Э. Гейзевей - Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943
Однако пока он вел расчеты, судно включило ходовые огни и осветило опознавательные знаки нейтрала.
— Отбой. Отойти от боевых постов, — приказал Мор. — Это нейтральное судно.
Лодка всплыла, и люди на ходовом мостике могли видеть, как удаляется это судно.
Неисправность машин оказалась более чем мизансценой этого похода. Останавливающиеся сами собой машины, часами отказывающиеся работать, не только стоили лодке потери большого числа потенциальных жертв торпедных атак, но и ставили подчас и саму субмарину на грань гибели. Над ней с тревожной частотой все чаще пролетали соединения бомбардировщиков, успешно избежать преследования которых могла только совершенно исправная подлодка.
Но, несмотря на преследующие ее трудности, «U-124» продолжала топить суда противника. Как и всегда, на борту отпраздновали Рождество, получив поздравления как из штаба флотилии, так и от Ахиллеса — командира другой лодки, находившейся где-то поблизости.
Несколькими днями позже, уже после Рождества, когда лодка находилась всего лишь в нескольких милях от побережья Тобаго, Мор принял решение приблизиться к Тринидаду. С наступлением темноты Субклев занялся доливкой дистиллированной воды в аккумуляторные батареи, чтобы поддержать их работоспособность, и уже через несколько минут они начали выделять водород.
Мор тут же подал команду на всплытие. Понадобилось не менее двенадцати часов, чтобы как следует провентилировать лодку.
— Чего еще нам ждать? — пробормотал Мор, явно разочарованный и выведенный из равновесия всеми этими происшествиями.
Поломки машин преследовали их с момента выхода из Бискайского залива, расстраивая одну атаку за другой.
Субклев пожал плечами:
— Я бы лично пристрелил негодяя, который испортил топливо. Вот уж действительно в этом походе мне платили жалованье не зря.
Мор посмотрел на него и улыбнулся. «Вот уж что верно, то верно, — подумал он. — Бедный стармех провел за этот поход столько ремонтных работ на своих дизелях, сколько другим не приходилось проделывать за несколько походов».
— Ну и что вы думаете по этому поводу? — спокойно спросил его Мор. — Выдержат они оставшуюся часть похода?
— Не знаю, — честно признался Субклев. — Будь у нас качественное топливо, мы могли бы выбросить эту гадость за борт. Но нам не остается ничего иного, как и дальше жечь ее в дизелях. А это приводит к разрушению машин, которое идет быстрее, чем мы успеваем устранять его последствия. — Он сделал паузу. — Но я, конечно, понимаю и ваше положение, господин капитан-лейтенант. Вам просто следует более бережно относиться к машинам. Я со своей стороны постараюсь сделать все, чтобы вы могли проводить атаки. Но уж если я их останавливаю, то, значит, без этого просто невозможно обойтись. Нельзя бесконечно насиловать машины, иначе нам придется добираться домой вплавь.
— Все правильно, механик, — согласился Мор. — Вы хозяин в дизельном отсеке.
Возможно, Мор при этом вспомнил слова Шульца: «Вы должны слушаться вашего стармеха».
У Субклева не было знаний Шульца в механике, однако Бринкер преуспел в воспитании в нем сознания того, что машины, в отличие от людей, не следует заставлять переходить границы возможного, ибо в противном случае не избежать крупных неприятностей. Кроме того, Мор научился полагаться на Субклева так же, как в свое время полагался на Бринкера. В сущности, ему было совершенно все равно, толкали ли лодку вперед дизели, электромоторы или какая-нибудь волшебная сила, поскольку на борту был старший механик, который умел обращаться с этой силой.
Состояние машин «U-124» в тот момент, наверное, заставило бы какого-либо другого командира усомниться в возможности продолжать выполнение задач патрулирования, но не таков был Мор с его стальными нервами и неизменным чувством юмора. И если он иногда и чувствовал себя загнанным в тупик или был чем-то раздражен, никогда не выказывал этого окружающим.
И именно благодаря его усилиям, его выдержке и стойкости члены экипажа не испытывали чувства отчаяния и бесполезности усилий. Несмотря на то что они постоянно находились достаточно близко от берега — часто он был виден невооруженным глазом, — он позволял экипажу как можно дольше находиться на открытой верхней палубе, когда лодка лежала в дрейфе в связи с ремонтом машин. Это давало людям возможность хотя бы на время избавиться от удушливой тесноты внутри лодки. К тому же без исправных дизелей они оказывались беспомощными перед лицом возможной атаки противника, поэтому не имело особого значения, находились ли люди на боевых постах или валялись на верхней палубе, предаваясь приятному сну на солнышке и свежем ветерке. И все это притом, что в таких случаях обнаружение их противником было равносильно их гибели.
