Сэйити Моримура - Кухня дьявола
Весть об эвакуации на родину вызвала бурю радости в общежитии подростков-стажеров. Возвращение в родной дом, о чем они постоянно мечтали, было для них событием более важным, чем обстановка на фронте. Когда открыли свободный доступ в отрядный магазин, подростки бросились на ручных тележках вывозить оттуда то, что они захотели захватить с собой. Больше всего их привлекали одежда и сладкое.
В эшелоны грузили взятые со складов рис, муку, мисо, соевый соус, сахар, предназначенные для питания сотрудников отряда и их семей в дороге. Продукты укладывали на пол товарных вагонов, а сверху покрывали плотными соломенными циновками. Возле вагонов была сутолока.
Одновременно с погрузкой в эшелоны более чем двух с половиной тысяч человек осуществлялась операция по уничтожению отрядных сооружений. Время от времени слышались взрывы, здания охватывал огонь, черный дым поднимался к небу.
В расположенной рядом авиачасти 8372, увидев эту картину, подняли тревогу и прислали пожарные машины, но командование отряда вернуло их, заявив, что «помощь не требуется» и что «все это предусмотрено планом боевых действий». «Секреты отряда и то, как он эвакуируется, нельзя было открывать даже частям своей армии», — рассказывает один из бывших служащих отряда.
Самолеты авиагруппы отряда, кроме тех, которыми пользовались сам начальник и отрядное руководство, были сожжены. С грохотом взлетели на воздух электростанция и котельная. Один за другим загорались жилые дома в «деревне Того». Множество грызунов разбежалось из вивария по окрестным полям. Из подожженного здания, в котором размещалась группа Танаки, на свободу вырвались миллионы блох. Сотрудники отряда горели единственным желанием — бежать.
Из лабораторий исчезли платиновые чашки Петри и эксикаторы. Банкноты на сотни тысяч иен перекочевали из кассы отряда в набедренные пояса сотрудников отряда. Некоторые, несмотря на суматоху, тщательно упаковывали все, что имело ценность, и позже, после войны, на эти средства открыли в Японии свои лечебные заведения; но многие сотрудники отряда сели в эшелоны буквально в чем были.
Эшелоны состояли из платформ и товарных вагонов, пассажирских вагонов не было.
Некоторым семьям сотрудников раздали пузырьки с ядом — соединениями синильной кислоты, разработанными группой Кусами, — сказав: «Советские войска близко. Если попадете в плен, выпейте это…» Захват в плен женщин и детей мог повлечь за собой раскрытие секретов отряда. Необходимо было заставить людей молчать. Таким образом Сиро Исии все же не отказался от намерения заставить членов семей сотрудников отряда покончить жизнь самоубийством. В дальнейшем это действительно привело ко многим трагическим последствиям.
Погрузка закончилась, но состав не двигался. «Харбин капитулировал, лежащий на нашем пути Чанчунь занят советскими войсками» — неизвестность порождала разные слухи, смятение среди сотрудников отряда и их семей росло.
12 августа, узнав о происходящем, китайские крестьяне из Саньтуня, Сытуня и других близлежащих поселков со страхом начали приближаться к тому месту, где прежде располагался «отряд 731». Обширная территория, которая раньше считалась опасной зоной и была обнесена забором с надписью «Без разрешения командующего Квантунской армией вход запрещен!», теперь возвращалась китайцам, а самого отряда больше не существовало.
Крестьяне прежде всего проникли в «деревню Того», где начали разбирать утварь, одежду. Подобные действия, за которые несколько дней назад последовал бы расстрел на месте, уже не вызывали никакой реакции у спасающихся бегством сотрудников отряда. До предела уставшие, все в поту и грязи, они отрешенно смотрели на цитадель дьявола, гибнущую в огне пожарища.
Труднее всего саперам было полностью разрушить здание специальной тюрьмы. При взрыве многие получили тяжелые ранения от взлетевших на воздух обломков.
«Тайну отряда хранить до конца жизни»
С 11 по 15 августа для эвакуации сотрудников отряда и их семей было сформировано пятнадцать специальных эшелонов. Каждый эшелон состоял из двадцати вагонов. Составы отправлялись либо непосредственно с подъездных путей отряда, либо со станции Пинфань, где проходило их окончательное формирование. Порядок формирования и время отправки были разными. Когда первые составы уже миновали Мукден, последние еще стояли на станции Пинфань, поэтому о бегстве у бывших сотрудников отряда остались самые разноречивые воспоминания, и свести их воедино трудно.
