Роман Кожухаров - Штрафники на Зееловских высотах
XX
Бесшабашная удаль танкистов оправдалась. Танк, включив движки на полную, преодолевая скрежет зубовный, а точнее – брабовский, сполз с металлического оперения авиабомбы без всякого вреда для себя и окружающих и как ни в чем не бывало пополз по очередному зигзагу вверх.
Аникин, испытав огромное облегчение, к удивлению для себя где-то даже рассердился, словно танкист над ним подшутил. Возможно, этот насмешник Иверзев здраво рассудил, что если авиабомба не рванула во время падения и во время наезда на нее гусеницами танка, то вряд ли уже сработает, когда танк попробует от ее соседства избавиться.
– Да, ну и дура… – не сдерживая своего нездорового любопытства, подобрался к обнажившейся авиабомбе Кокошилов. – Такую бы сейчас туда, на самую макушку…
Он показал рукой в сторону самого верха штурмуемых Зееловских высот. Словно по мановению его руки, там, в вышине, один за другим, прокатился ряд ярких вспышек. В следующую долю секунды оглушительные взрывы один за другим сотрясли подножие скатов.
Противник выдвинул с вершины высот тяжелую артиллерию и зенитные орудия, принявшись прямой наводкой расстреливать минометные расчеты и танки штурмующих.
Вот мощный взрыв ударился в бок «тридцатьчетверки» на правом фланге. Машину тут же заволокло черным дымом, и на броне запрыгали языки красного пламени.
«Тридцатьчетверки», двигаясь по диагоналям, были вынуждены подставлять противнику свои уязвимые бока, и враг этим пользовался. Если от «фаустников» танковые экипажи удавалось отсекать штрафникам и стрелковым подразделениям, цеплявшимся за вражеские траншеи и рвы на склонах, то от тяжелой артиллерии и зенитных орудий спасти себя могли лишь сами «тридцатьчетверки».
На скатах завязалась кровопролитная, тяжелая дуэль русских башенных танковых орудий и немецкой артиллерии. Фашисты были в заведомо выигрышной позиции, поэтому безнаказанно выводили из строя одну машину за другой. Кроме минометов и «сорокапяток», другой серьезной огневой поддержки снизу штурмующие не получали.
XXI
Чуть позже, когда стемнело и уцелевших в бою штурмовавших пехотинцев ненадолго отвели в резерв, выяснилось, что артиллерия застряла на шоссе на подъезде к высотам. Немногочисленные незаминированные дороги оказались запруженными боевой техникой.
Заторы и неразбериха лишь усилились из-за несогласованных действий командиров танковых групп, которые повели свои подразделения через ряды артиллерийских дивизионов, и «тридцатьчетверки» и тяжелые ИСы уперлись в тягачи с артиллерийскими орудиями.
К вечеру артиллерия так и не добралась до позиций, с которых можно было нанести массированный удар по фашистским подразделениям, оборонявшим Зеелов и скаты высот.
С наступлением темноты боевые машины отступили на более защищенные позиции на скатах. Немцы попытались продвинуться с верхних ярусов к подножью высот, но их встретил огонь штрафников. Их в резерв не выводили.
Аникинцы расположились в занятой еще до наступления сумерек вражеской траншее. Трупы немцев, которыми было усеяно дно окопов и разбитые блиндажи, снесли в дальнюю оконечность, а собранное оружие сложили возле блиндажа. Здесь и отсыпались, выходя в боевое охранение по очереди на час, как определил старший лейтенант Аникин.
Благо, здесь бойцам удалось восполнить недостаток в главном, заглушив сильнейший голод и пополнив запасы гранат и патронов. Сумки немцев были полны сухарями и колбасой, а в немецком блиндаже Латаный нашел целый ящик немецкой тушенки.
За час до этого он уничтожил из одного из своих ПТРов пулеметную точку в этой самой траншее, а сейчас пополнил боеприпасы для трофейного противотанкового ружья несколькими запасными обоймами.
XXII
И остальные аникинцы собрали богатый урожай немецких винтовок, гранатометов и пистолетов-пулеметов. Капустин, которого первым назначили в боевое охранение на левый фланг, гордо пошел на свой боевой пост, обвешанный тремя «фаустпатронами», помимо которых спереди, на груди у него болтались два «шмайсера» с двумя полными запасными магазинами.
– Ну, ты елка новогодняя… – подтрунивал над ним Кокошилов. – Щас немцы придут вокруг тебя хороводы водить…
Кокошилов как в воду глядел, только прогноз его сработал не на Капустине, а на нем самом. Примерно в начале третьего ночи на правом фланге, за блиндажом, раздался взрыв гранаты, выпущенной из одноразового гранатомета.
