Владимир Алеников - Звезда упала
Вера подолгу пропадала на работе, дел всякий день оказывалось невпроворот. Дети нуждались в постоянном внимании, всё время возникали какие-то проблемы, которые требовали её непосредственного участия.
Часть классов была переоборудована в спальни, выпадали на её долю и ночные дежурства. Она постепенно привыкла, даже полюбила эти беспокойные ночи, привязалась к жёсткой раскладушке, с трудом влезающей в её кабинет.
Всё лучше, чем дома, где она постоянно натыкалась на колючий угрюмый Мишин взгляд. Тот разговор о Наташе, по сути, был единственным. Против её ожидания он не только не сблизил их, а напротив, ещё больше разъединил.
Муж по-прежнему почти ни о чём не спрашивал, да и о себе ничего не рассказывал, на её вопросы отвечал скупо и раздражённо. Она ходила по дому с угнетающим, невольным ощущением вины, ей казалось, что Миша подспудно обвиняет её в том, что она не сохранила, не уберегла дочь.
Они жили не как муж и жена, а как двое случайно оказавшихся под одной крышей попутчиков. Он не только не говорил с ней, но и ни разу до неё не дотронулся, не приласкал. Да и спали они по отдельности, в разных углах дома.
Но тем не менее Миша постепенно приходил в себя, она всё ж таки его выходила. Он ещё, правда, был очень худ, но выглядел значительно лучше, чем поначалу, кожа постепенно стала терять этот ужасающий серо-желтоватый оттенок.
Неделю после приезда он отлёживался, потом понемногу стал выходить. Сейчас уже ходит вполне уверенно, без костыля. И даже, кажется, хромать стал не так сильно, как раньше.
Что было совсем скверно, Михаил начал выпивать, часто теперь гонял её за спиртным. Она вздыхала, но послушно шла, спорить боялась. Надеялась, что это временное явление, постепенно пройдёт, до войны же он не пил, то есть бывало, конечно, но как многие другие, не злоупотреблял. Нынче же требовал выпивки постоянно, не ложился спать иначе.
Вера с облегчением вздохнула, когда мужу наконец нашлась работа. Перед этим она побывала у Кондратова, всё объяснила. Тот внимательно слушал её, кивал, сочувственно смотрел на Веру тёмно-синими глазами.
Война есть война, ничего не поделаешь. Он сам был на фронте, всё видел, всё понимает. Просто ему повезло, а Михаилу нет. Но ценными кадрами разбрасываться никто не собирается, кадры, как известно, решают всё. И такой человек, как Михаил Денисов, безусловно, пригодится. Там же, где и раньше работал, на машинно-тракторной станции. Понятно, что сам он за трактор больше не сядет, но от него это и не требуется. Главное — он специалист, организатор, необходимо восстанавливать разрушенное за время войны хозяйство.
На следующее утро после их с Верой разговора Кондратов приезжал к ним в дом, долго беседовал с Мишей.
Вера об этом узнала позже, когда муж всё также скупо сообщил ей, что возвращается на работу.
В начале октября Вера, улучив момент, с лукошком в руке отправилась на МТС. Она хотела отнести Мише обед, а то ведь заработается, опять останется голодным, как уже дважды случалось.
Ещё только подходя к станции, Вера уже услышала громкий недовольный голос мужа. Сквозь окно конторки она скоро увидела и самого Михаила, гневно отчитывающего молоденького тракториста Лёху Заботкина.
— Короче, мне всё равно, что ты, блядина, сделаешь, — хрипло орал он, — но чтоб к утру мне трактор работал! Иначе я тебя под суд отдам за нанесение ущерба социалистическому имуществу! Понял?
Лёха виновато мял кепку, переминался с ноги на ногу, шмыгал носом.
— Понял, Сергеич, — бурчал он. — Только знаешь, это…
Вера перестала подслушивать, осторожно приоткрыла дверь, проскользнула внутрь.
Михаил бросил на неё мрачный взгляд.
— Разговор окончен, — объявил он провинившемуся парню. — Вали отсюда! Работай!
Лёха, так и не договорив, напялил кепку и отправился выполнять приказание.
Михаил снова хмуро поглядел на Веру.
— Ты чего пришла?
— Так ты утром так рано ушёл, даже не позавтракал, — засуетилась Вера. — Я вот тебе блинов напекла, чтоб ты покушал…
— Ты больше сюда не приходи, — резко прервал её муж.
Вера остановилась, медленно подняла на него голову, поинтересовалась испуганно:
— Почему, Мишенька?
— Почему?! — вскипел он. — Ты что из меня, ебёныть, дурака делаешь! Думаешь, если я молчу, так ничего не знаю?! Шила в мешке не утаишь, Вер! Всем всё известно! Так что нечего сюда таскаться, на посмешище меня выставлять! Ясно тебе?
