Алексей Ивакин - Десантура
Спали и сотни бойцов в воронках Глебовщины, Опуева, Доброслей, Игожева, Старого Тарасова, в полях и лесах Демянска. Спали… Они не умерли, нет. Они просто устали.
Спали вечным сном.
И вечная им память!
Эпилог
На болотами вставал рассветный туман.
Поисковики собирали палатки, упаковывали свои вещи, дежурный у костра доваривал гречневую кашу с мясом. Хороший такой поисковый завтрак. Последний на этой вахте. Удачной вахте. Двенадцать лет мы искали лагерь десантников. Двенадцать лет. Мы исползали весь Демянский котёл, а вот нашли только этой весной.
Да, впрочем, что эти двенадцать лет для них?
Лежат сто пятьдесят два бойца в мешках под древней елью, на которую мы приспособили иконку Казанской Божьей Матери.
От большинства осталось немного косточек. Ноги, руки, ребрышки, ключицы. Сейчас придёт ГТТ - загрузим его под тентованную крышу мешками с бойцами и свои рюкзаки. Сами пойдем пешком. По этим жутким болотам. Даже по следу ГТТ идти очень тяжело. То и дело ноги уходят по самые колени.
Как они тут воевали? Уму непостижимо.
Без еды, без тепла, в тридцатиградусные морозы, по пояс в снегу? Как?
Почему они смогли свой долг выполнить, а мы не можем? Почему они свою страну, своих близких спасли, а мы не можем? Ведь им было-то по восемнадцать! Они в два раза младше меня. Или в в три раза старше?
Не знаю я…
До трассы Демянск-Старая Русса идем часа четыре. Вокруг - воронки, воронки, воронки. До сих пор не затянуло. Странно. Болота, вроде… Каждую бы проверить, наверняка ещё бойцы в них есть. Может на следующий год подымем их, чтобы они свой последний приют нашли?
Может быть, может быть…
На трассе стоит 'Урал'. Ребята из местного отряда нас встречают. Сами они работали в другом месте. Карабкаемся в кузов. Едем. Я сажусь у заднего борта, смотря на закат. Смотрю и помню войну. Вдоль этой дороги лежат мои друзья, мои боевые товарищи. Они здесь прорастают на полях. Тянутся лесами. До сих пор. Я с вами, ребята, я с вами. Я вернусь. Я ещё вернусь в сорок второй, чтобы вытащить с поля боя ещё одного бойца. Других дедов у меня нет. Только эти.
Потянулись деревянные домишки Демянска. Приехали. Выпрыгиваем. Стянуть, наконец-то, болотники. Переодеться. Натянуть сухие носки. Послать гонца в магазин. Дежурные - на кухню, готовить ужин. Последний на этой Вахте. А пока суть да дело, садимся вдоль дощатого стола.
Я не говорил?
Я в тот день работал в другой стороне лагеря - поднимал бойца на самом краю леса. Из его спины выросла берёзка. Пришлось подкапываться под корни, чтобы поднять его. Закопался как крот. Слышу мужики кричат. Говорю парню - потерпи, я сейчас… Иду к своим. Подняли какого-то бойца, а у него планшетка. А в планшетке тетрадка. Листы склеились. Надо разворачивать очень осторожно. И не в полевых условиях. Укутали в пакеты ее. Придержали до базы. Вот и пришло время. Поужинали, косясь на пакет с тетрадью. Поставили тазик с тёплой водой на стол. Развернули пакеты прямо в воде. И булавочками, булавочками стали разворачивать слипшиеся страницы.
Один разворачивает, другой сразу читает, третий записывает. Записывает…
К сожалению, первые страницы не сохранились. Сгнили. Записи начинаются…
…Восьмое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Сегодня вышли на лагерь ещё четверо. Норицын, Карпов, На ‹неразборчиво', Ардашев. Целые. Это хорошо. Бинтов осталось две упаковки. Из лекарств только пила для ампутаций. Больше нет. Отправили их с лейтенантом к караульным.
…Девятое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Ночью был самолёт. Удалось эвакуировать троих. Привезли мешок сухарей, мешок горохового концентрата, мешок чая, ящик патронов и гранаты. Боеприпасы Юрчик распределил сразу. Продукты выделяем по норме. Пачка концентрата на пятерых на день. Сухарь здоровым и легкораненым. тяжелораненым - по два. Раненым в живот ничего не выдаю. Нельзя. Запросил медикаментов. Особенно нужен стрептоцид. Заражения.
…Десятое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Умерло четверо. Мог бы спасти, но нечем. Немцы не тревожат, и то хорошо. самолётов не было.
