Семён Борзунов - С пером и автоматом
— А я и не смеюсь. Повторяю — мне грустно. Грустно потому, что такие слова я слышу от лейтенанта Марченко — опытного, прославленного разведчика… Да мне с моими солдатами, дорогой товарищ, не сегодня-завтра придется лицом к лицу встретиться с врагом, вступить с ним в кровопролитный бой!.. Так пусть же знают они этого врага, пусть знают и то, что бой с ним будет тяжелый, и готовят себя к этому».
Тогда лейтенант Марченко как бы делает заход с другой стороны. Он замечает, что у солдата может составиться неправильное, преувеличенное представление о силах противника. Петр Гунько справедливо возражает: «Сейчас солдаты не поверят в превосходство немцев. Они знают наши силы не хуже нас с тобой!.. Я, например, верю в свою батарею, в своих солдат и буду говорить им всю правду, чтобы они, зная свои силы, не питали, однако, иллюзий насчет легкой победы…»
Беседу офицеров услышал начальник политотдела полковник Демин. Он поддержал Гунько и сказал, что надо верить в наших солдат, в их духовные силы. «Да, не так-то легко, — проговорил он, — сейчас испугать нашего солдата. Он неизмеримо вырос. Наш солдат будет нам только благодарен, что мы говорим ему суровую правду».
Этой суровой правдой веет и от всей книги Михаила Алексеева, ибо он идет от жизни, а не от литературной схемы.
Однажды, кажется во время посещения одной из выставок художников, посвященной 20-летию со Дня Победы, мы с Алексеевым остановились около картины художника В. Пузырькова «Выстояли», долго и внимательно рассматривали ее.
На картине своим художественным воображением автор запечатлел артиллерийский расчет, только что вышедший победителем из тяжелого боя. Кругом полыхало зарево пожаров. Слева и справа видны догорающие вражеские танки. Вокруг орудия — множество снарядных гильз. На пустых ящиках сидит смертельно уставший, но довольный результатами боя пожилой усатый солдат. Рядом на лафете — другой солдат, помоложе. А около орудия — офицер в пилотке, но без гимнастерки, устремил свой взор вперед: туда, куда отхлынула волна танкового наступления врага.
— Это волнующая картина, — после долгого молчания уверенно сказал Алексеев. — Каждому она напоминает свое: виденное и пережитое на войне. Мне же почему-то припоминается прежде всего Курская дуга, первый день великой битвы, то есть где-то к полудню 5 июля 1943 года. Именно в тот день я оказался на боевых позициях артиллерийской батареи моего друга Петра Савченко, прославившегося еще под Сталинградом. Бой уже утих. Все вокруг дымилось. Черный и от солнца, и от пироксилиновой копоти, капитан Савченко в растерзанной гимнастерке ходил неподалеку от единственного орудия, оставшегося от всей батареи, и подолгу задерживался то у одного, то у другого убитого артиллериста. Раненых только что увезли санитарные повозки, убитых еще не похоронили и, казалось, не торопились с этим. Еще несколько часов назад они были живы, эти его боевые побратимы. Многие из них выстояли вместе со своим командиром там, у Волги, выстояли и остались живыми, а вот теперь их уже нет.
На картине В. Пузырькова не были изображены павшие солдаты, но по фигурам, по выражению лиц победителей мы видели, какою страшною ценой досталась им эта победа!
* * *Тепло и лирично нарисован автором образ старшины Пинчука, человека с богатой и интересной биографией. До войны Пинчук был председателем колхоза, депутатом райсовета. На войне он показал себя смелым разведчиком и заботливым хозяйственником. Будучи старшиной роты, Пинчук проявляет исключительно бережное отношение к государственному имуществу и учит этому солдат. Как-то ездовой Кузьмич потерял тренчик от нового ремня.
Казалось, не велика потеря. Но Пинчук подошел к этому факту с государственной точки зрения.
«— Це такэ есть тренчик? — спрашивал он сконфуженного ездового. — Тренчик — це кусок кожи. В Червоний Армии, мабудь, служат зараз миллионы людей, И если каждый из бойцов потеряет по одному тренчику — це обойдется держави в тысячи водив. Скильки стоят тысячи водив? Миллионы рублив же. А скильки треба на выделку кожи? Тэж миллионы… От тоби и тренчик!.. Беречь надо народное имущество! Так и в присяге сказано, яку ты принимав, Кузьмич!»
