Николай Стародымов - Киднеппинг по-русски
— Это как сказать, — не согласился Поспелов. — Если бандиту какому хвост ущучишь…
— Нашему брату за поимку кого бы то ни было мстят редко. Судье или следователю, администрации «зоны» — куда чаще. Любой из бандюг изначально знает, что рано или поздно может попасться. Поэтому, когда это случается, он морально к такой перемене в своей судьбе готов. На нас они обычно не обижаются. И мстят исключительно редко — знают, что это себе дороже обойдется… Вот и думаю я: а дают ли деньги и в самом деле ту силу, власть и независимость, ту безопасность, о которых мы думаем, когда говорим о богатстве?
— Ага, Олег Владимирович, вы еще скажите, что нищий бомж — свободнее всех…
— В определенной степени так оно и есть. Но я хочу другое сказать: нет в жизни абсолютного идеала, как ни банально это звучит.
— С этим никто не спорит, Олег Владимирович. Философию нам тоже преподают… Но в остальном я с вашей позицией не согласен. Она толстовщиной отдает. Сейчас этот самый Губерман сидит и страдает. Ему и миллиона баксов жалко, и хочется, чтобы сынишка был рядом. Да, куры у него, согласен, денег не клюют. Случись с ним что — семье на «черный день», без сомнения, кое-что припрятано. А Александр Григорьевич завтра будет лоб под пули подставлять за такие командировочные, которые тот же Губерман ежедневно только на кофе расходует. Не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу, с Максимчуком что-то случится — его жена на офицерскую пенсию не сможет даже прокормить нормально детишек. Ему с собой дали подотчетные деньги в сумме, узнав о которой Губерман лопнул бы со смеху, и за которые Александр Григорьевич должен будет отчитаться в полном объеме. И, сами знаете, еще доплачивать придется, если отчитаться не сможет…
А вы спрашиваете, кто из нас свободнее. Губерманы прекрасно знают, ради чего ловчат и махинируют — ради возможности вкусно есть и пить, иметь красивых любовниц, обеспечить своим детям нормальное существование. Тут все понятно. Неясно другое. Вот чего ради армейский офицер мыкается по гарнизонам, чего ради учителя за мизерную зарплату каждое утро идут в школу, чего ради участковый организует какие-то рейды — вот чему надо удивляться. Сейчас их всех обвиняют в том, что каждый, ладно, пусть не каждый, но многие на своих местах стараются хоть чего-нибудь дополнительно заработать. Я их не осуждаю, я их понимаю. Это сейчас я пока стажер, пока еще вы, ваше поколение заправляет в нашей системе. Но поймите, Олег Владимирович, ваш бессребреный век уже прошел. Нам, молодым, уже объяснили, что вы своего Маркса понимали неправильно. Он не случайно свой третий том «Капитала» сжег, понял, что запутался в своей надуманной экономической философии. А она, как ни странно это звучит, удивительно проста, жизненная экономическая философия: сознание всегда нацелено на то, как бы улучшить личное бытие своей телесной оболочки; материальная заинтересованность есть основа жизненной, бытовой инициативы; любой человек эгоистичен по своей сути и всегда будет думать в первую очередь только о себе и о своих близких, а не обо всем человечестве, потому что своя рубашка всегда будет ближе к телу… Ну и так далее.
Вы мне можете сейчас привести в пример пафос первых большевиков, которые в своих пыльных шлемах шли прокладывать узкоколейку и падали в голодный обморок, сидя на мешках с хлебом. Олег Владимирович, я ведь тоже когда-то зачитывался этими книжками. Но потом подумал: а куда же они впоследствии подевались, эти комиссары? Какими стали их дети? Да вы и сами, наверное, задумывались об этом, Олег Владимирович. Самый наглядный пример — Гайдары, дед и внук. Один своей жизни не жалел, чтобы по справедливости разделить чужое, другой чужих жизней не пожалел, чтобы обрести свое. И разве это один такой пример?.. Нет, Олег Владимирович, сегодня это норма жизни. Скажу я так: вам на смену идем мы. Я понимаю, что вы, лично вы, можете написать мне хреновую аттестацию, после которой меня турнут из милицейской бурсы. Но этим вы не сможете остановить все наше поколение. Мы уже поняли, что в нынешних условиях, когда произошло бессовестно резкое разделение на очень бедных и очень богатых, когда в основу общественного сознания заложен принцип «укради и обмани», невозможно быть одинаково честным и принципиальным для всех. Если жертвой бандитов станет простой человек, ему нужно, можно и должно помогать за просто так, за спасибо и благодарственное письмо в газету. Но если одни бандиты пытаются «доить» других бандитов, то пусть эти вторые гарантируют соответствующие премиальные участникам акции и пенсию тем, кто в результате этой акции пострадал. И это будет справедливо!