…Одиннадцатое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Умерло ещё пятеро. Все тяжелые с проникающими ранениями в живот и грудь. Начала вытаивать брусника. Сформировали команду для ее сбора. Единственное подспорье. Впрочем, нет. ещё сфагнум. Перекладываю им раны. самолётов не было. Из леса больше не выходят.
…Двенадцатое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Оттаскивали умерших в воронки. Одну уже заполнили. Немцы не беспокоят. Видимо, не знают о нас. Еда заканчивается. самолётов не было.
…Тринадцатое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Ночью был один самолёт. 'У-два'. Снова есть сухари, мешок гречневой крупы и двадцать банок тушёнки. Есть бинт, зелёнка, стрептоцид и спирт. Уже хорошо. Делал весь день делал операции. Жаль, не догадались прислать кежгут. Бойцы распускают на нитки маскхалаты. Умер только один. Хороший день. Эвакуировали троих. Самых тяжелых.
…‹Неразборчиво, вероятнее всего - четырнадцатое› апреля тысяча девятьсот сорок второго года
Был самолёт. ещё плюсом тушёнка в том же количестве, опять сухари, наконец-то - чай и махорка. Можно было бы жить. Пытались эвакуировать ещё троих. Но самолёт на взлёте зацепил колесами деревья и рухнул. После чего загорелся. Спасли только лётчика. Ожоги третьей, местами четвертой степени. Обгорело лицо, кисти рук. Зазыпал стрептоцидом. Больше нечем помочь.
…пятнадцатое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
лётчик умер. Фамилия неизвестна.
‹Страница не читаема. Бумага расползлась. Отдельные слова - нет, бойцы, Юрчик, кончилось›
…двадцать первое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Сегодня было ЧП. Вышло двое бойцов. Назвались Белоусовым и Топилиным. Белоусова я помню. Баянист. Интересная сцена произошла. Пришли довольные. Сытые. Сказали, что их послали немцы. Что там кормят и поят. И что знакомые привет передают - назвали фамилии тех бойцов, которые к нам последними пришли - Карпова, Норицына, Ардашева, Накорякина . Эти бойцы услышали свои фамилии и вышли. Предателей казнили. Бросили в болото. Снег уже почти сошёл. Кругом грязь. самолётов не было уже неделю.
…двадцать первое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Думаю, что самолётов больше не будет. Им просто некуда сесть. Только на водных лыжах. Закончилась последняя еда. Мирают и умирают. Сил больше нет. Оставшихся в строю Юрчик послал в прорыв. Может быть дойдут. Остались только лежачие и мы с лейтенантом.
‹Страница не читаема. Бумага расползлась. Отдельные слова - …нмы… …бой… пхорнли ещ… …умер…›
…двадцать шестое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
‹…›продолжают миномётный обстрел. Ранены все. В том числе и я. Но легко. Осколком порвало ахиллово сухожилие на левой ноге. Это не страшно. Уходить я отсюда не собираюсь. Лишь бы в руки не попало. Надо стрелять. Пытаемся стрелять. Не знаю, попал ли я в кого-нибудь. Опять идут.
…двадцать седьмое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Затишье. Немцы что-то кричат в громкоговорители. После вчерашнего не лезут пока. Я видел как безногий вцепился зубами в пах фрицу. Не повезло фрицу. Зубы мы не чистили уже давно. Инфекций накопилось много.
…Двадцать восьмое апреля тысяча девятьсот сорок второго года.
Лейтенант Юрчик ослеп. Дистрофия последней степени. Я чувствую ее по себе. Очень тяжело держать винтовку. Пока ещё держу карандаш.
‹Страница не читаема. Бумага расползлась. Отдельные слова - …цы… …конч… …ср…›
…Первое мая.
Праздник. Нас осталось пятеро. Сил больше нет.
…Третье мая.
Я последний. Передайте привет по адресу, город Черкасск, Ставропольского края… ‹Далее неразборчиво› Живаго. У меня ещё есть граната. Прощайте.
Мы долго молчим. Очень долго. Потом наливаем водки. Встаем. Выпиваем. Молча. Так нужно. Не знаю почему, но так нужно.
Потом идём курить.
Я затягиваюсь дымом и смотрю то на острые звезды, то на белеющие в темноте мешки под навесом. Где-то в этих мешках лежит человек, который писал эти строчки. Врач с пастернаковской фамилией Живаго. Виноват, военврач. Откуда-то со Ставрополья.
Завтра мы тебя похороним, доктор Живаго. Завтра. Завтра будешь лежать в домовине.
Потерпи ещё ночь, солдат.
- Он не подорвался.
- Что? - не понимаю я.
- Он не подорвался, - повторяет Виталик. - Когда мы его поднимали, в руке у него была лимонка.
- Аааа… А какая разница? - отвечаю я.
- Да никакой, - пожимает плечами Виталик.
