Александр Тамоников - Небратья
Героев с радостными улыбками встречали сам Скоропад, Рита Романовская, Григорий Наумов. За минувшую ночь этот бывший прапорщик изрядно поседел, но уже отошел, начинал хорохориться.
Рита бросилась Антону на шею, видно, в каком-то затмении. Потом она опомнилась и смутилась. Как и все, кто находился рядом.
Кроме Воронца, который глубокомысленно заявил:
– Ничего, молодые люди. Главное, чтобы вам нашлось, о чем поговорить в свободное от секса время.
Марию Александровну отвели в дом и положили на кровать. Женщина улыбалась. Она прекрасно себя чувствовала, хотя боли в суставах никуда не делись.
Несколько минут Антон разговаривал на пороге с отцом, убеждал его в своей правоте, доказывал, что дорога в Россию не такая уж тернистая, а жить там вполне можно, даже нужно! Уж теперь-то он родителей не бросит!
– Ты ложись, отец, отдыхай, – сказал Антон. – Все будет хорошо, мы пока никуда не уезжаем. Здесь безопасно. Скоропада ночью никто не срисовал.
Юрий Степанович вздохнул и подался в домик.
– Заключительный этап, мужики, – объявил Антон. – Банда Кондратюка должна быть уничтожена. Не развеяна, не побита, а именно ликвидирована физически. Мы не суд, чтобы выносить им смертный приговор, но я боюсь, такого процесса не будет, пока не рухнет киевская власть. Это случится не скоро. Люди будут по-прежнему гибнуть. Лично я через это переступлю и возьму грех на душу.
– Да не парься ты, – отмахнулся Воронец. – Мы с тобой.
– Анатолий, мне нужен телефон для связи с твоим опером. Он твердо решил помочь?
– Да, но у Олежки семья… – Скоропад замялся.
– Он передаст информацию, которую сам получил из ненадежного источника. Перед делом надо утопить в озере милицейскую машину, чтобы не мозолила глаза.
– Утопим, – сказал Кабанов. – Что ты задумал, командир?
– В городских условиях бодаться с бандой бессмысленно. Надо выманить ее из города. Желательно, чтобы нацисты выехали в полном составе. С этой целью я и хочу использовать приятеля Скоропада. Действовать впопыхах мы не будем, но и время тянуть нельзя. А то дождемся, что в район для нашей поимки введут армию и дополнительные силы милиции. Предлагаю начать акцию за полчаса до наступления темноты. Нам проще будет выбираться из этого райского уголка. Надо определить район и подготовить место в лесу недалеко от города. Распланировать все до последней мелочи. И еще вот что!.. – Он строго посмотрел на Григория, Скоропада, мазнул взглядом Риту. – Искушать судьбу мы больше не будем. В бой пойдут только профессионалы. Скоропад – останешься здесь. Когда уедем, вернешься в Жмыхов. Гриша, ты молодец. Не ожидал, что окажешься таким хорошим парнем. Спасибо за все. Но с нами ты больше не ходок. Спрячься у Скоропада и жди окончания мобилизации. Татьяна не простит мне, если с тобой что-то случится. Не мычи, Гриша, я все сказал! Не будем ждать, пока тебя спалят или убьют. Радуйся, что твое хорошенькое личико этой ночью никто не засветил.
– Я пойду с вами! – заявила Рита, насупилась и в эту минуту стала удивительно похожа на упрямую девчонку из мультфильма «Маша и Медведь». – Ну, правда, Антон, я очень хочу, – взмолилась она. – Пожалуйста, я не буду мешать. У меня ведь тоже есть свои счеты к этой банде, особенно к сучке Альбине. Не хочу тебя бросать, Антон… – Она осеклась, сообразила, что снова сказала лишнее, и скромно потупила глаза.
«Как интересно», – подумал Антон, чувствуя нехарактерное, но приятное жжение под лопаткой.
Срочный звонок Матусевичу поступил в начале десятого вечера. Он сидел в уютном закутке ресторана «Невада», цедил коньяк и пытался успокоиться. Возмутительно! Супруга рвет и мечет, а в него летят ее стальные щепки!
Штаб-квартира сгорела, дом тоже, несколько бойцов безнадежно искалечены. Он плевать хотел на Дервича, Горбуна, Веселко. Матусевич никогда не испытывал пиетета к этим хитрозадым упырям. Плевать на сгоревшую администрацию, изолятор, УВД – бабки есть, новые отстроят.
Но этот подлый удар по движению «Держава», по нему лично, по сучке Альбине, которая сейчас где-то носится по городу, вся перевязанная, как и он сам. Не простит! Из-под земли достанет!
А все Горденко со своими наемниками! Он их обязательно найдет. Пусть этот офицерик подохнет, как его поганый братец. Вся семейка их ничтожная пусть горит в аду!
