Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 6

В то же время в нашей офицерской среде нашелся свой поэт, который не только достойно ответил Окуджаве, но фактически разгромил его, что признал и сам Окуджава. Это был генерал Александр Иванович Фролов. Может, покажется странным, но в то время он был в должности военного прокурора Киевского военного округа. Генерал Фролов послал свои стихи в «Огонек», где было до этого помещено «произведение» Окуджавы. Он рассчитывал на то, что раз в стране объявлена гласность и демократия, то, несомненно, его, Фролова, тоже напечатают в этом журнале. Но не тут-то было. Главный редактор «Огонька» Коротич категорически воспротивился. Поэтому я как-то в перерыве между заседаниями съезда народных депутатов повстречался с Коротичем, который тоже был народным депутатом СССР, в проходе уже опустевшего зала стал уговаривать, чтобы он благожелательно отнесся к Фролову. Коротич мялся, хотя мои доводы по поводу гласности были неотразимы. К нам подошел еще один народный депутат — народный артист СССР Иосиф Кобзон и категорически встал на мою сторону. Называя Коротича по имени, он помог выдавить из главреда «Огонька» согласие. Коротич сказал: «Хорошо, через номер мы его поместим обязательно». Естественно, я поблагодарил его и даже позвонил в Киев, обнадеживая автора. Но Коротич был и остался мерзким лжецом. Он не только не напечатал Фролова, но продолжал помещать памфлеты-помои на Вооруженные Силы. Вот вам и гласность!

К слову сказать, думаю, читателю не лишним будет знать, как Коротич стал народным депутатом. «Главным архитектором перестройки» и разрушения «этой страны» был, как известно, Александр Яковлев. Яковлев создал такую систему выборов в народные депутаты и так всех запутал, что депутатом не мог стать разве что только юродивый. И вот Коротич, которого в одном избирательном округе разоблачили и буквально выгнали, появляется во втором. Во втором его тоже оценили «по достоинству» и тоже выгнали, он подался в третий. И так было в нескольких избирательных округах. В итоге в этом, как в народе говорят, бардаке Коротича все-таки избирают народным депутатом. Вот вам идиотская «демократия» во всем своем цвете.

Я с удовольствием помещаю стихи А. Фролова в своей книге и убежден, что они принесут пользу и такое же удовольствие читателю. Одновременно помещаю и стих-памфлет Б. Окуджавы, на который отвечает А. Фролов.

Пока на свете нет войны,Вы в положении дурацком.Не лучше ли шататься в штатском,Тем более что все равны?Хотя, с обратной стороны,Как мне того бы ни хотелось,Свою профессию и смелостьВы совершенствовать должны?Ну что — моряк на берегу?И с тем, что и без войн вы — сила,Я согласиться не могу.Хирургу нужен острый нож,Пилоту — высь, актеру — сцена.Геолог в поиске бессменно.Кто знает дело — тот хорош.Воителю нужна война,Разлуки, смерти и мученья,Бой, а не мирные ученья…Иначе грош ему цена.Воителю нужна войнаИ громогласная победа.А если все к парадам это,То, значит, грош ему цена.Так где же правда, генерал?Подумывай об этом, право,Когда вышагиваешь браво,Предвидя радостный финал.Когда ж сомненье захлестнет,Вглядись в глаза полкам и ротам:Пусть хоть за третьим поворотомРазгадка истины блеснет.

Когда вдруг пасквиль и талантВ содружестве сойдутся рядом,То муза, сдобренная ядом,Не принесет успех, Булат.Я, беспризорник от войны,Пришелец давний из подвала,С благословения страныНосящий форму генерала,Сейчас даю Вам свой ответ:«…что в положении дурацкомне лучше ли шататься в штатском?» —Я отвечаю твердо: нет!Шататься в штатском нам не лучше,Когда над миром еще тучи,Когда живут добро и зло.А Вам, считайте, повезло