Часть специальных составов со станции Пинфань была направлена сначала на север по Лафа-Харбинской железной дороге. На Биньцзянском вокзале Харбина к ним были прицеплены вагоны с грузами 3-го и лечебного отделов. К каждому составу прицепляли по три локомотива — к голове состава, в середину и к хвосту.
Командование Квантунской армии включило эти составы в разряд военных эшелонов особой секретности. На всех важнейших железнодорожных узлах по пути следования эшелонов находились жандармы, которые обеспечивали прохождение эшелонов «отряда 731» в первую очередь. Оставив позади сооружения Пинфаня, окрашенные пламенем в багровые цвета, вереница составов медленно ползла на юг.
Служащие отряда и их семьи узнали об окончании войны вечером 15 августа. Вместе с манифестом японского императора об окончании войны из вагона в вагон передавались самые невероятные слухи: «В Японии высадились части американской армии, которые насилуют женщин», «Вся территория Японии подвергнута бомбардировке, население разбежалось кто куда», «Чанчунь занят советскими войсками, идут уличные бои».
Машинисты-китайцы, которые вели составы «отряда 731», при первой же возможности разбежались, и эшелоны в Чанчуне простояли целый день. Беглецы разбирали запасы мисо, соевого соуса, воровали кур в близлежащих китайских деревнях и кое-как готовили себе пищу.
Однако в вагонах, где ехали семьи служащих и женщины-вольнонаемные, при известии об окончании войны начались трагедии. Напуганные зловещими слухами женщины-вольнонаемные и некоторые жены служащих отряда проглотили содержимое розданных им пузырьков с соединениями синильной кислоты.
Вечером 16 августа, когда эшелоны задержались на станции Чанчунь, адъютанты обежали вагоны, известив, что «сейчас будет говорить его превосходительство начальник отряда Сиро Исии».
Исии в сопровождении адъютанта со свечой в руках медленно шел вдоль вагонов и громким голосом обращался к собравшимся на платформе: «…Япония побеждена. Мы возвращаем вас на родину. Но при всех условиях вы должны хранить тайну „отряда 731“. Если кто-то не сохранит ее, то я — Исии — найду такого человека, где угодно, и разделаюсь с ним! Поняли?»
Свеча отбрасывала тень на лицо Исии, придавая ему зловещее выражение. Матери крепче прижимали к себе маленьких детей, ощущая леденящий душу страх, как если бы они увидели самого сатану.
Эшелоны с беглецами, миновав город Аньдун на границе с Кореей и корейский город Синыйджу, примерно во второй половине августа достигли порта Пусан на побережье Корейского полуострова. Они прибыли туда голодные и изможденные, некоторые в дороге погибли. Часть из них сознательно отстала в пути, решив, что в Японии их ничего хорошего не ждет, часть попала в плен к советским войскам и войскам Народно-освободительной армии Китая.
Суда с репатриантами, на которые погрузились также беглецы из «отряда 731», за период с 18 по 25 августа достигли портов Сасэбо, Хаката, Майдзуру, Цуруга, Модзи, Сэндзаки (префектура Ямагути) и Хаги.
По прибытии судов в порты все члены «отряда 731» получали следующий приказ:
«Всему личному составу без исключения надлежит строго соблюдать следующие три условия:
1) по прибытии на родину скрывать свою службу в армии и факт пребывания в „отряде 731“;
2) не занимать официальных и общественных постов;
2) личному составу отряда строго запрещается всякая связь между собой».
Этот приказ определил судьбу бывших сотрудников отряда на все послевоенные годы. Некоторые из них, скрывая свою службу в армии, побоялись обратиться за пенсией, которая полагалась бывшим военнослужащим, и окончили жизнь в нищете.
Тяжелой оказалась дальнейшая судьба подростков-стажеров. Вернувшись на родину в возрасте 14–18 лет, они не имели никакого официального документа об образовании, кроме свидетельства об окончании начальной школы. В обычной жизни найти применение полученным в отряде навыкам было нелегко. Подростки-стажеры — в полном смысле слова незаконнорожденные дети японской армии — в трудный период после поражения Японии хлебнули много горя.
Они предпринимали попытки добиться официального признания того, что ими был пройден курс обучения в качестве стажеров. Но руководители «отряда 731» во главе с Сиро Исии, хотя и знали о послевоенных мытарствах бывших подростков-стажеров, делали вид, что это их не касается, потому что прежде всего боялись ответственности за совершенные преступления. Никто из руководства не пожелал сообщить в министерство просвещения о том, какой серьезный курс обучения прошли подростки в отряде. Так и остались они «побочными детьми», не признанными даже самим «отрядом 731».
