Юань Цзин - Особое задание

Остаюсь с надеждой на встречу ваш недостойный брат

«Он, видимо, затеял что-то против Сюй Яо-мина, поэтому ему и «надо посоветоваться»!» — удовлетворенно подумал У Чжи.

Но когда У Чжи перечитал письмо еще раз, в душу ему закралось сомнение. Если Цинь Бяо хочет встретиться с ним, то почему он назначает эту встречу не в своих пещерах, а в Гуанцзядяне? И почему он выбрал именно этот пункт? Правда, его отряд изредка бывает в этом селении, но все же оно находится в зоне влияния Сюй Яо-мина.

К тому же, как ему помнится, Цинь Бяо ставит на своих письмах условный значок — рисунок тыквы или чашки. А прошлый раз они твердо договорились, что он будет ставить на своих письмах другой опознавательный знак — кружочек с крестом посредине. Но на этом письме никакого знака нет. Очень странно!

Он снова расспросил девушку о том, как выглядели и как держали себя эти люди, и сомнения стали почти уверенностью: письмо не от Цинь Бяо. Кто-то воспользовался именем Цинь Бяо, и скорее всего это сам Сюй Яо-мин! Но какую цель он преследует? Хочет заманить У Чжи в Гуанцзядянь? Для чего? У него отношения с Сюй Яо-мином вроде бы нормальные.

На все подобные вопросы У Чжи не мог найти ответа.

Нет! Он не может спокойно лежать здесь, когда творятся такие дела! «Надо возвращаться в Наньчжэн и посоветоваться там с партийными товарищами», — твердо решил У Чжи и сбросил прикрывавший его халат.

— Ты что собираешься делать? — бросилась к нему испуганная Сян-цзы.

— Мне надо вернуться в Наньчжэн!

— Да разве сейчас можно? Ты тяжело болен, на себя не похож! И потом… на пятнадцатое число назначена наша свадьба. Времени осталось совсем мало. Если ты не успеешь вернуться, что я буду делать?

— Ничего, ничего, я успею к свадьбе!

— Вы просто не хотите ни о себе, ни о ней подумать! — поддержал девушку Сяо-хай. — Разве вы можете вынести такой дальний путь, да еще пешком?

— Ладно, ладно, Сяо-хай! — усмехнулся У Чжи. — Разве ты не знаешь меня? Этого требует работа, как же можно считаться с какой-то хворью? Если надо будет, то я ползком доберусь до города!

На этот раз на двухдневный путь они потратили три дня. Когда перевалили через последний перед городом хребет, У Чжи почувствовал, что силы оставляют его. Поневоле ползти придется! Сяо-хай несколько раз вызывался нести его, но У Чжи отказывался. Тяжело опираясь на палку, он медленно брел по дороге, которой, казалось, не было конца.

Когда они добрались до города, в домах уже зажглись огни. У Чжи, не заходя к себе на квартиру, отправился прямо к Сяо Мину. Тот с изумлением смотрел на выросшую в дверях фигуру У Чжи в грязном изорванном костюме, с запавшими глазами, бледными ввалившимися щеками, заросшими щетиной, и резко обозначившимися скулами.

— Дружище, что с тобой стряслось? — горячо пожимая руку У Чжи, спросил Сяо Мин и усадил его на стул.

— Ничего страшного, просто немного болен. Нужно обсудить с тобой важное дело!

— Хорошо, хорошо! Но сначала я дам тебе воды умыться, затем ты поешь, и уже после этого будем говорить!

Он налил в тазик воды, дал У Чжи полотенце и мыло. Потом приготовил ему чаю с медом, который бережно хранили для маленького ребенка. Жену послал в лавку за яйцами и белым хлебом.

У Чжи чувствовал себя так, словно после долгих странствий возвратился в родной дом. Он умылся, привел себя в порядок, потом снова уселся на стул и начал подробно рассказывать Сяо Мину обо всем, что с ним случилось за эти дни: о транспортировке грузов, об отношениях с Летающим тигром и Сян-цзы, о переговорах с Цинь Бяо, о налетах банды Сюй Яо-мина, о полученном письме.

Сяо Мин, склонив голову, молча слушал У Чжи. Лицо его стало очень серьезным — губы твердо сжаты, брови нахмурены, лоб перерезан морщинами. У Чжи уже закончил свой рассказ, а тот все думал. Тишину нарушало только отчетливое тиканье стоявшего на столе будильника. Так прошло минуты две-три. Но вот лицо его разгладилось, и он улыбнулся:

— Так что же поставило тебя в затруднение, товарищ У?

— Никак не возьму в толк, чего добивается Сюй Яо-мин! Я с ним встречался, всего лишь раз, когда впервые пробирался в советский район. Больше я его не видел и не слышал. Наши интересы никогда не сталкивались. Почему он замышляет что-то против меня? Как мне с ним сладить? Теперь второе. Хотя на словах Цинь Бяо и заявил о своем желании «побороть Ван Луня», но мне неизвестно, действительно ли у него есть решимость сделать это. Почему он до сих пор не начинает действовать? А что ты на это скажешь?