Кокошилов, охранявший беспробудный храп своих товарищей на самой оконечности рва, заполненного убитыми немцами, уловил шорохи. Это группа живых немцев пыталась пробраться вниз, к подножью скатов, но в темноте не заметила ни бдительного Кокошилова, ни храпящих в блиндаже штрафников.
Яркая вспышка разорвала непроглядную темень, высветив корчащиеся вражеские силуэты. Тут же на вершине и повсюду на склонах вспыхнули ярко-красные факелочки пулеметного, автоматного и винтовочного огня.
Разбуженные стрельбой, рассерженные штрафники в этой ночной какофонии уже вовсю продемонстрировали, что такое боец штрафной роты, который не экономит на боеприпасах. Ударили из всех видов имевшегося и добытого в дневном бою оружия: три пулемета, в том числе один «дегтярев» и два трофейных МГ, три противотанковых ружья, «шмайсеровские» пистолеты-пулеметы, ППШ, магазины которых были пополнены в роте еще утром, и, наконец, гранаты и «фаустпатроны» всевозможных калибров и модификаций.
XXIII
Бойцы обнаружили в ячейках убитых даже трубы многоразовых гранатометов с реактивными зарядами к ним. О мощи устройств свидетельствовало то, что они были оборудованы защитными экранами. Использовать такую штуку против фашистов было очень кстати. Аникин вспомнил, как впервые столкнулся с этим эффективным оружием во время ожесточенных, кровопролитных боев на Днестре. Но выяснилось, что пользоваться ими во взводе никто не умеет.
Аникин под храп своих подопечных просидел ночь в блиндаже, объясняя желающим систему магнитного зажигания устрашающей фашистской штуковины.
Освоить незнакомую систему вызвались Латаный и Нефедов. Особенно нетерпелив был второй. Латаный утверждал, что якобы в совершенстве владел всем, что стреляло. Но уже первое действие – необходимость зарядить трубу – поставило Штопаного в тупик, и он только виновато пробормотал: «До этого наш взводный Колюжный был мастер… Любое бревно мог заставить выстрелить…»
Все же, попотев с полчаса под терпеливым руководством командира взвода над принципом боевого взвода, и тот и другой бойцы в итоге трубу зарядили и гранатомет с реактивным зарядом к стрельбе подготовили. Произошло это как раз в тот момент, когда Кокошилов застукал фашистов, пробиравшихся вдоль временных позиций штрафников.
Когда вместе с остальными по врагу нанес удар полноценный расчет многоразового гранатомета, это навело в немецких позициях шороху.
Немцы, озадаченные неистовостью оказанного им под самым боком сопротивления, как-то сникли. И здесь проявилась их не раз наблюдаемая Андреем на войне педантичность, которая позволяла врагу даже весьма успешное развитие боя прерывать и отодвигать на потом только потому, что наступала ночь и пора было отсыпаться. Эта война «по режиму и предписанным инструкциям» в немалой степени была уязвимым местом противника и нередко спасала русские жизни.
Вот и сейчас, когда фрицы вполне обнаружили вражеские позиции у себя под самым носом и могли бы запросто подавить их двумя-тремя прицельными выстрелами орудий, выкаченных на прямую наводку, или минометами, они предпочли не возиться с русскими по ночи и оставить выяснение отношений с «иванами» до утра.
XXIV
Но до утра фашистам ждать не пришлось. Еще не начало светать, как небо наполнилось низким, ровным гулом. Это гудели моторы самолетов.
– В блиндаж! В блиндаж! – предусмотрительно скомандовал Аникин. Все-таки во время ночной бомбежки возможен и недолет. Вряд ли на картах летчиков помечены временные позиции штрафников на склонах высот.
Но бомбардировщики, прилетевшие со стороны Одера, ушли дальше, перевалив за вершину высот. Земля глухо задрожала от грохота разрывавшихся бомб. Значит, бомбили где-то в глубине немецких позиций. Может, сам город, а может, дороги, связывавшие Зеелов с самим Берлином.
Бомбардировка стала сигналом для начала нового штурма. Долина вдруг озарилась вспышками залпов сотен орудий. 203-мм и 150-мм «тяжеловесы», 122-миллиметровые «матушки» и менее калиберные «емельки», десятки батарей зенитных установок – вся эта артиллерийская армада обрушила свою стальную мощь на вершины Зееловских высот.
Яркая пламенная пена накрыла макушку склонов. Это был всплеск огневого вала, который, перемахнув через края уступов, покатил дальше, к самому Зеелову.
Артподготовка продолжалась около двадцати минут. За это время траншеи, занятые штрафниками, заполнились прогорклым дымом орудийных взрывов и копоти, пропитавшимся предутренней сыростью и тяжело сползавшим вниз по склонам, к железной дороге.
