Юрий Иванов - Камикадзе. Пилоты-смертники
Японцы не всегда придерживались тактики самоубийственных атак. При возможности они эвакуировали свои силы, понимая, что у них нет возможности совершить что-нибудь полезное. Так, они сумели вывезти терпящие поражение войска с Алеутских островов и Гуадалканала. Однако, будучи загнанными в угол и не имея возможности выбраться из западни, они организовывали последнюю атаку, стремясь погибнуть на поле боя.
Американцы отмечали, что японские солдаты во время сражения на островах дрались с необыкновенной смелостью и искусством. Войска США были шокированы их фанатизмом. В начале войны казалось, что японцы — лучшие в мире солдаты. Быстрые победы в Малайе и в Бирме вызвали слухи о том, что японские солдаты хорошо подготовлены для сражений в джунглях. В действительности лишь немногие из них видели джунгли до службы в армии.
Вместе с тем они стойко переносили трудности и лишения, которые вывели бы из строя большинство солдат союзников. Однако несмотря на подобные обстоятельства, когда бы им ни приходилось вступать в бой с силами США, японцы атаковали яростно и с величайшим самопожертвованием. Они стремительно и бесстрашно наступали, упорно и цепко оборонялись.
Американцы считали японских солдат достойным противником и с уважением относились к опасности, которую они собой представляли. Но они не уважали японцев как нацию за их неразумные, явно глупые психические атаки, часто бесцельное упорство, за самоцель умереть на поле боя безо всякой пользы для своей страны, за самоубийства вместо смерти в бою.
В то же время невольное восхищение союзных войск вызывала невероятная выносливость, терпение японских солдат, их военная хитрость, способность безропотно довольствоваться самым минимальным пайком.
Японские солдаты были физически слабее американцев, всегда проигрывали в рукопашном бою, несмотря на отработку всевозможных приемов.
Американцы отмечают, что в первый период войны среди японских войск отсутствовала сдерживающая военная этика. Они, например, не задумываясь убивали капеллана, читающего молитву у изголовья умирающего; раненых, беспомощно лежащих на поле боя; врачей и санитаров.
В начале войны американцы еще не понимали, что сражаются, по существу, со средневековой нацией, имеющей соответствующие понятия о войне. Возможно, именно японская игра не по правилам привела к тому, что и американцы стали отвечать тем же. Ядерные бомбардировки беззащитных городов — это такое же варварство, как и варварские методы ведения боевых действий, предложенные японской военщиной.
Американцы вскоре открыли для себя немало сюрпризов, связанных с японской манерой ведения войны. Оказалось ясно, например, что японцы проявляют полнейшую беспечность в соблюдении военной тайны. Солдаты шли в бой с дневниками, письмами, картами, на которых в деталях были расписаны замыслы сторон, диспозиция сил, планы боя и т. д. В захваченных штабах союзники находили тонны документов. Никому из японцев и в голову не приходила мысль об их уничтожении.
В тех редких случаях, когда японские солдаты попадали в плен, они охотно помогали американцам, служили проводниками, делали все, чтобы противник добился победы. В этом не было ничего удивительного: они должны были умереть. Случаи с пленением вообще не рассматривались японской военной доктриной и тем более не существовало инструкций о том, как вести себя в плену.
Японцы в совершенстве отработали тактику просачивания сквозь боевые порядки союзников. Они искусно использовали фактор внезапности. Не было предела их изобретательности и хитрости на поле боя. Они притворялись, что хотят сдаться в плен, и, приблизившись к переднему краю, подрывали гранатами и себя, и противника. Под трупами американских солдат устанавливали минные ловушки. Выдавали себя за раненых американцев и возгласами "Санитар!", "Помогите!" заманивали в ловушку санитаров.
Японские солдаты были большими любителями ночных атак и умели искусно маскироваться. Они предпочитали сражения, выигранные тайком, путем какой-либо увертки, неожиданно для врага. Такие победы они особенно ценили и славили их выше, чем победы, добытые «реками» крови.
Утверждают, что ни в одной армии мира порядки не были такими строгими и требовательными, как в японской. Японцы превратили смерть и страдание в патриотический долг. Солдаты ревностно выполняли приказы командиров, даже если они неминуемо вели к гибели. Весной 1974 года весь мир был поражен, когда второй лейтенант Онода Хироо вышел из Филиппинских джунглей. В течение 30 лет он находился там, выполняя приказ [43]. Японские солдаты работали до полного изнеможения при строительстве оборонительных укреплений. Объемы фортификационных сооружений и тщательность, с которой они выполнялись, всегда приводили американцев в изумление.