— А потом кто-то из вас предпочтет помочь богатому, надеясь на премию, проигнорировав просьбу бедняка…
— Не исключено. Человек подл по сути своей. Но вот тут-то и нужна некая контрольная комиссия, вроде той, которая ныне существует в МВД, или что-то вроде партийной комиссии, которой все раньше так боялись. Правом на защиту должен обладать каждый человек, независимо от имущественного положения.
— Вот так же на место Дзержинского и Менжинского пришли Ягода и Берия.
— Да, вы правильно сказали. А потом их сменили Семичастный и Андропов. Затем пришел великий разрушитель Бакатин… Так что прямые исторические параллели с нашей ситуацией вряд ли уместны. По-моему, правильнее было бы сказать так: на смену одному поколению работников, и это не только у нас, в любом деле, неизбежно приходит поколение другое. Это закономерный процесс. Это не значит, что мы в чем-то лучше, а вы хуже. Просто мы другие, из других условий. Конфликт отцов и детей…
Впереди показалась станция метро «ВДНХ». Рядом впилась в небо ракета обелиска покорителям космоса, которую московские шутники окрестили «мечтой импотента».
— Ладно, Серега, наш спор, наверное, можно вести до бесконечности…
— А разве мы спорим? Так, мнениями обмениваемся. Тем более что вы сами видите, насколько я прав. Только вам очень не хочется это признать. Потому что тогда автоматически вам придется признать и иное, что отрезок истории, отведенный вашему поколению, уже закончился. И теперь вы нам попросту мешаете.
Дальнейший путь они совершили молча.
Грозный. Дом Умара.
21.00
Когда Максимчук входил в калитку дома Умара, он чувствовал себя крайне неловко. Хотя и выпал у него сегодня свободный день, нетрудно было догадаться, как чувствовал себя хозяин, когда гость исчез. Тем более в такой обстановке. И еще «темболеее», после столь странного звонка неизвестной женщины. Максимчук понимал, что он поступил по-свински, что надо бы Умару рассказать всю правду. И в то же время осознавал, что в глазах этого честного человека, волею обстоятельств оказавшегося один на один с враждебными ему силами, выглядеть после этого признания он будет не слишком красиво.
Но Умар оказался достаточно деликатным человеком. Спросил только:
— Ну что, Саша, все в порядке?
Александр кивнул:
— Думаю, что да, Умар. Как у нас?
— Москва дала «добро» на проведение операции. Все утверждено. В том числе утверждена и обещанная тобой сумма. Деньги передадут мне… В общем, эта сторона тебя пусть не волнует, все будет нормально. Проблема в другом. Москва сообщила, что сюда вылетел Аргун.
— Кто? — не поверил Александр.
— Какой-то Аргун. Они сказали, что ты знаешь, кто это. Правда, они заверили, что в Грозный добраться до операции ему не позволят. Тем не менее предупредили, чтобы ты был осторожнее.
— Только этого нам с тобой не хватало… — Максимчук почесал себе подбородок.
— Саша, нам это может как-то помешать?
— Если бы я знал, Умар, — раздумчиво вздохнул Александр. — Боюсь, что да. Аргун — очень опасный человек. Одна надежда, что он и в самом деле не сумеет сюда добраться. Хотя я с трудом представляю себе, как наши ему смогут помешать, чтобы не спугнуть всю эту компашку… Ну да поглядим. Что у нас еще плохого?
Умар горделиво усмехнулся:
— Машину я тебе достал. Хозяин ее сегодня уехал из города, вернется только завтра к вечеру. И тут же заявит об угоне. Машина застрахована в Элисте в надежном банке на приличную сумму. Так что даже если с ней что-то случится, пусть совесть тебя не гложет…
Максимчук искренне сказал:
— Что бы я делал без тебя, Умар?
Тот просто, без патетики ответил:
— Это мой долг, Саша. Мои земляки украли ребенка, значит, я тоже, пусть частично, за это в ответе… И оставим эту тему. Пошли ужинать.
— Умар, у тебя что-нибудь от головы есть? Разболелась что-то…
— Не заболел? — Умар встревожился. — Вид у тебя и в самом деле не очень.
— Нет-нет, все в порядке. Просто денек напряженным получился. Отдохнул, называется…
Увидев на столе бутыль домашнего вина, Максимчук замахал руками:
— Убери! Изыди, сатана!
— Что так? — удивился Умар. — По чуть-чуть… Свое ведь, сам говорил, что любишь такое.ыф