Вовсю шататься по Арбату,Походной грязи не месить,С семьей страну не колеситьИ не считать одну зарплату.Мы не «в дурацком положенье»,И даже в мирные «сраженья»У нас сердца напряжены,Пока на свете нет войныИ пушки нас не раздражают,Добавлю: мы — не «Ваша Светлость»,А мы — «Товарищ Генерал».А Вы? Гитару навострив,Привычно тянете куплетыО господах иль юнкерах,Или о Ленинских горах,Поете, что велит натура.Натура — часто конъюнктура,И кто бы вдруг подумать мог,Что Вы, войною опаленный,Пускай в ту пору и «зеленый»,Но спутник фронтовых дорог —Забыли напрочь строки эти:«Мы все войны шальные дети,И генерал, и рядовой»?..Шинель Вы взяли — и домой,Другим досталось жить в шинели,Чтоб Вы печатались и пели,А Вы на них скорей навет —Незрело все для Ваших лет!Мы не святые — это знаем,Но как Вы не возьмете в толк,Что без остатка выполняемСвой ратный долг, священный долг.В атаку встанем полным ростом,Спокойно дети видят сны,А женщины детей рожают.Пока на свете нет войныИ черный ад еще не властен,Мы живы — в этом наше счастье,А Вы никак огорчены,Что мы за мир, на страже мира,И за уснувшие мортиры,И за господство тишины?За нас решивши все сполна,Твердите: «Им нужна войнаИ громогласная победа…»К тому ж какая им цена,Не Вам дано судить об этом!Суровый быт нас испыталНе раз на прочность и на зрелость.И волю в нас найдешь, и смелость,Природный ум, страстей накал.И, из огня вернув солдат,Пройдем последними по мосту —Как Громов сделал год назад.Не надо упрекать парадом,Ведь это тоже труд и пот,Не верите? — пройдите рядом,Не получается? — Ну вот!Чернить военных стало модно,Хотя не так и благородно,Зато «сподвижники» поймут,А злопыхателей немало Вскричат:ату их, генералов!И руки недруги потрут.И если грянет час кровавый,Вперед дивизии взметнут —Конечно же — не Окуджавы…

Как можно не восхищаться таким даром генерала!

Но не только мысли о судьбе армии и об отношении к ней, отраженные в средствах массовой информации, одолевали меня в ту пору. Меня, как и многих других, больше всего огорчал Горбачев. Да, до восседания на трон главы государства он был незаметным, его мало знали. Однако уже в 1986 году, т. е. через год после избрания генсеком, практически многое стало ясно. А в 1987 году он вообще вывернулся наизнанку. Мы, правда, еще не догадывались о его предательстве и измене, поэтому считали Горбачева всего лишь трусливым демагогом, который прятался за пышными фразами и никогда не шел на твердые решения, особенно если речь шла о «непопулярных» проблемах. Слабак в политике, дилетант в экономике и профан в обороне страны, скрытый апологет борьбы против наших Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса — вот кем был этот глава партии и государства.

Почему? Да потому, что ему, с его трусливой, рабской психологией, не дано быть не только крупным лидером, но даже предводителем небольшого коллектива. И то, что он когда-то возглавлял относительно небольшой Ставропольский край, не говорит о его организаторских способностях. Его выдвижению способствовало много факторов, но только не личные качества. Я понимаю, что можно оценить лидера в условиях, когда принял хозяйство в завале, а через год-два сделал его передовым! Как в свое время Валентина Гаганова. Но в случае с Горбачевым ситуация обычная — всё налажено его предшественниками, коллективы прекрасно знают свои задачи, отменно трудились и трудятся. А предводитель края может быть при сём. Важно только не опоздать и не оплошать при устройстве начальников на отдых в Кисловодске и на другие курорты края, а также своевременно и «как положено» проводить их домой в Москву. Это было поставлено во главу угла. Естественно, сюда, в круг забот первого секретаря крайкома, входило и создание музея о жизни и деятельности М. Суслова, что и решило дальнейшую судьбу Горбачева — переселение его из пыльного и знойного Ставрополя в прохладные кабинеты Старой площади.

Вспоминая последнюю с Горбачевым встречу, я еще больше утверждался в мысли, что была допущена величайшая ошибка, когда ему доверили пост генсека, а тем более президента. Невозможно было поверить, что он способен овладеть обстановкой и управлять страной, гарантируя выполнение Конституции СССР.