Вера ошеломлённо смотрела на него.
Вот значит что… Нашлись, стало быть, добрые люди. Интересно, долго ли он носит этот камень за пазухой?..
Бедный, как же ему тяжело!
Но она всё ему объяснит, он поймёт, он же добрый, умный…
— Что известно, Миша? — тихо спросила она.
— Всё! — яростно заорал он. — Всё известно! Как ты с немцем путалась! Жировала тут с ним, сука, пока мы на фронте кровь проливали!
Глаза у Веры моментально повлажнели. Она подспудно ждала этого разговора, но представляла его себе совсем иначе.
Что она может ему объяснить? Что противопоставить этой горькой ненависти? Он никогда не поймёт и никогда не простит!
Она вдруг вспомнила старого хирурга Фридмана, печально смотрящего на неё своими мудрыми еврейскими глазами.
Вы хорошо подумали, спрашивал он её тогда. Да, уверенно отвечала она, я обо всём подумала, мне он нужен любой, без рук, без ног, лишь бы живой, лишь бы был рядом.
И вот он рядом, живой, и что теперь?!
Вера молча поставила лукошко на стол, и, не глядя больше на разъярённого мужа, пошла к выходу.
Уже переступив через порог, она всё же обернулась.
— Ты ничего не знаешь, Миш! — с трудом выговорила она.
— И знать не хочу! — тут же бешено заорал он в закрывающуюся дверь. — Шлюха! Блядь! Сучка немецкая!..
Вера, съёжившись, стараясь не видеть ничьих любопытных глаз, быстро прошла мимо группы стоящих рядом с конторкой механизаторов. Некоторое время ещё пыталась соблюдать достоинство, шла, сдерживая шаг, спиной чувствовала насмешливые взгляды. Но потом, не выдержав, припустила изо всех сил, стремясь как можно дальше убежать от этих буравящих взглядов и преследующих её криков мужа.
Глава 51
ПИСЬМО
Март сорок шестого выдался на редкость тёплым, всюду пахло ранней весной, казалось, сам воздух был заряжен упругой молодой энергией. Юная библиотекарша Лариса без конца с тоской поглядывала в окно, уныло топталась на месте, переступала стройными ножками, как застоявшаяся в конюшне лошадь.
Надя, в конце концов, сжалилась, отпустила её, и Лариса, с благодарностью улыбнувшись, моментально умчалась.
Надя усмехнулась ей вслед. Когда-то и её также неудержимо тянуло на улицу в весенние дни.
Как давно это было!..
Читальный зал, выглядевший уже вполне прилично — новые столы, стулья, аккуратно расставленные книги на стендах, — был почти пуст. Только за одним из столов сидел Алёша, что-то старательно писал.
Надя оформляла членский билет новому читателю — симпатичному парню лет двадцати по имени Кирилл. Сам же Кирилл тем временем, полагая, что она этого не замечает, не отрывал от неё восхищённых глаз. Надя чувствовала этот пристальный взгляд, однако виду не подавала.
Смешно, что она пользуется успехом у совсем ещё молодых парней. То неизвестно куда пропавший «братик» Роман, о котором она изредка вспоминала, теперь вот этот высокий широкоплечий юноша. Так можно и совсем до школьников докатиться.
Всё дело скорее всего в весне, она будоражит, не даёт покоя, заставляет молодых людей совершать безрассудные поступки. Но её, Надю, весенние волнения совершенно не касаются. Хотя парень этот, Кирилл, безусловно, симпатичный. Но не хватало ещё реагировать на подобные мальчишечьи взгляды!..
Она его почти вдвое старше, в матери ему годится. И вообще, у неё всё позади, ждать больше нечего, жизнь пролетела. Причём с какой-то невероятной скоростью…
Но зато теперь у неё есть сын, которому она посвятит оставшиеся годы.
Надя с гордостью посмотрела на Алёшу, потом закончила писать, подняла голову, взглянула на Кирилла со сдержанной строгостью.
— Вот ваш читательский билет. Ваш номер тысяча семьсот двенадцатый. Не потеряйте! Держите книгу.
Она положила перед ним изрядно потрёпанный экземпляр «Робинзона Крузо».
— Через неделю, не позже!
— Не потеряю, не беспокойтесь, — сияя глазами, проговорил Кирилл. — Спасибо, до свидания!
При этом, однако, никаких признаков движения не проявил, продолжал мяться на том же месте.
— До свидания, — вежливо ответила Надя. — Вам что-нибудь ещё нужно?
— Нет-нет, — смутился парень. — Всё в порядке.
Чувствовалось, что он хочет ещё что-то сказать, ищет повода, но Надя смотрела сухо, поджав губы, так что ему ничего не оставалось, как повернуться и уйти.
