Сергей Андрющенко - Начинали мы на Славутиче...
Местность в этом районе для нас была невыгодной. Сильно пересеченная, со множеством оврагов и ручьев, она затрудняла маневр пехоте и особенно артиллерии. Отроги Карпатских гор, простиравшиеся с юго-востока на северо-запад, подступали вплотную к Сендзишуву, Ропче, Дембице и шли далее по западному берегу реки Вислы. Отдельные высоты поднимались на 400 метров над уровнем моря.
Дивизии наши к тому времени были изрядно потрепаны. В частях оставалось мало личного состава. Нельзя забывать, что мы с боями прошли 330 километров. Ощущалась острая нехватка боеприпасов. Базы снабжения находились далеко в тылу. Подвозить оттуда снаряды и мины гужтранспорт не успевал, а почти все автомашины стояли из-за отсутствия горючего. При таком положении дел корпус не смог прорвать оборону противника сразу. Встал вопрос о необходимости перегруппировки войск и более тщательной подготовке дальнейшего наступления.
По решению командира корпуса в полках было организовано по одному стрелковому батальону, куда сводились все роты. Это упрощало и намного облегчало управление подразделениями. Высвободившийся офицерский состав выводился в резерв. 359-я дивизия, как наиболее сильная, была переброшена на правый фланг и заняла исходное положение для наступления на узком участки у поселков Вельки и Сендзишув. Ее место — 9 километров по фронту — было занято 68-й гвардейской дивизией, имевшей больше всех потерь в личном составе. Вся дивизионная и приданная корпусу артиллерия использовалась на направлении главного удара. Тщательно изучали мы систему обороны противника. Все это продолжалось вплоть до 21 августа.
В те дни все работники штаба корпуса были заняты выездом в войска для проведения различных мероприятий, помогали командирам размещать части, готовить их к предстоящим боям. Много пришлось потрудиться и политотдельцам во главе с Александром Алексеевичем Орловым, человеком, как я уже рассказывал, немногословным, но очень деятельным. Политработникам пришлось не только вместе с нами готовить войска к наступлению, разъяснять его цели, задачи, поднимать моральный дух личного состава, но и проводить несколько непривычную, весьма специфическую работу. Мы находились на территории Польши, где население еще в предвоенные годы соответствующим образом настраивалось своими буржуазными правителями против Советского Союза. И хотя люди, разумеется, были рады освобождению от фашистского рабства и даже помогали нам, тем не менее многое еще в нашем образе жизни оставалось для них непонятным, вызывало настороженность. Народу нужно было разъяснить и на деле доказать, что мы пришли как друзья и всячески готовы помочь возрождению страны.
По указанию Военного совета армии в освобождаемых нами крупных населенных пунктах мы совместно с представителями Польского комитета Национального освобождения проводили митинги. На них выступали командиры и политработники, рассказывали, с какими благородными целями пришла в Польшу Красная Армия, разъясняли национальную политику нашей партии. Для местного населения организовывались демонстрации советских кинофильмов, выступления коллективов самодеятельности, духовых оркестров. Концерты, как правило, начинались исполнением Гимна Советского Союза. Нередко исполнялся и Польский национальный гимн.
Наши саперы разминировали промышленные объекты, предназначенные фашистами для взрыва, спасали культурные и исторические национальные памятники. Тыловикам же зачастую приходилось налаживать снабжение населения хотя бы в первые дни продовольствием и питьевой водой. Вся эта большая работа воочию убеждала польский народ в доброжелательности и искренности наших устремлений, способствовала становлению политического самосознания масс и укреплению советско-польской дружбы.
* * *21 августа после тщательно проведенной подготовки части корпуса снова перешли в наступление. Упорные бои завязались в районе поселка Борек, где у немцев был сильный опорный пункт. Буквально каждый дом в городе был приспособлен для круговой обороны, и все подступы к нему простреливались артиллерийским и пулеметным огнем. Исходя из характера обороны противника, мы уже в ходе наступления создали дополнительные группы разграждения и штурмовые группы, по одной в батальоне. Они были усилены противотанковой артиллерией, саперами и огнеметами. Такое перестроение дало хороший результат. К исходу дня противник в Бореке был уничтожен. Правофланговые части корпуса вышли гитлеровцам во фланг, и те, опасаясь окончательного разгрома своей группировки под Сендзишувом, начали оттягивать основные силы на запад.