Он пыхтел от злобы, пил коньяк крошечными рюмками и не мог успокоиться. И где теперь прикажете искать этих подонков? Упущен целый день. Они уже могли доехать до Киева, до Донецка, до Одессы, куда угодно!
Нет, это вряд ли, у Горденко больная мать, далеко он с ней не уйдет. Нужно проверить все пансионаты, санатории, районные больницы и частные медицинские учреждения.
Черт возьми, Горденко ведь не может сбежать, не поквитавшись с людьми Кондратюка и лично с ним, Василием Егоровичем Матусевичем! Если он прибыл отомстить за брата, то должен располагать хоть какой-то информацией о том, что случилось на самом деле. Ведь чистка главных городских чиновников и ночная свистопляска с поджогами – это только полдела.
Такая мысль была не особо утешительной. Василь Егорович поежился, опасливо потрогал повязку на голове. Ничего, он в безопасности. У входа джип с верными людьми, за шторами стоят еще двое громил.
Сработал сотовый. Матусевич схватил его и подумал, что жутко истосковался по хорошим новостям.
– Василь Егорович? – У абонента был серьезный, но взволнованный голос. – Из милиции беспокоят. Старший лейтенант Рынкевич, уголовный розыск. Ваш номер дал мне капитан Игнатенко. Он сейчас временно замещает…
– Короче, старлей, – перебил Матусевич. – Что надо?
– Тут такое дело, Василь Егорович. Возможно, это ложный след, кто знает. Мне позвонил мой информатор, он работает на заправочной станции в Киржановке – это северный выезд из Калачана, недалеко от Жмыхова. Примерно десять минут назад трое мужчин заправляли «Жигули» фиолетового цвета. Они были очень довольны, смеялись. По приметам один из них очень уж похож на Антона Горденко. Судя по разговору, который перехватил мой информатор, они собираются в Киев. Залились, потом зашли в магазин на заправке, где есть кафе. Один из них сказал, что нужно перекусить перед дальней дорогой. Василь Егорович, я не готов поручиться за достоверность информации, это может быть пустышка, но все трое, по словам источника, слишком возбуждены. Возможно, они выпили…
Матусевич не дослушал, отключил телефон. В следующий миг он уже выносился из своего закутка, позабыв про недопитый коньяк.
– В машину, живо! – проорал Василь Егорович своим ошеломленным охранникам. – Кондратюка мне! Всю его группу в ружье! – Матусевич прыгнул на заднее сиденье машины, дрожа от нетерпения, набрал номер жены. – Альбина, радость моя, мы засекли их! Это Крижановка, автозаправочная станция!
Дисциплина в боевом крыле общественно-политического движения была поставлена хорошо. Карателям дозволялось многое, но и требовали с них по первое число. Собрать группу оказалось делом нескольких минут. Люди прибывали из разных частей города, вооруженные, трезвые, готовые к любой акции.
Уже начинало смеркаться, когда к автозаправочному комплексу, находящемуся практически в чистом поле, подкатили пять мощных внедорожников. Два проехали дальше и перекрыли выезд, три закатились на территорию комплекса.
Из них выгружались хлопцы с сосредоточенными лицами. Все до единого были вооружены пистолетами, помповыми ружьями, у нескольких человек были автоматы Калашникова.
По команде рослого здоровяка боевики разбежались по комплексу. Одни двинулись на заправку, другие – в магазин, совмещенный с закусочной.
Из помпезного белого «Мерседеса» выбрались Василь Егорович и его дражайшая половина. У мужчины была перевязана голова, у женщины – руки от локтей до запястий. На обеих ее щеках красовались крестики лейкопластыря.
Оба дрожали от нетерпения, жадно озирались, но испытывали бездну разочарования! В пределах комплекса не было ни одной машины, похожей на фиолетовые «Жигули». На заправке, в магазине, в кафе тоже не оказалось никого с приметами фигурантов.
Боевики носились по подсобным помещениям, осматривали каждую щель. Они выгоняли испуганных посетителей из магазина и кафе. Их было немного, и явно не те.
Матусевич выл от отчаяния. Он решил, что завтра же лично набьет морду этому горе-менту из уголовного розыска, а потом его с треском уволят оттуда.
– Придурок, ты чего резину тянул? – набросилась на него дражайшая супруга, кипя от бешенства. – Они уже давно уехали!
– Кондратюк, допросить персонал! – прорычал, потрясая кулаками, Матусевич. – Где эти люди, когда уехали, в каком направлении?!
– Сынки, а кого вы ищете? – К ним, прихрамывая, подошел пожилой мужчина в комбинезоне, видимо, работник АЗС.
Матусевич сдержался, не стал орать, понизил голос, обогатил его доверительными нотками:
