Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан
Злой он был… А ещё какой-то психованный… Помнится, как-то собираясь в наряд по столовой, я чуть опоздал… Так Ёжик заехал по моей спине большой связкой ключей… Вроде бы мелочь… Но если эта связка железок находится на длинном кожаном ремешке… Да ещё со всего размаха… И с его-то озлобленностью… Особенно к нерусским… Словом, тот синяк долго напоминал мне о своём существовании на моей же спине…
«А тогда… После отбоя… Когда Ёжик так стукнул меня по голове котелком!.. В сборе!.. То есть вместе с фляжкой внутри и подкотельником снаружи… Что я просто вырубился! Утром мне сначала показалось, что всё это приснилось… Пока не заныло… Тогда-то я не нащупал на своей голове здоровенный такой шишмак…»
Рядового Ёжеленко втихаря недолюбливал наш прапорщик Акименко, который по многим характерным приметам почти что в каждом бойце старался опознать тайного представителя еврейского сионизма в доблестной Советской Армии. Я не знал, чем же вызвано столь рьяное рвение… Но однажды товарищ прапорщик докопался и до моего имени Альберт… Я тогда был оправдан по имеющимся у меня на лице татарским чертам и далёкими-предалёкими англо-саксонскими корнями столь «подозрительного» имени… Дотошный прапор ухватился было за Бухарские окрестности, но потом махнул рукой и на это… После чего всё-таки выдал мне комплекты постельного белья на всю нашу группу.
А вот длинного и рыжеволосого дембеля Ёжика наш старшина исподтишка так не долюбливал… Может у него сходились многие приметы, то ли у прапоров имеется вечная антипатия ко всем красноголовым бойцам, то ли рядовой Ёжеленко когда-то насыпал крупнозернистой соли на что-то старшинское… Не знаю… Но крепкой мужской дружбы между ними явно не наблюдалось…
Помимо моей персоны, старослужащий Ёжик испытывал откровенную неприязнь к другим нерусским солдатам. Точнее говоря, к молодым и беззащитным бойцам явно неславянской внешности. К примеру, фазана Галиуллина дембель Ёжеленко не трогал, поскольку этот казанский татарин обладал хорошими физическими данными со всеми вытекающими из этого последствиями. А сержанта Алиева рыжевласый Ёж уважал более всех… Наверное, не только за широкие плечи с сильными руками, но и за азербайджанский акцент. Ведь рядовой Ёжеленко тоже разговаривал на почти что чистом и правильном русском языке…
«Как рыбак рыбака… Так и один «знаток» русского языка превосходно найдёт что-то общее с другим точно таким же «специалистом-русофилом»… Это факт.»
Как бы то ни было, Однако старослужащий Ёж отрывался не только на мне, но и на остальных молодых солдатах. Причём, чуть ли не по полной программе. Духи из первой группы хоть и не стонали… Открыто и громко… Но упорно молчали… Безропотно вынося всё… И тем самым толкая разбушевавшегося Ёжика на дальнейшие издевательства… А посему… Рыжый ветеран вошёл во вкус крови, после чего окончательно почувствовал себя Великим и Ужасным Дембелем.
В прошлом месяце январе будучи помощником начальника караула Ёжеленко избил одного молодого. Узбек Ойбек не смог оказать достойного сопротивления, поскольку был очень небольшого роста… Где-то метр пятьдесят… Да ещё и в сапогах… А также в стальной каске… И комплекция у «Айбека» была явно не та… Словом, дембель Ёжик избил мелкорослого узбека очень «здорово»… Так, что тот потом недели две ходил с синяками не только на теле, но и на лице…
Само собой разумеется, что начальник караула старший лейтенант Фролов не заметил на одном из своих караульных никаких кровоподтёков… Особенно крупного фингала под глазом… А потом Фрол даже стал поддевать Ойбека тем, что он всё знает… Картина в общем итоге вырисовывалась очень уж нелицеприятная… Пострадавший Ойбек мрачнел и всё больше замыкался в себе…
Поэтому как-то вечером… Вернее, однажды в Афганистане… Маленький узбек Ойбек отозвал обидчика Ёжика за солдатскую баню для повторного мужского разговора. Это дело вовремя заметил другой узбек — Юлдашев Бахтиёр и сразу же поспешил на помощь своему малорослому земляку. Предложили и мне… Я сначала было испугался. Ведь мне предлагали пойти драться с дембелем! Мне — молодому против старослужащего!.. Но потом я вспомнил то, как этот самый Ёжик довёл меня до навязчивой идеи подбросить зарвавшемуся деду гранатку ЭФ-один… И я тоже пошёл за баню…
Идти тогда было страшновато. И не только из-за дембельского статуса Ёжика. Он был крепче, выше и массивнее любого из нас. Да и в ленкомнате на стенде висела фотография, на которой сержант Ёжеленко проводил занятие по рукопашному бою. То есть в качестве инструктора. А это явно было не шуткой… И всё же… Я шёл…
Но драки как таковой тогда не получилось. Хоть нас и было трое молодых солдатиков на одного дембеля покрупнее… Ёжик бросился именно на меня… Я тогда хоть и струхнул, но всё же запустил изо всей своей мочи камнем в подбегающего ко мне врага… после чего мои ноги сами по себе понеслись в ночную даль… прихватив и меня с собой… Несколько минут старый Ёж гнался за молодым духом, но затем отстал, свернув в нужном месте к казарме первой роты. Я в-одиночку отсиделся с полчасика в ночной мгле, а потом возвратился в расположение, где меня уже поджидал тот самый рыжий…
Однако тогда за меня заступился мой замкомгруппы. Сержант Ермаков не позволял дембелям из других взводов трогать его молодых подчинённых. Поэтому тогда всё обошлось почти что благополучно. Дембель Ёжик присмирел и больше не выделывался… Но злобу всё же затаил… Вполне понятно, на кого именно…
И вот теперь…
Спустя какое-то время этот конфликт получил своё дальнейшее продолжение… Увы… Сначала в роту возвратился дембель Цыганков, который ездил в свою Москву из-за каких-то семейных неурядиц, постигших его любимую девушку. Смуглый и кучерявый ветеран оказался очень уж горячих кровей и поэтому, когда разобиженный Ёжик рассказал своему другу-товарищу о недавних своих злоключениях… Словом, дедушка Цыган моментально вспыхнул как порох… Ведь молодые духи осмелились поднять руку на дембеля!.. После чего Цыганков сразу же бросился искать справедливости…
Ну, разумеется, алчущая возмездия натура Ёжеленко и настойчивость Цыгана в восторжествовании дембельской правды… Всё это нашло самый горячий отклик в истинно-кавказской душе сержанта Алиева… И не просто отклик…
В этот вечер я уже обратил внимание на чрезмерно взбудораженную чем-то парочку… То есть Ёжика и Цыгана… Уже по одному торжествующему взгляду, брошенному рыжим дембелем в мою сторону, можно было догадаться о том, что дело начинает попахивать керосинчиком… Настроение естественно ухудшилось… Да и под ложечкой стало особенно неприятно…
Но вот наша первая рота возвратилась в казарму после, так называемого, ужина. И личный состав был распущен восвояси… Настало свободное время… Но не только оно…
Но начиналось всё как-то просто и даже ненавязчиво…
— Зарипов! — послышалось из ленинской комнаты. — Тебя зовут! Во дворик!
Напряжённый голос молодого дневального, который дежурил у тыльного выхода казармы, тоже не предвещал ничего хорошего. Видать, он уже что-то знал… Я поискал глазами по спальному помещению роты, но ни Ойбека, ни Бахтиёра нигде не было видно… А меня уже звали во второй раз… И я на еле гнущихся ногах побрёл туда, куда меня так настойчиво «приглашали»…
Не успел я дойти до входа в ленинскую комнату, как всё тот же дневальный принялся вызывать Ойбека. Но из-за моей спины послышался голос фазана Джуриллы, который сообщал то, что этот маленький узбек вместе со всем первым взводом находится в карауле. Молодой солдат Жека Чуб тут же передал это известие кому-то вправо…
И тут из дверей казармы показался я…
— А-а! Иди сюда! — произнёс довольный-предовольный Ёжик.
Пока я шёл эти несколько метров, рыжий дембель отправил дневального в караулку, чтобы тот в срочном порядке вызвал в роту Ойбека…
— Скажи начкару, что на десять минут! — напутствовал посыльного долговязый Ёж. — Что надо в каптёрке получить… Бельё… Нательное… Слышишь?!
Дневальный уже мчался в сторону караульного помещения, но на последний вопрос заботливого дембеля отозвался громким «Да!». А я уже стоял рядом со входом во внутренний дворик и краем глаза видел там какие-то фигуры…
— Пошли! — почти ласково заявил дед Ёжик, берясь рукой за мой правый рукав у предплечья. — Иди! Не бойся…
Хоть меня и тянули… Из тусклого света электролампочки над входом в тёмную глубину двора… Я хотел было ответить… Что не боюсь… И уже иду… Но у меня в горле всё пересохло… Ноги стали как ватные… А глаза уже различали то, как два человека методично бьют третьего… Это были дембеля Али и Цыган… А также молодой боец Юлдашев…
— Говори, с-сука! — требовал кучерявый и смуглый «москвич». — Кто вас послал?
— Нет! — произнёс худощавый и невысокий Бахтиёр и тут же его голос осёкся. — Ник…
