Владимир Шатов - Возвращение
- Как это? – удивился прыщавый слушатель.
Самоедов не удостоил его даже взглядом:
- Короче глушь. Во время какого-то большого арабского праздника объявили, что "сегодня не воюем". Пилоты решили наконец-то расслабиться. Внезапно поступил приказ из штаба на срочный вылет на перехват, оказалось, что евреи придерживаются другого мнения относительно графика на сегодняшний день.
Курсанты дружно засмеялись, а Сафонов налил всем немного портвейна.
- Приказ, есть приказ и те, кто ещё держался на ногах, - хлебнул «чернил» Юрий. - Помогли нам загрузить в кабину самого трезвого пилота, ибо он этого уже не мог. Где-то через минут пять мы вдруг поняли, что наделали и в момент протрезвели. Улетевший был Герой Советского Союза, лучший ас полка и прочая, прочая... Но через некоторое время самолёт показался снова над аэродромом и даже благополучно сел. Все бросились к машине. Фонарь открылся и на руки друзьям со счастливой улыбкой выпал наш Герой ... победно поднимая вверх два пальца!
- А это что значит? – спросил прыщавый.
- Остолоп! – заржал Митя. - Он сбил два "Миража"!
- А в чём фокус?
- На современных самолётах любое дрожание рук приводит к броскам машины из стороны в сторону. – Терпеливо объяснил Самоедов. - Поэтому состояние нашего пилота привело к тому, что МиГ вёл себя в воздухе так, как это было характерно для малоопытного арабского летчика.
- На что и попались израильтяне. – Догадался Митя.
… Годы учёбы пролетели как реактивный МиГ. На последнем курсе курсант Сафонов приехал домой не в форме, а в модных ботинках и драповом пальто. На вопрос матери:
- Откуда такое добро? - ответил, что - решал задачи богатеньким сынкам генералов, а они насильно деньги давали.
- Вот и приоделся.
- Ну, ты – как Булганин! – восхитился кто-то из односельчан.
Дмитрия только так и стали называть во время его редких посещений Криниц. После десяти лет безупречной службы в Военно-воздушных войсках Советского Союза и жесточайшего отбора его зачислили в отряд космонавтов.
Глава 19
Только в первый год своего председательствования Дубцов Иван Васильевич, по прозвищу «Ероплан» был трезвенником. Потом пристрастился по любому поводу брать с колхозников «магарычи». Надо человеку привезти ко двору что-нибудь, иди к председателю с просьбой, так как без его разрешения конюх или бригадир лошадки не даст. А чтобы просьба не канителилась, не волынилась, её надо смочить или смазать, проще говоря, «помагарычить».
- Сколько ты самогона попил за доставленный лес, - в сердцах сказала ему Авдотья Сафонова, - если б знала, сплавила брёвна самотёком на том же самогоне!
- Но-но! – грозный председатель хотел отчитать наглую бабу, но пьяно икнул и замолчал.
На отчётно-перевыборном собрании колхозники решили заменить осточертевшего с магарычами «Ероплана». Но уполномоченный Дмитровского райкома партии был за то, чтобы оставить его в прежней должности. Шесть дней кряду шло колхозное собрание. Председатель упорно печать не отдавал. Тогда его повалили на пол и силой отобрали этот атрибут власти…
- Лучше никакого председателя, чем такой.
- Я же к вам двадцать лет со всей душой, - заплакал лежащий на спине Дубцов. – А вы меня на пол…
Постановлением ЦК коммунистической партии 30 тысяч передовых рабочих направили в село для укрепления руководящих кадров - работать председателями колхозов. Руководителем колхоза «Коммунист» был назначен москвич, кандидат юридических наук Дроздов.
- Интеллигент... – уважительно обсуждали колхозники нового начальника.
- Из самой Москвы к нам прислали!
С женой Матильдой они из колхозной конторы не вылазили. День-деньской он играл на гитаре, а она томно пела романсы. Прибежал как-то заведующий животноводческой фермы и сообщил:
- Товарищ председатель! Коров нечем кормить!
В ответ передовой москвич спокойно предложил:
- Пенькой кормите!
Супруги продолжали петь на два голоса, как бы давая понять отсталым деревенским людям, что «искусство превыше всего». Ошарашенный таким ответом завфермы сказал:
- Так они не будут есть!
- Проголодаются – будут!
- Куда они денутся, - проворковала Матильда и попросила: - Пупсик, давай «Хризантемы»…
Так получилось, что на следующий год передовой тракторист Николай Сафонов неожиданно для всех и в первую очередь для себя стал председателем колхоза «Коммунист». Его соперником на выборах колхозным собранием был «гитарист» Дроздов.