И уж проявлением настоящего нахальства со стороны Мора по отношению к противнику было его распоряжение прикрепить к леерному ограждению сиденье туалета, нависавшего прямо над водой, что наряду с использованием его по прямому назначению свидетельствовало также о том, что «U-124» является в этом районе океана единственным кораблем с сортиром «во дворе». Установив это уникальное сооружение на открытой палубе, экипаж лодки вызывающе демонстрировал, с каким «благоговением и страхом» он относится к «британским морям», когда подводники отправляли свои естественные надобности под нежными лучами тропического солнышка, обвеваемые легким бризом, которых им так не хватало в «трубе номер семь».
В ночь на 28 декабря вахтенные заметили грузовое судно водоизмещением 4000 тонн, идущее вблизи побережья Тринидада. Спокойное море и очень яркая луна делали лодку слишком заметной. Поэтому Мор решил произвести торпедную атаку в подводном положении из кормовых аппаратов. Выпущенная торпеда попала в цель, и уже менее чем через минуту корма судна полностью ушла в воду.
Когда судно окончательно скрылось под водой, Мор приказал всплыть. Уже скоро должен был наступить рассвет, поэтому он решил уйти подальше с мелководья с небезопасными для него разбросанными по дну останками судов. Вскоре они заметили плавающего на спасательном плоту человека, очевидно с потопленного ими судна, поэтому решили подойти к нему, чтобы узнать название судна и характер его груза. Однако, как только они приблизились к плоту, человек, как видно пребывающий в испуге, тут же нырнул в воду.
Нахмурившийся Мор приказал отойти от плота.
С наступлением дня лодка повернула на север, обходя остров Тобаго, и направилась внутрь Карибского моря. Вскоре после наступления темноты вахтенные заметили два танкера, и за ними была начата погоня. Мор последовал за танкерами в прибрежные воды Тринидада. Здесь Мор выпустил в них четыре торпеды, по две на каждый танкер. Однако они преспокойно продолжали свой путь, когда все четыре торпеды прошли мимо них и врезались в берег, вызвав тревогу и панику на всем острове.
Через некоторое время в ответ на это беззаконие появилась американская «каталина», летящая на малой высоте. Ей не составило никакого труда обнаружить вторгшуюся лодку в такую лунную ночь по кильватерной струе, прекрасно заметной на совершенно спокойной поверхности моря.
Самолет прошел прямо над лодкой, затем сделал разворот, чтобы зайти на нее еще раз. Вся вахта на мостике смотрела на командира. Было самое время погрузиться: самолет их обнаружил и наверняка принимает надлежащие меры, чтобы разбомбить. Мор покачал головой в ответ на их пристальные взгляды, полные невысказанных вопросов.
— Мы остаемся на поверхности, — сказал он. — Я должен потопить эти танкеры, а если мы погрузимся, они уйдут слишком далеко.
Самолет пролетел над ними еще раз. И никаких бомб!
— Наверное, у них нет бомб, — предположил Мор, а затем добавил: — Да не обращайте внимания!
Лодка продолжала следовать установленным курсом. Самолет пролетел над ними снова, и на этот раз еще ниже, причем его бомбовые люки были открыты. Мор по-прежнему сохранял невозмутимость. Его серые, как сталь, глаза смотрели на самолет, который делал заход на лодку.
Это был другой Мор, совсем не похожий на вечно балагурящего в кают-компании или возводящего назло врагу торчащий над бортом сортир. Теперь это был повелитель боевого корабля, смелый, жесткий и блестящий. Он в точности знал, что делает, какова цена риска, на который он готов идти, и каковы реальные шансы избежать его. И пока самолет все летал над лодкой, как будто готовясь бомбить ее, Мор также примерялся к врагу. Нужны были стальные нервы, чтобы и дальше держать лодку на заданном курсе, когда над тобой непрерывно висит вражеский самолет, совершающий обманные маневры, и быть готовым к решительным действиям, когда наступит подходящий момент.
«Каталина» зашла на лодку снова. Каждый раз она пролетала очень низко, придерживаясь одного и того же курса, направленного прямо в сторону субмарины.
