестностях гитлеровцы конфисковали все продовольственные склады. Поэтому нашему командованию пришлось сразу же после освобождения венгерской столицы всерьез заняться и вопросами снабжения городского населения, чтобы спасти его от голодной смерти.
15 марта 1945 года временное правительство Венгрии приняло декрет о проведении аграрной реформы. Миллионы безземельных и малоземельных крестьян встретили его с ликованием. В этой стране помещикам принадлежало не только подавляющее большинство посевных площадей, но также почти все леса, луга и другие угодья. Крестьянам категорически запрещалось собирать без разрешения даже валежник и хворост. Их штрафовали и даже отдавали под суд.
Помню, как под впечатлением от всего увиденного и услышанного в Венгрии агитатор одного из наших авиаполков решил прочесть младшим авиаспециалистам знаменитую речь В. И. Ленина о «человеке с ружьем». Выступая в День красного офицера перед курсантами первых военно-учебных заведений молодой Красной Армии, Владимир Ильич вспомнил однажды услышанный им в вагоне рассказ старушки. Сравнивая старых солдат с революционными, она говорила, что первые защищали интересы буржуазии и помещиков, а вторые — бедноты. «Раньше бедняк жестоко расплачивался за каждое взятое без спроса полено, а теперь, если встретишь в лесу, говорила старушка, солдата, так он еще поможет нести вязанку дров»[25].