- Этого никогда бы не случилось, - сказал второй секретарь райкома КПСС, - если бы не пагубная привычка бывшего юриста.
- Наш председатель большой любитель выпить. – Подтвердили колхозники.
- Где ты видел не пьющих председателей?
- Не бывает таких…
Предпочтение москвич отдавал перцовой водке – норма три бутылки за день. Однажды в разгар сенокоса Дроздов с бухгалтером «нагрузившись» как следует, затеяли борьбу в конторе. Перевернув там всё верх тормашками, вышли бороться на свежий воздух.
- Давай как Иван Поддубный! – предложил председатель и схватил противника за кожаный пояс.
- Да я тебя на лопатки положу…
Женщины, шедшие на сенокос с граблями, стали невольными зрителями борцовской схватки. Дроздов бросил оземь более тщедушного бухгалтера и сломал ему два ребра. За что был ускоренно исключён из партии и изгнан с руководящего поста. С женой Матильдой у них детей не было. Зато за хорошую игру на гитаре и пение романсов их приглашали на все свадьбы окрест.
- Без куска хлеба не останемся! – сказал неунывающий гитарист.
- Не волнуйся, дорогой…
Однако осенью Дроздову сильно не повезло. В палисадник их неухоженной избушки забралась громадная лиса. Он спьяна попытался схватить её за пышный хвост.
- Матильде хороший воротник будет! – успел подумать бывший председатель.
Жена в последнее время плохо чувствовала себя. На последней свадьбе, сидящая с ней рядом дородная баба неожиданно заверещала дурным голосом!
- Умираю!.. Ко мне в душу лезет что-то колючее…
Оказалось, что та сдуру уселась на пробравшегося на веселье ежа. Зверюга залезла под длинные юбки бабы, а нижнего белья тогда не носили. После истошного вопля обколотой в самые интимные места соседки Матильда стала заикаться.
- Вот дрянь! – вскрикнул бывший председатель.
Лиса изловчилась и грызнула его за руку. Дроздов от испуга выпустил добычу и вскоре забыл о неприятном случае. Через неделю мимо дома Дроздовых шли деревенские мужики. Они на «магарыч» раздобыли бутылку самогона и пригласили хозяина с собой.
- Пойдём, выпьем. – Предложил тракторист Пивоваров. – Только гитару возьми…
- Спасибо, - суетливо ответил Дроздов, - не хочу!
- Где это видано, чтобы Дроздов отказывался выпить?! – не поверил Пивоваров.
- Заболел он что ли? – удивились мужики и пошли дальше.
Вскоре всё выяснилось. Дроздов начал кидаться на любимую жену с пеной у рта. Когда сбежавшие мужики связали его и доставили в больницу, доктор констатировал:
- Бешенство!.. Медицина здесь бессильна.
- То-то он отказался с нами пить…
- В народе эту болезнь ещё называю - водобоязнь. – Важно сказал врач.
- От водки что ль?
- Ну, ты дурак! – беззлобно поддел односельчанина Пивоваров. – От водки загореться можно, а здесь укусило какое-то бешеное животное…
Мужики загоготали, явно радуясь, что их миновала страшная участь. Но радовались они рано. Всем кто контактировал с умершим Дроздовым, пришлось принять курс из сорока болезненных уколов. А Матильда через полгода умерла от тоски.
***Новый председатель рьяно взялся за дело. С шести часов утра он уже был в поле и давал наряды бригадирам. К 7 часам утра Николай успевал объехать на велосипеде все поля и фермы и раздать устно наряды на работу. Зимой, в метель, утренний объезд совершался на лошадке.
- Сафонов здорово поднял дисциплину. – Отметили осторожные колхозники и на время стали меньше тащить по домам колхозное добро.
- Весь в отца пошёл!
- Когда Илья Афанасьевич служил у немцев старостой тоже расхлябанности не любил…
В председательствование Николая в колхозе появились свои агрономы и ветеринары. В 1958 году после расформирования МТС технику передали в колхозы. Теперь председателям колхозов не нужно было «выбивать» трактора для посевной и комбайны для уборочной.
- Стали, что называется, сами себе хозяева. – Вздохнул с облегчением Сафонов.
- Нам бы свою электростанцию… - прозрачно намекал глава сельского совета.
- Скоро будет. – Пообещал Николай.
В большое село Донаха и деревню Криницы поступало электричество от водяных мельниц, где после войны установили генераторы. В ближайших от мельницы домах, электрический свет горел хорошо, в дальних – тускло. Через пять лет после избрания нового председателя, электрический свет стали вырабатывать две дизельные электростанции.