Получив это сообщение от нашего начальника разведотдела подполковника С. М. Дащука, я немедленно доложил о нем генералу М. Ф. Григоровичу. Комкор выслушал меня и распорядился:
— Передайте комдивам: стремительно преследовать противника в направлении Ропчица и на его плечах врываться на последующие оборонительные рубежи.
— Хорошо бы для решения этой задачи в каждой дивизии создать сильные подвижные передовые отряды, — заметил я.
Григорович согласился с этим предложением и приказал приготовить соответствующее распоряжение. Мы понимали, что предстоящее преследование противника потребует от войск максимального напряжения сил и стремительных действий — только так возможно достигнуть успеха.
Разговор наш происходил на командном пункте, где находился новый командующий артиллерией полковник С. И. Матыш, несколько дней назад сменивший на этом посту полковника И. А. Никитина.
— Артиллерия не должна отставать от пехоты, — поворачиваясь к нему, сказал Михаил Фролович, — иначе мы будем остановлены перед первым же оборонительным рубежом противника.
— Сделаем все возможное, товарищ генерал, — ответил Матыш. — Только пехота должна помочь артиллеристам. Местность труднопроходимая.
— Такая команда будет дана. — Григорович выразительно посмотрел на меня. — Позаботьтесь, Сергей Александрович.
К чести наших артиллеристов следует сказать, что они отлично справились со своей задачей. Пехота, разумеется, им помогла. Там, где было нужно, орудия перетаскивались на руках совместными усилиями. Батареи не только следовали в боевых порядках стрелковых батальонов, но и, когда возникала необходимость, быстро сосредоточивали массированный огонь по важнейшим целям и уничтожали их. Хорошо помню, как в бою за высоту 265,0 нам потребовалось сосредоточить огонь 924-го артполка по опорному пункту немцев. Сделано это было в течение пяти минут.
Наступая днем и ночью, соединения корпуса сбивали группы прикрытия противника и настойчиво продвигались вперед. Большую роль при этом играли передовые отряды, созданные, как было приказано, каждой дивизией. В передовой отряд обычно входил стрелковый полк, как правило, на машинах и усиленный танками, самоходными установками и артиллерией на мехтяге. Быстро продвигаясь от рубежа к рубежу, передовые отряды нередко заходили отступающим гитлеровцам в тыл, упреждали их в захвате выгодных позиций, деморализовывали врага. Насколько неожиданным для фашистов бывало порой появление наших войск, свидетельствует хотя бы такой факт. В районе Лодзина при нашем стремительном приближении гитлеровцы не успели снять с огневых позиций 4 орудийные батареи, оставив их вполне исправными вместе с изрядным запасом снарядов, которые были потом, конечно, использованы нами для стрельбы по врагу.
24 августа части корпуса, очистив от противника лесной массив юго-восточнее Дембица, вышли на рубеж Лотошин, Гумниска, Брацеевка и встретили там сильное огневое сопротивление немцев. Как потом выяснилось, они подбросили сюда 78-ю пограндивизию и сосредоточили большое количество артиллерии, доведя ее численность до 60 стволов на один километр фронта. Несколько наших попыток преодолеть оборону врага успеха не имели, и с 28 августа мы вынуждены были перейти к обороне на достигнутом рубеже южнее Дембица.
Почти за месяц ожесточенных наступательных боев наши части продвинулись в западном направлении еще более чем на 50 километров, очистив от врага громадную территорию.
2 сентября по приказу командарма корпус сдал свой участок обороны частям 322-й и 100-й стрелковых дивизий и был выведен в леса юго-восточнее Дембица. 359-я дивизия, как наиболее полноценная, была переподчинена командиру 15-го стрелкового корпуса. В нашем же подчинении остались лишь 68-я гвардейская и 99-я дивизии. В этом составе нам и предстояло совершить стовосьмидесятикилометровый марш в район Рава-Русская, где мы должны были пополниться личным составом, боевой техникой и подготовиться к новым боям. Одновременно с нами в Львовскую область была переброшена 316-я стрелковая дивизия, которая и вошла затем в состав корпуса.
Проводить нас приехал генерал П. А. Курочкин. Он был оживлен, шутил, но в голосе то и дело прорывались грустные нотки.