Больше всего на свете Пинчук любил землю, на которой он вырос и за которой ласково и нежно ухаживал много лет до войны. Сразу преображался Пинчук, когда мысли уносили его в родные края. В такие моменты он брался за карандаш и писал письмо односельчанам, давая им многочисленные советы и наказы. То он приказывал своему заместителю Юхиму организовать по всем правилам снегозадержание, то советовал попросить агронома в районе послать на курсы своих девчат и хлопцев, то требовал хорошенько готовиться к посевной… Его «письма-директивы», как их прозвали колхозники, нередко обсуждались на общем собрании, и по ним выносились соответствующие решения. Земляки с ответом не задерживались. Они, в свою очередь, делились со своим бывшим председателем всеми колхозными новостями, рассказывали ему о том, как из руин и пепла поднимается их артельное хозяйство. На этих простых, всем понятных примерах автор показывает неразрывную живую связь армии и народа.
Герои романа «Солдаты» относятся к войне, как к тяжелому труду, требующему железной выдержки, смелости, отваги и мужества. Автор сумел убедительно показать, что эти качества присущи только советским людям, воспитанным великой партией Ленина, только солдатам, горячо любящим свою Родину, для которых предельно ясна цель. Солдаты воюют за торжество коммунизма — это определяет каждый их поступок, каждый их шаг. Весьма характерен в этом отношении разговор о будущем, который ведут между собой Пинчук и комсомолец Сенька Ванин — мастер ночного поиска. Десятки раз ходил он за «языком». До войны же, как и многие его сверстники, работал токарем, мечтал быть инженером.
«— Как думаешь, Петро Тарасович, доживем мы до коммунизма?
— Доживемо, Семен, обязательно доживемо!.. В Радяньскому Союзе, мабудь, уже був бы коммунизм, як бы не хвашисты. Боны тильки нам помешалы».
Ванин не сомневался в том, что и ему доведется жить при коммунизме: он спросил об этом Пинчука лишь для того, чтобы расшевелить его и втянуть в беседу. Спрашивая о коммунизме, Ванин бил наверняка. Он знал, что поднятый им вопрос найдет в пинчуковском сердце отклик. Тот стал излагать свои планы на будущее.
Ясно, что, как только кончится война, он, Пинчук, уже немолодой человек, да к тому же еще и голова «колгоспу», немедленно вернется домой. Ванину, как полагал Пинчук, придется еще, пожалуй, несколько годков пожить за границей и после войны; надо ведь и там навести порядок, чтобы люди были людьми, а не черт знает кем, чтобы и там, наконец, уважалось доброе и великое слово — «народ». В общем, Ванин останется в армии. Что же касается его, Пинчука, то он придет домой — его большие дела ждут в колхозе. Еще до войны начал Петро строить у себя в артели электростанцию — помешали фашисты. Теперь он обязательно ее построит, и притом большей мощности, чем предполагалось раньше. Восстановит мельницу, маслобойку, крупорушку. И обязательно кирпичный и черепичный заводы выстроит. Нет, Пинчук не хочет, чтобы колхозники в его селе жили под соломенными крышами. Хватит! Он понастроит им просторные и светлые хаты из кирпича, покроет их крепкой и нарядной черепицей собственного производства, все дома зальет электричеством, у всех установит радиоприемники, выстроит клуб — да что там клуб, — кинотеатр выстроит! А школу, какую школу он соорудит для малышей! Жаль, что погиб Аким. Быть бы ему директором этой школы (хранилась в пинчуковском сердце думка: переманить к себе Акима). А к тому времени подрастет посаженный еще до войны сад на 300 гектарах — какая же хорошая жизнь будет!..
«— Тильки б нам не мешали билыне. Коммунизм мы построимо! — закончил изложение своих больших планов Пинчук.
— Если и будут мешать, все одно построим! — уверенно добавил Ванин».
Следует отметить, что весь роман «Солдаты» пронизан чувством оптимизма, горячей любви к нашей Советской Родине и беспредельной веры в счастливое будущее.
Со знанием дела нарисован автором портрет молодого офицера Федора Забарова. Это умный и бесстрашный разведчик, инициативный и растущий командир. Забаров отличается исполнительностью и бесстрашием, но никогда не стремится блеснуть своей удалью. В основе его действий лежит не показная храбрость, а точные, глубоко продуманные действия. Забаров совершает свои подвиги умно и расчетливо, как расчетливо работал он до войны у токарного станка. Качества Забарова как волевого офицера, не теряющего присутствия духа в самой тяжелой обстановке, характеризует следующий эпизод.
Однажды в бою, когда погиб командир стрелковой роты и один из солдат с криком: «Убило ротного!..» — бросился было бежать, командир взвода, тогда еще старшина, Забаров преградил ему путь:
