Валерий Цапков - Шоколадная медаль

Рядом послышалась мелодия — здоровенный солдат на противоположном ряду длинным нестриженым ногтем тыкал в электронные часы. Сзади послышалась еще мелодия, закопошился и сосед Олегова, сержант соседней роты его батальона. Он приподнял китель и запустил руку куда-то глубоко в штаны, сморщил физиономию от неудобства и выудил пакетик, завернутый в полиэтилен. Хитро посмотрев на Олегова, он развернул его, достал гонконговские часы с калькулятором и торжествующе выдавил из них мелодию. Их на часах в запасе было ровно семь, на каждый день своя, на этот раз прозвучали грустные нотки из французского кинофильма «Мужчина и женщина» …

…Уши заложило, самолет пошел на снижение. Фюзеляж задрожал, завибрировал, когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, и остановился.

— Ура!!! — грянуло дружно в самолете.

— Как погодка в Ташкенте? — крикнул кто-то у самой рампы, когда та открылась и показался сержант в зеленой фуражке пограничника.

— Это, братва, не Ташкент, а Ашхабад! — ответил он. — Без команды не выходить.

— Ну и черт с ним! Подумаешь, один лапоть по карте! — кто-то еще весело крикнул.

— Кто старший? — к рампе подошел подполковник.

— Я, — отозвался Олегов.

— Сначала на таможенный пункт, затем — за деньгами, пункт выдачи — вон в той аллее. За ней — аэропорт. Давайте поорганизованнее, следом еще борт идет.

Таможенный контроль прошли довольно быстро. Во главе с Олеговым в колонну по одному солдаты прошли через большую брезентовую палатку, оставляя там фотографии Брюса Ли — «пропаганда насилия» , упаковки от презервативов — «порнография» , а Олегов лишился кассеты группы «ACDC» , запрещенную в СССР.

Пункт выплаты денег был оборудован в автофургоне, Олегов подошел первым, сунул в окошко документы, рассовал по карманам шесть сотен рублей и отошел в сторонку, раздумывая о плане дальнейших действий. У окошка образовалась такая же толкучка, как у полкового военторга, когда после обеда все норовят пробраться без очереди.

Черт с ними, подумал Олегов. Его обязательства были выполнены. Документы были у всех на руках, деньги все получили, а дальше — пусть сами пробиваются. Внезапно за спиной у него послышался шум, он обернулся и увидел, как трое высоких парней из разведроты обступили одного из своих, а рядом стоит парень в гражданке, по виду — местный.

— Где платок, сволочь?

— Мужики, да не давали мне. А тот, что у меня, я сам купил.

— Шура, пересчитай еще раз.

— Да что считать? Эдик раздавал шестьдесят штук, а собрал я только пятьдесят семь. Три платка какие-то суки зажали.

Эдик… Олегов вспомнил старшину разведроты, который крутился возле дембелей еще в полку. Каждому дембелю разрешалось вывести из кабула один афганский платок, вышитый золочеными нитями. При проверке на футбольном поле Олегов заметил, что такие платки есть почти у каждого. В Афгане, по сравнению с Ташкентом, они были необычайно дешевы. Черт с ними, решил Олегов, это уже не мои проблемы, и собрался было зашагать по аллее к аэропорту, тем более, что уже сгущались сумерки, как вдруг к нему подошел щуплый солдат из первого батальона, его Олегов как-то видел на одной из застав.

— Товарищ старший лейтенант, вы не могли бы нас подождать?

— Кого это, нас? — недоуменно оглянулся он по сторонам.

Рядом он заметил еще двоих солдат, один из них опасливо поглядывал в сторону темной аллеи.

— Сейчас, еще пару человек получат. Вы нас проводите, а то до вокзала нам дойти не дадут.

Олегов пожал плечами, поставил свой дипломат на землю и присел на него. Через пять минут толпа у окошка рассосалась, махнул на прощание сержант Андрианов, единственный из роты, попавший в первую отправку, и с Олеговым у фургона осталось человек десять. Он оглядел нерешительно топчущихся на месте парней и, горько усмехнувшись, сказал:

— Пошли, братья по оружию…

Гравий хрустел у них под сапогами, они молча шли за Олеговым, настороженно оглядываясь по сторонам. В самом темном месте аллеи Олегов увидел тех, кого они так боялись: с десяток парней в таких же голубых беретах, в такой же форме, разве, что в плечах покрепче.

Увидев Олегова, они тут же рассосались в темноте, лишь кто-то буркнул:

— Вишь, как душков стережет…

Аэровокзал был забит людьми, у высоких стеклянных дверей Олегов остановился и сказал подопечным:

— Все, здесь уже цивилизация, валяйте дальше сами.

— Спасибо!

— Не за что, — буркнул Олегов и двинулся искать военного коменданта.

Судя по толчее, билет можно взять лишь окольным путем. Через полчаса Олегов с билетом на Фергану выныривал из душной толчеи на вокзале.

— Где тут аптека?

— Да вон, за углом, — ответил ему сержант милиции, лениво бредший к автостоянке.

— Мне бы, девушка, шприц и димедрол в ампулах.

— Димедрол есть, а вот шприцов… — с сожалением вздохнула продавщица в белом халате, цепко осматривая Олегова. — «туда» летит или «оттуда» .

Бакшиш — международное понятие в Азии, подумал Олегов, тоже вздохнул и сунул руку в карман. Перед полетом оставалось лишь одно — купить бутылку водки и найти безлюдный угол.

ГЛАВА 29

Седой грузный мужчина за полированным столом недоуменно крутил в руках командировочное удостоверение Олегова.

— Не понимаю, почему нас не предупредили, что вы едете?

— А кто его знает?! — ответил Олегов. — Может, телеграмма где-то затерялась. Да я и сам не ожидал, что самолет посадят в Ашхабад, а не в Ташкент.

— Конечно, конечно, — с сомнением ответил седой.

Олегов сочувственно улыбнулся. Случайно ли самолет сел в Ашхабаде, он и сам не знал, но все остальное, чтобы обеспечить внезапность появления на базе, обеспечивающей дивизию продуктами, он сделал. Для визита на склады он имел запасное командировочное предписание, которое не предъявлял на границе, а если бы оно и попало кому на глаза, графа «место назначения» была заполнена не полностью, без указания города назначения, да и в номере части надо было 3 переправить на 8, а 1 на 4.

Седой еще раз поглядел в командировочное предписание.

— С чего же мы начнем? У вас тут не конкретно изложено. Проверим кондицию, документы, а, может, сначала завтрак.

— Гм, мне хотелось бы побыстрее, но и позавтракать не мешало бы, — изобразил скромную улыбку Олегов.

Седой нажал на кнопку, скрытую под столешницей. В кабинет вошел молодой человек в «тройке» , он широко улыбался, улыбались и его черные усики.

— Максим, что у нас на завтрак сегодня?

— Сегодня у нас легкий французский завтрак, а ля фурше.

— Дурак, ты знаешь, что такое «а ля фурше» ?

— Что-то вкусное, — заверил сияющий Максим и подмигнул Олегову.

— Ладно, готовь, мы пройдемся.

Ничего особенного Олегов не собирался увидеть, так оно и вышло. Двойной ряд колючей проволоки, коробки складов с маленькими окошками и огромными дверями. Разве, что запах, запах свежих фруктов приятно освежал. Один из складов был заставлен ящиками с яблоками и сочными грушами. Этот склад пахнет Россией, подумал Олегов. Предыдущий, заставленный деревянными клетями с дынями и арбузами, пах для него Азией.

— Есть тут у вас уже подготовленное к отправке? — как бы между прочим спросил Олегов.

— А что? — забеспокоился седой.

— Надо посмотреть, как упаковано, как оформляется.

— Да вот, у входа, видите, на ящиках написана серия? Это погрузочная марка.

Рассеянно кивнув головой, Олегов скользнул взглядом по чернильному номеру, стараясь его запомнить, если не весь, то хотя бы последние цифры. Также небрежно он провел рукой по яблокам, напряженно соображая, какого сорта яблоки. Нет, не первого, решил он, заметив кое-где ссадины и выбоины на кожуре.

— Хватит, пожалуй. Можно яблочком угоститься?

— Ради Бога! — с укором произнес седой. — Но позвольте предложить из другой партии.

И он достал из соседнего ряда огромное, почти прозрачное, яблоко. Олегов восхищенно поглядел на яблоко и попытался осторожно прокусить нежную кожицу. Это ему не удалось, душистый сок брызнул в разные стороны.

— Михаил Степанович, да вы аппетит себе не перебивайте, сейчас у нас завтрак.

— А бумаги? — нерешительно спросил Олегов.

— Само собой! Я ведь уже дал команду все подготовить!

Легкий французский завтрак оказался изобилием закусок, где с трудом помещались и такие деликатесы, как блюдо с полупрозрачными ломтиками рыбы и блюдо, заваленное черной икрой. В кабинете их ждали Максим с такой же сияющей улыбкой, представительный, как рояль, и еще один мужчина в белой легкой рубашке, по возрасту занимавший среднее положение между Максимом и седым.

— Назар Назарович ведет у нас делопроизводство, если вас что интересует — он на все ответит. Но, может, сначала чуть закусим?