У Чжи достал полученное письмо и передал его Сяо Мину. Тот внимательно прочел письмо, и все время, пока он читал, с лица его не сходила довольная улыбка.

— Так, так! — наконец сказал Сяо Мин. — Письмо это составлено довольно хитро, оно нам очень пригодится, ты его береги, — он закурил и после некоторого раздумья продолжал: — Я думаю, что теперь обстановка нам весьма благоприятствует. Ты для Сюй Яо-мина словно бельмо на глазу, и для этого есть причины. Мне кажется, таких причин две. Во-первых, ему стало известно, что ты связан с Красной армией. Когда твой «ординарец» Сюй И-синь ушел в советский район, у него это вызвало подозрение. Когда же красноармейцы пришли за грузом, это его подозрение переросло в уверенность. Не следует забывать, что банда Сюй Яо-мина почти целиком состоит из членов семей местных помещиков. К Красной армии они относятся, как к самому заклятому и непримиримому врагу. Другая причина его ненависти к тебе заключается в том, что ты поддерживаешь Цинь Бяо, которому ты передал пятьсот обойм патронов и для которого добился официального назначения командиром миньтуаней. При твоей помощи увеличивается сила Цинь Бяо, а для Сюй Яо-мина это, как ты сам понимаешь, очень невыгодно. Вот он и решил тайком расправиться с тобой. В горах — смута, беспорядки, и случайно может произойти всякое. Тем более что ты ходишь один или со своим ординарцем.

— Ты прав, что же мне делать?

— Все факты последнего времени говорят за то, что отряд Сюй Яо-мина и отряд Цинь Бяо очень отличаются друг от друга, несмотря на кажущееся сходство их, если можно так выразиться, официального положения. И те и другие занимаются в основном грабежом. Но отряд Цинь Бяо главным образом состоит из разорившихся крестьян, а кулаков и помещиков там единицы; отряд же Сюй Яо-мина, наоборот, почти целиком сформирован из богачей и их сынков. Поэтому мы должны попытаться убедить Цинь Бяо и его людей перейти на нашу сторону. Большую помощь в этом нам может оказать и полученное тобой письмо.

— Я понял твою мысль! — воскликнул У Чжи. — Я покажу это письмо Цинь Бяо. Кроме того, я могу добиться у командующего посылки еще одной партии оружия и обмундирования для его отряда.

— Нужно только выбрать подходящий момент и объяснить Цинь Бяо истинное положение вещей, Я ручаюсь, что он обозлится на Сюй Яо-мина так же, как в свое время на толстого Дуна. И тогда такая драка пойдет — только держись!

Оба громко рассмеялись.

В комнату вошла жена Сяо Мина с консервированными яйцами и жареными пирожками на подносе. Накрывая на стол, она предостерегла мужа и его гостя:

— Вы слишком громко разговариваете!

— Ты еще ничего не знаешь, — понизив голос, ответил ей муж. — Мы тут неплохой спектакль придумали с двумя действующими лицами! — Посмотрев на У Чжи, он торопливо добавил: — Ты почему не ешь? Или не вкусно? Твое здоровье принадлежит сейчас революции. Кушай, и чтобы больше у меня не болеть!

У Чжи улыбнулся и принялся за еду. По военной привычке ел он быстро, а тут еще его угощали домашней пищей, так что тарелка с пирожками быстро опустела.

Сяо Мин внезапно рассмеялся:

— А Летающий тигр в нашей операции не последнее лицо. Безусловно, мы не можем раскрывать перед ним все свои карты, но с ним считаться нужно. Он теперь будет твоим родственником, однако по-прежнему останется в лагере наших врагов. Если он узнает, что ты занимаешься снабжением советского района, то может не посмотреть, что ты его зять, — выдаст! Опять же, скрыть от него свою деятельность ты вряд ли сумеешь — через его дом будут переправляться большие партии грузов. Один раз удалось сделать это незаметно, но за первой партией материалов последует вторая, за ней — третья… И наступит такой день, когда придется давать ему объяснения, тут простыми отговорками не отделаешься. Надо заранее что-то придумать! — Сяо Мин, полузакрыв глаза, задумался, потом продолжил: — У меня такая мысль: если пойти на хитрость и сказать ему, что ты торгуешь оружием, а? В глазах таких людей, как Чэнь Гуй-шэнь, торговля — будь она, законной или незаконной с государственной точки зрения — всегда законна, раз она дает прибыль. Думаю, что, узнав об этом, он даже поможет тебе или по меньшей мере сделает вид, что ничего не знает и не станет мешать. А нам ничего другого и не нужно. Ну как, мысль подходящая?!