Отношение японцев к врагу было различным. Они восхищались противником, который сражался фанатично, но жестоко вели себя по отношению к вражеским войскам, которые предпочли сдаться, вместо того чтобы сражаться и убить больше японцев.
Японские офицеры отдавали должное врагу, который дрался героически и пал в бою.
Характерен следующий пример: 17 августа 1937 года 44 китайских бомбардировщика вылетели в район Шанхая. Один из китайских самолетов был сбит зенитным огнем, его пилот Йен Хайуен посадил горящую машину на занятой японцами территории. Японские солдаты окружили его, но он убил нескольких из них и застрелился. О подвиге китайского летчика сообщили японские газеты. Его с почестями похоронили как героя и написали на памятнике: "Могила мужественного китайского воздушного бойца".
Однако японское восхищение распространялось лишь на героическую смерть. Попавший в плен даже в бессознательном состоянии, отважно сражавшийся герой считался лишенным чести. С ним японцы вели себя жестоко и всячески унижали его человеческое достоинство.
Подобное обращение японцев с пленными оказалось для Запада неожиданным. Отношение к русским военнопленным после русско-японской войны 1904–1905 годов было расценено в мире как цивилизованное и даже мягкое. Японцы снискали уважение за медицинскую помощь раненым пленным, за достойное отношение к находившимся в неволе 80 тысячам русских солдат.
Пройдет всего сорок лет, и японцы продемонстрируют уже совсем иное отношение к пленным. В 1943 году японский пропагандистский буклет охарактеризовал американских военнопленных как "сбрасываемые по канализации нечистоты страны". После войны на Тихом океане мир содрогнулся, узнав о безграничной дикости японской военщины, о применявшихся ею немыслимо жестоких и изуверских пытках и истязаниях.
Массовые убийства японскими милитаристами военнопленных, гражданских интернированных лиц были обычным явлением на всем протяжении Тихоокеанской войны. Они носили организованный характер и охватывали всю оккупированную японскими захватчиками территорию. Неописуемы страдания и унижения, которым подвергались народы многих стран: людей морили голодом, кололи штыками, пытали водой и электрическим током, подвешивали… На них японские офицеры совершенствовали свою утонченную технику рубки голов, которой обучались в военной академии. Вскрывали животы и грудные клетки у живых людей и вынимали сердце и печень. Над военнопленными производились бесчеловечные опыты с применением вивисекции. Символом несмываемого позора и преступлений японских милитаристов стала деятельность "Отряда 731", проводившего опыты по бактериологическому заражению людей.
У цивилизованного человека не укладывается в голове организованный каннибализм, до которого скатилась японская армия к концу Тихоокеанской войны. При этом людоедство имело место даже тогда, когда хватало другой пищи. Этот факт подтверждает мысль о том, что японская армия была глубоко поражена дикими предрассудками и поверьями. Согласно одному из них, считалось, что съеденное тело поверженного врага укрепляет дух и прибавляет сил победителю.
Понятно, что если японские офицеры не ценили жизни своих солдат, обязанных сражаться до смерти, то они тем более презрительно относились к жизням попавших в плен солдат противника. Как итог, за время войны в японских лагерях погибло свыше 27 процентов американских и английских военнопленных, тогда как в немецких и итальянских лагерях — всего 4 процента.
Зная об японских жестокостях и зверствах, солдаты союзников испытывали к врагу сильное чувство ненависти, у 42 процентов американских солдат было лишь одно желание — убить взятых в плен японских солдат. Для сравнения, на европейском театре военных действий лишь 18 процентов американцев чувствовали, что готовы убить немецких пленных.
Японские милитаристы не только развязали кровавую войну на Тихом океане. Способами ее ведения, массовыми убийствами и зверствами, дикой средневековой моралью и нравами они превратили ее в яростный и бескомпромиссный поединок не на жизнь, а на смерть. Можно ли осуждать американских ветеранов Второй мировой войны за то, что среди них нет ни одного человека, который сожалел бы о сброшенных на Японию атомных бомбах?
